Страница 3 из 32
Весь «бой и поход» заключился в переходе на артиллерийский полигон. Ах-х-х… офигенный, в общем, анабасис. Я, собственно, перехода и не видел: моё место в машинном, наверх меня позвали уже на месте. Зато дали потом, после пристрелки и калибровки штатного вооружения, пострелять и нам из извлеченных из укомплектованного бортового арсенала автоматов и «крупняка». Обгадились мы все трое: выстреленное летело куда угодно при небольшом волнении, только не в цель. Зато артиллерист-каплей и штатные «мясорубки» пристрелял, зачет выполнил, и, постреляв из «крупняков», довольный, пообещал «благодарность в приказе». Нужна она, конечно, как кусок селедки в шоколадке…
— Орлы мои и ты, орлица! Приказ подписан. Сроку вам — неделя: проверить, оттестировать, потом сдать «ответчик» и в следующую среду выдвигаемся в Брикет, на полигон. К 22-му быть готовыми к началу испытаний!
Грянуло тихое «Ура!» из трех мужских и одной женской глотки. Женщина, точнее, девушка, была «не местная» — ФИАН избавился от «рэволюционерки» с её идеями, откомандировав в институт. Тут-то она и развернулась!!!
2011.05.03.
«…4. Направить в полном составе отдел «Лаборатория испытаний № 3» в г. Владивосток для дальнейшей разработки и изучения темы «Забег Моисея» и изделия «Трюмо»…
Глава 3
Возвращение с победой в родную гавань враз сбило весь праздничный настрой: с какого-то перепугу мы не к месту швартовки отправились, а посетили танкер, залившись под пробку, потом как-то непривычно быстро, прямо с грузовика и при участии каких-то деятелей обслужили обе артустановки и пулеметы и пополнили боезапас. Потом там же, всласть намудохавшись, втроем плюс трое каких-то местных архаровцев перевалили с подъезжавших грузовиков на борт и распихали куда положено довольствие на весь экипаж — «сундук» только указывал, куда что переть. Вы плохо себе представляете, наверное, сколько всего ОБЯЗАНО находиться на борту вполне обычного корабля. Пока распихивали «положенное» — принеслись на УАЗе-«таблетке» военно-морские «убийцы в белых халатах» и набили медпункт какими-то коробками, ящиками и биксами. Ну а далее — не жрамши-не спамши — нас понесло по воле командира в какие-то портовые долбеня, неведомые и неисследованные. Отчего такие? А спросите сборщика с вазовского конвейера, всю ли территорию любимого завода он облазил? И не морщитесь от брани, а выцедите главное: завод огромен, а он — человек маленький. Полезешь изучать самостоятельно — говны, говны, металлолом, колючка, ангары под замком, опять говны — и вдруг ракеты, лай собак, тревожные группы — это значит, что ты нашёл нечто, что находить персонально тебе не надо было бы. А порт-то всяко-разно больше завода! Так вот, очутились мы неожиданно для себя, заёбанные, но непобежденные, в эдаком крытом бассейне внутри высоченного здания, хорошо, мичман просветил потом, в плавучем доке. Набежавшая местная швартовая команда — я это уже наблюдал, покинув свою «нору» — пришвартовала нашего «погорельца» и умелась, оставив пару армейских термосов и какой-то небольшой ящик возле скинутых с пирса неуставных сходен. Мичман рявкнул «Стройся!», каплеи поблагодарили за службу и, пошептавшись в стороне с мичманом, тоже умчались в даль светлую. Чем, кстати, совсем и не огорчили! Думать ни о чем не хотелось, ни о высоком типа Родины, ни о низком типа баб. Хотелось тупо лечь, можно даже не похавав. Хотя похавать, в общем-то, можно… Мичман же, вернувшись, огорошил:
— Знач так, сынки. Харч в термосах, ночуете здесь. Спать — бдительно! Черт, херня какая-то… С самого начала…
— Тащ мичман!
— Что?
— С самого начала — это что?
Мичман помялся, вздохнул тяжело, набрал воздуха в грудь — и сдулся.
— Берите бачки, ящик — и пошли.
Расположились на камбузе — четверым места с лихвой хватило. В термосах — флотский борщ и такие же флотские макароны, отмеренные неизвестной, но щедрой рукой. В ящике — хлеб, сахар, масло, заварка. Тоже без экономии. Приятно, но настораживает, однако!
— Не буду размазывать… Корабль этот попахивает… По номерам — он затоплен в лохматом году на день Великой Октябрьской Социалистической Революции… В процессе пожара! И вдруг оказывается — из говна восстановлен, не понять по чьему велению, но, считай, в марципанчик! Плюс модернизировали черт-те как… Денег в итоге вбухали — чёрт, лучше б нам оклады увеличили… И всего экипажа — кто? Я, считай, пенсионер, и вы трое, разгильдяи-пролётчики… В общем, я — на берег, должен буду быть завтра. До обеда меня нет — начинайте волноваться. Вопросы?
Вопросов не было. Не знаю, как Сереге с Пашкой, а мне было ссыкливо как-то, если честно. Мичман, не дождавшись вопросов, скомандовал «принять пищу и отходить ко сну» и ушел. Мы остались одни.
Борщ, с добавкой, ушел в молчании… Макароны, видимо, стимулировали коммуникабельность — у всех сразу. Пашка первым озвучил всеобщую, видимо, идею:
— Парни. Давайте знакомиться по новой. Кто, что, откуда… А то я, например, про Родьку только фигню и знаю. Что он сам с Москвы и двух старшин в госпиталь наладил…
У меня возражений не было:
— Из важного — бокс и борьба, не супер, но выдать могу в случае чего. После школы специалистов мечтал служить на Камчатке. Телки нет, только мама и папа. По моему заведованию: движки и электрика в норме. Часто и не всегда впопад юморю, так что извиняйте если что.
— Сергей. Учили на артиллериста, нахватался попутно многого. Могу стрелять, рулить нашим «Летучим голландцем», работать на радаре и радио. Здесь за звонки домой по ЗАСу[2]. Костромчанин.
— Ну а я — просто матрос Павел. Умею много, но пока не очень хорошо. Санинструктор ещё… Повздорил с коком. Сам из Питера.
Слышал я про этого кока… «Самый толстый главстаршина» за борт выпал… Типа, искупаться захотел. Сам. Знатная у нас компания!
За чаем посовещались и постановили: на ночь оставляем трап, но задраиваемся наглухо и отбиваемся до утра. Первый проснувшийся будит спящих, завтракаем и раздраиваемся. А дальше видно будет. Может, вообще через полчаса придет кто и на берег сгонит!
Так и сделали, а зря. А может, и не зря — хрен его знает, как и что изменилось бы…
— Ну что, коллега, рискнем? Развеем, так сказать? Долбанем, как Гитлер? Спозаранку?
— Вов, достал! Чё те неймется-то? Три попытки — всё в жопу!
— Я с Марией Анатольевной пересчитал всё. Заново, с нуля. Переучли всё и вся, на всё заложились и перезаложились. Мизер с любого хода!
— Так у неё и спроси!
— Мнется, спрашивал уже. А у нас через полчаса всё равно тестовый прогон!
— Давай-ка лучше недельку потерпим. Заказчик приедет — тогда и предложим.
— Где осталось ваше научное любострастие, коллега? Давай-ка лучше не ссы! Напругу подадим, если что — типа, оно само, а мы, герои, успели среагировать и предотвратить. Зато, если получится — мы в шоколаде.
— Умеешь ты убеждать! А то, что в бассейне — кораблик — это как?
— Да он пустой стоит! Ну отправим в никуда ещё один — и что? Три корыта уже в это никуда отправили… Тем более если что, то оно само…
И через полчаса эти два научных светилодебила «дали». И даже среагировать в процессе попытались, но вот только не среагировалось оно как надо. С электричеством так бывает: включилось, и хер выключишь, только рубить провода, а нечем, да и страшно. Арка перехода возникла, где и как уже и предсказывалось и возникалось, и в неё устремилась вода, пропадая невесть где. Даже не устремилась, а ломанулась, как в прорву. Корабль, пришвартованный «на отъебись», дзынькнув порванными тонкими швартовами (ну а на хера в бассейне капитально швартовать?) и кабелем подачи, отправился вместе с потоком в «никуда». Свалившийся трап отправился туда же.
Глава 4
2
Засекречивающая аппаратура связи.