Отравители

На пахнущем бергамотом листочке с позолоченным обрезом по-английски было написано: «Дело становится слишком опасным. Ни слова больше. Я не хочу участвовать в охоте на столь величественного зверя. Помните о трудностях этого предприятия. Не только Франция, но и вся Европа будет потрясена и взбудоражена. Вы слишком честолюбивы, слишком мстительны. Вы никогда не смогли бы сделать так, чтобы это стоило моих усилий».

– Месье, вы думаете, что речь здесь идет о каком-то заговоре против короля? – спросил Дегре. – Почему же тогда записка на английском языке? Может, она касается короля Англии?

Месье де ла Рейни пожал плечами.

– Похоже на женскую писчую бумагу и почерк вроде женский. Было бы необъяснимой беспечностью со стороны человека, вовлеченного во что-то серьезное, оставить ее в исповедальне, поэтому я склонен считать ее уловкой, чтобы сбить нас со следа. У меня есть список дам-прихожанок этой иезуитской церкви, и среди них мадам де Суассон и мадам де Буйон. Кстати, я слышал, этот месье де Сен-Морис часто бывает в отеле де Суассон.

– Это естественно, полагаю, ведь мадам де Суассон в родстве с Савойским домом.

– И к тому же вдова, – сухо отметил шеф полиции. – Вы замечаете, дорогой Дегре, насколько часто в ходе этого расследования мы имеем дело с вдовами. Также мадам де Суассон – это Олимпия Манчини, одна из племянниц кардинала Мазарини, итальянка. Связь между этими людьми достаточно очевидна.

– Но, месье, – честно сказал Дегре, – я все же не понимаю, что за всем этим кроется, что объединяет всех этих людей, против чего мы на самом деле боремся.

– Тайная продажа ядов в Париже, – тихо ответил шеф полиции. – Вот с чем прежде всего мы имеем дело, Дегре. Итак, нам надо выяснить, кто эти торговцы смертью, где они получают свой товар и кто их клиенты. Мы должны выяснить также, все ли они простые люди или, возможно, среди них есть и высокопоставленные, связанные с придворными интригами и политикой.

Дегре окинул взором строгий темный кабинет с эркерным окном. Он казался таким мирным, скучным, деловым, однако молодой человек знал, что именно здесь находится руководящий центр большой квалифицированной организации, от которой зависят жизни и душевное спокойствие всех добропорядочных горожан. В глазах Дегре шеф полиции был выше короля и всех его министров, он был человеком, в чьей честности молодой лейтенант был полностью уверен. Дегре страстно, почти ожесточенно стремился раскрыть это дело о ядах не только ради достижения своих целей, но и желая послужить, доставить удовольствие месье де ла Рейни.

– Месье, – нетерпеливо спросил он, – что мы теперь будем делать?

Шеф полиции, видя этот энтузиазм, улыбнулся с высоты своего опыта, благосклонно, хотя и немного печально.

– Ждать. И не доверять никаким уликам и свидетельствам, пока у нас не будет доказательств. Месье де Сен – Морис правда обедал со мной и действительно пытался набирать людей в полицию герцогства Савойского. Его разговор с вами вполне мог быть затеян единственно ради этой цели. Вполне может оказаться, что он действительно всего лишь любимчик Мари де Немур и все его беспокойство сводится к тому, что он дружит с любовником Жакетты Малипьеро и желает замять этот скандал.

– Я убежден, что именно Жакетту Малипьеро видел прошлой ночью выходящей из кареты, которой правил негр.

– Очень может быть. Услуги такого рода – аборты, детоубийство – продаются в Париже, и их практически невозможно отследить, столько людей заинтересованы в сохранении тайны. Закон практически не касается этих ужасов.

– Но если женщина умирает, разве это не убийство?

– Убийство, но как его доказать? Сочиняется какая – нибудь история вроде истории о нападении в оранжерее, дикая, глупая, неправдоподобная, но разве ее опровергнешь?

– Если бы нам удалось арестовать нескольких негодяев, мы могли бы выжать из них правду!

– У нас нет улик против них. Может, эта девушка и шла в дом доктора Рабеля, но я просто не могу усомниться в нем, – месье де ла Рейни пожал плечами. – Нам надо продвигаться очень медленно, очень осторожно. Если мы проявим излишнюю настойчивость, то нам сразу же велят прекратить расследование. Король ненавидит скандалы.

– Я встретил в Лувре некоего маркиза Пиньяту, и провожавший меня паж сказал, что король относится к нему с уважением, может, даже опасается.

– Так и есть. Но какое отношение это имеет к нашему делу?

– Простите, месье, и все же – кто этот господин?

– Он очень одаренный, блестящий человек, но он фанатик и заботится лишь о господстве Рима. Его направили в Париж, чтобы он настроил короля против протестантов и церковь Франции осталась верной папе.

– Спасибо, месье. Мне показалось, что он и впрямь поражен смертью мадемуазель Жакетты.

– Я убежден, в этом он искренен. Он отверг все мирские почести, которых мог удостоиться, и ведет жизнь монаха. К греху он чувствует отвращение, преступления вызывают его гнев, он как будто не подвержен страстям, свойственным его возрасту.

– Тогда, месье, – с готовностью сказал Дегре, – влияние такого человека на короля должно быть очень велико, ведь в душе его величество весьма религиозен.

– Да, но как это поможет нам?

– Ну, месье, если бы я был генерал-лейтенантом полиции, я бы всё рассказал этому Инноченцо Пиньяте и попросил его уговорить короля позволить мне арестовать лиц, заподозренных в том, что они являются клиентами вдовы Босс…

Месье де ла Рейни рассмеялся в ответ:

– Вы еще совсем не знаете двор, Дегре! Нам нельзя действовать напрямую. Впрочем, я постараюсь заручиться помощью маркиза Пиньяты, если мне представится такая возможность.

6. Первая заключённая в Бастилии

Как только Маргерит де Жеан, мадам де Пулайон, арестовали, она пришла в такое расстройство, что невозможно было добиться от нее ничего, кроме невнятных восклицаний, полных ужаса и негодования.

Это была миниатюрная блондинка не старше двадцати трех лет. Неискушенная, изящная и веселая от природы, она казалась одновременно легкомысленной и нежной. Такой опытный человек, как месье де ла Рейни, нашел ее историю ничем не примечательной.

Дочь мелких лавочников, воспитанная в монастыре, в восемнадцать лет она вышла замуж за производителя фарфора месье де Пулайона, вдовца на тридцать лет ее старше. Брак оказался несчастливым. Молодая жена была настолько расточительной, что муж не мог доверить ей ни единого су и был вынужден сам покупать даже женскую одежду и хозяйственные мелочи из опасения, что она утаит деньги.

Несмотря на его суровость, Маргерит де Жеан умудрилась сойтись с любовником, никчемным смазливым проходимцем по имени Сен-Ришар, жившим за счет обеспеченных женщин.

Воспользовавшись отлучкой мужа, уехавшего по делам во Фландрию, мадам де Пулайон продала большую часть домашней мебели, и в том числе очень дорогую кровать, обитую английским муаром. Деньги, которые принес этот безрассудный поступок, опустил в карман молодой Сен-Ришар.

Когда муж вернулся и увидел, что натворила жена, начались бурные скандалы. Он запер ее дома и отпускал лишь к мессе и в сопровождении своего доверенного слуги. Однако она, притворившись, что очень раскаивается, сумела вновь втереться в доверие к старику и полностью скрыть от него существование любовника. Вскоре после примирения торговец фарфором заболел и, несмотря на самоотверженную заботу жены, через несколько дней скончался.

Вдова завладела всем, что смогла прибрать к рукам и, открыто пренебрегая родственниками мужа, тоже имевшими долю в его наследстве, принялась щедро одаривать любовника. Ко времени своего ареста она продолжала жить в отеле мужа под присмотром деверя и его жены, ожидая решения вопроса с завещанием. Эти люди были суровы с белокурой вдовушкой, обвиняли ее в том, что она преступным образом растратила богатство их брата и посещала «Горшок лилий», несомненно, с самыми злодейскими целями.

Однако месье де ла Рейни не смог собрать против нее никаких прямых улик. Ее доверенная служанка, некая Катрин Токен, исчезла, Сен-Ришар тоже как сквозь землю провалился.