Прощай, Лоэнгрин!

Анне Витальевне помогал по хозяйству бывший десантник в отставке — Василий Федорович Кипотченко. Для местных Васька- Кипяток.

Уж больно вспыльчивым был по молодости этот экземпляр, а еще большим охотником до самогона.

В армии прошли сокращения и Васю поперли в числе первых. Он запил с горя, довел жену до развода и вернулся в родную Пылюкановку доживать дни. В сорок пять, жизнь для него представлялась жутким, бескрайним болотом, в котором только и оставалось что тихонько утонуть.

Из всех огородниц, только баба Нюра привлекла Васю на помощь и не прогадала. У мужика открылось второе дыхание и руки оказались золотыми. Алкоголизму периодически давался бой, но случались и разгромные поражения. Словом, все как у всех.

Именно Вася встречал меня в аэропорту Чебоксар, терпеливо ожидая почти два часа, пока я получала свой скромный багаж. Очутившись на тротуаре, где таксисты со всеми возможными акцентами налетели на меня, как пчелы на сахарную подкормку, я, на почти чистом русском ответила, что меня встречают и под недовольные взгляды, пошла на стоянку.

Майское солнце слепило глаза, но относительная чистота на территории аэропорта и прохладный свежий ветерок, казались благословенными, по сравнению с шумом и грязью Индии.

Вася, стоял ссутулив спину, прислонившись к дверце машины, на которой приехал. Чистая рубашка, строгие брюки и кожаная куртка значились в списке парадного гардероба единственными, насколько я помнила. Гладко выбритое лицо и вечно настороженные глаза, выдавали, что Василий готовился к встрече со мной и получил немало звездулей от бабы Нюры в духе «успеешь еще нажраться, веди себя, как человек».

Только, я знала этого молчаливого мужика с другой стороны. Как ни странно именно Василий Кипотченко был знаком с моим отцом и если не был посвящен во все детали деятельности последнего, то уж точно знал о специфичной деятельности мистера Кросса и помалкивал. Кипотченко был непосредственным участником в нескольких операциях, которые организовывал мистер Кросс, потому что и самым изворотливым киллерам были нужны посредники.

Военная подготовка, пришлась кстати, да и созданное амплуа алкоголика, закрывало глаза пылюкановцев на то, что Василий порой исчезал из деревни на месяц- другой. В обмен на услуги, Винсент выплатил все долги Васи за дом и землю, которые достались Кипотченко в наследство от родителей.

Мистер Кросс настаивал на том, чтобы я прониклась потенциалом, который предоставляла Россия и Пылюкановка в частности.

— Как дела на фазенде? — мне первой пришлось прервать молчание, как бы не хотелось насладиться тишиной после шумной Индии.

Вася едва заметно кивнул, скрывая довольную ухмылку. На слове «фазенда» он лично настоял, когда я перенимала языковые особенности в изучении русского. Ферма и хозяйство не столь мощно передавали отношение бабы Нюры к ее владениям. Сериал «рабыня Изаура» оставил слишком заметный след в сердце женщины.

— Дело растет, — коротко ответил Вася не сводя глаз с дороги.

— То есть?

— Анна Витальевна осваивает производство козьего сыра.

— О, как! И получается?

— А то! Но есть нюансы. Ничего особенного…

— Что-нибудь необычное происходило?

— Это с нашей-то спецификой? — Вася даже не попытался скрыть улыбку и тут-то не преминул тускло блеснуть золотой зуб, точнее коронка, надетая на второй верхний клык с правой стороны.

— Клиенты буянят?

— Больше одного никогда не бывает. И все, как на подбор. Но ничего, справляемся. Тебе другого надо опасаться.

— Что такое?

— Баба Нюра разговор с тобой затеять хочет. По душам, так сказать. Намертво в своем намерении стоит.

— Относительно чего?

— На счет эко-фермы. «Киркоров» был ее последней каплей.

— Кто?

— Ну, последний клиент. Мы его Киркоровым прозвали. Волосатый, высокий, и болгарин до кучи.

— Он что-то натворил?

— Ничего особенного, почти как все остальные вел себя. Хотя, тебе еще может свезет. Вся надежда на то, что память у бабы Ани сейчас не такая острая. Игорек раньше срока на каникулы приехал. В конец ее уматал. Мать уже не стала его в садик отдавать после болезни.

— Игорек в Пылюкановке?

— Угу.

— Так что же ты молчишь?! Я без подарка!

— Спокойно, — Вася флегматично и уверенно показал на заднее сиденье, где лежал пластиковый пакет.

Я достала его и уложив к себе на колени, проверила содержимое.

Темно-серый спортивный костюм, пластиковый пистолет с присоской и полкило мармелада.

— Там сейчас дурдом, — авторитетно вынес вердикт Вася, имея в виду обстановку на ферме. — Бабу Аню временно прозвали Курантами. Ее внук то и дело убегает и только Марсик каждый раз спасает ситуацию. Но протяжное «Ииииииигорь» так и носится по деревне, едва пацану нужно выпить витамины или идти обедать, или настало время полдника, ну и так далее. Игорек методично обносит недоспелую клубнику в теплице, не мытую. Пацан с горшка не слезает.

— Ой, я и про собак совсем забыла!

Марсик был помесью лабрадора с алабаем, ростом с карликового пони, обладал флегматичным характером, учитывая то, с каким остервенением его трепал Игорек, но добродушие пса относилось только к «своим». Пока это чудо случайной селекции, баба Нюра не запирала в вольер, к калитке фазенды никто из пылюкановцев подходить не осмеливался. Другое, дело Рекс, он был чистой дворовой беспородный пес, чуть больше полуметра в холке. Но его опасалась даже баба Нюра, а потому почти постоянно она держала этого пса привязанным на цепь. Злющий, как фурия, Рекс без разбора душил всех соседских котов, которые по глупости решили прогуляться по его владениям.

Вася осторожно потянулся к кнопке на приборной панели и с силой надавил на нее, отчего в салон, тут же повалил теплый воздух.

— Что такое?

— Ты дрожишь… Замерзла? — Вася смутился.

— Нет, — я решительно мотнула головой и только сейчас заметила, что ладони едва заметно трясутся.

— Ясно. Ну, ты, это за собак не переживай. Кости в багажнике. И мяса на них порядком. Хотя баба Нюра не особо жалует им сырое с кровью, Рексу уже и намордник не наденешь.

— Спасибо, выручил! — похвалила я Вася за предусмотрительность.

— Что у немчуры дела?

Я не сразу вникла в вопрос и едва было не ответила, а потом недобро глянула на Василия.

— Ясно! Значит по делам, — кивнул он с довольной физиономией и снова смолк.

Редко случалось такое, что мозг играл со мной злую шутку и незаметно для себя, я смешивала в разговоре разные языки. Отдельные слова так и проскакивали в предложениях.

— Да, что у них может быть? — вздохнула я о немцах. — Чисто, аккуратно, монотонно.

Вася промолчал, но ирония на лице, была красноречивей слов.

— А что еще нового?

— Что в Пылюкановке может быть нового? Разве что картошку в этом году раньше посадили. Теплая весна. Уже один раз окучивали. На твой приезд, как раз в аккурат, нужно будет второй раз ворошить. Так что, пирожки с капустой и пулемеч, отобьешь на раз!

Вася, был в курсе о моей вечной борьбой с лишним весом и каждый раз подкидывал мне новые способы. Так что таскать дрова в Нойншванштайне было для меня дело не только знакомым, но и одним из самых простых. Что уж говорить, я весьма ловко их колола в Пылюкановке.

— То есть, это все новости?

— Да, — уверенно заявил Вася, прекрасно понимая, к чему я клоню.

Машину то и дело подбрасывало на кочках. Дорога оставляла желать лучшего.

— Нет, постой! — пальцы щелкнули в воздухе и зуб снова сверкнул. — Нам интернет провели. Скоростной, как уверяли инженеры, когда половина Пылюкановки вышло отбивать землю, которую отдали под вышку связи. Вот уж неожиданная забота от власти. Тут компьютеров ни у кого нет, да и этих телефонов плоских по пальцам перечесть.

— У бабы Нюры есть. Так, Василий! — я строго насупила брови и Кипотченко понял, что опростоволосился. — Ты на сайт хоть изредка заходишь?

— На сайт?

— Да, Вася, у нас же эко-туризм подразумевает эко-туристов, а этим делом особо интересуются иностранцы. Ты хочешь, чтобы все прахом пошло?