Прощай, Лоэнгрин!

Огромная псина, казалось, не предпринимает никаких попыток цапнуть кормящие руки или даже зарычать. Он просто меховой лужей растекся по теплому, выщербленному бетону, намертво сцепив челюсти.

— Глистов гоняем! — с растроенным видом ответила баба Нюра. — Светлана звонила. Игорек жалуется, что попа чешется. Вот он! Главный паразит! Ух, я тебя!

Старуха в отчаянии замахнулась на пса, на что тот прижал уши и зажмурился.

— Внучек с ним разве что с одной миски не ест. Хотя, что там… Застала на месте преступления пару раз. А на этого полпалки колбасы извела, все повыплевывал, скотина!

Странно, но мытарства Марсика вызвали в Авроре еще одну волну умиления. Девушка присела на корточки около собаки, ощущая, как из-за ворота рубашки пахнуло сладковато-удушливым запахом пота. Потрепав животину по голове, девушка спросила:

— Вы котлеты уже пожарили? Запах сюжа доходит.

— Еще я его котлетами кормить буду. Колбасы обожрался!

— Несите, несите… Я свою долю отдам.

— Золотко, та мне ж тебе ничего не жалко, — всплеснула руками Анна Витальевна, чуть не слезами на глазах и по-молодецки юркнула в дом.

— Ну, что котлетку хочешь? Ты мой хороший. Кто тут, хороший? Марсюня, — Аврора и сама не заметила, что стала сюсюкать и шепелявить, за чем с огромным интересом наблюдал Вася.

— Молчи! — прозвучало жестко в адрес мужика.

— Да, ради Бога! Но баба Нюра права, только котлету переведешь.

Ароматный колобок жареного рубленного мяса материализовался перед самым носом и девушка почувствовала, как рот наполняется слюной. Пес оживился и поднял морду, облизнув нос огромным языком.

Таблетку поместили в самый центр, да так чтобы Марсик не видел, но едва лакомство предложили псу, он принюхался и презрительно фыркнул.

— Ага.

Аврора демонстративно вытащила из котлеты лекарство и протянула обратно собаке угощение. Хитрый питомец только открыл пасть, чтобы слизать котлету с ладони, как та резким движением, сунула ему ладонь в пасть, на что мощные челюсти сжались в смертельной хватке.

— Ты что творишь, Ирод? Фу, плюнь! Вася, неси дрын! Надо ему зубы разжать.

Собака зарычала, но скорее от страха и бешено замотала головой. Не теряя времени, Аврора согнала Василия, игнорируя жгучую боль от протыкающих кожу зубов и села сверху на спину пса, перевалилась на спину, увлекая за собой мощное тело, которое удалось обхватить ногами и почти обездвижить.

Вася вовремя спохватился и пропихнул таблетку в пасть собаки, чтобы та не смогла ее выплюнуть, и Аврора тут же ослабила хватку.

Баба Нюра, молча обернулась с чистым полотенцем и водой, чтобы промыть рану. Она уже не сползала бледной по ступенькам в таких ситуациях, как и не спешила освобождать меня от тяжелой работы по хозяйству, которуя по своей воли на себя взвалила Аврора. Нет, старуха опешила от того, с каким хладнокровием и спокойствием та стояла и рассматривала прокусанную руку. Хоть бы поморщилась!

— В больницу поедем? — флегматично спросил Вася. — Баб Нюр, вы как?

— Нет, спиртом залить и пойдет. Собака домашняя, не бешеная. Перекатов не переживет еще одного моего визита.

Боль чувствовалась и еще какая, так легко было поддаться ее разрушающей силе, которая подступала к горлу, требуя хотя-бы легкого вскрика. Но по привычке, Аврора, словно наблюдала за собой со стороны, в головое отключалась всякая паника, а пульсирующие сигналы, проносящиеся по нервным окончаниям, с каждой секундой затихали. С физической болью так всегда и было.

Почему же так нельзя отмахнуться от того, что творится на душе?

Спустя пару часов, Аврора, лежала на мягкой перине, обводя взглядом узорчатый орнамент тени, прилипшей к стене напротив. Свет одиного фонаря, который был установлен ближе к дороге, проникал в окно, натыкаясь на хлипкую преграду тонкой занавески. Перебинтованая ладонь ныла, в унисон досадливым ворчаниям Марсика, который по обыкновению, в теплую погоду спал на ступеньках.

За долгие годы тренировок, кости уплотнились, сухожилия приобрели пластичность, каркас мышц был укреплен столь изощренными упражнениями, что если напрячь ладонь, то серьезного урона не принесет даже удар молотком.

Взгляд девушки изредка подрагивал, то и дело наровясь сползти чуть ниже окна на злополучные половицы. Сомнения росли с каждым днем и той бравады, которая была полтора месяца назад Аврора, к сожалению, не ощущала.

Как-будто эвакуация Сомерсбри была предательством для самой себя.

— Не поеду! — слова призраком облетели комнату, и тишина через пару мгновений обернулась новым вопросом в голове:

— «В самом деле?»

Понимание того, что Габриэль Сомерсбри, чисто технически, является законным супругом, тоже давно осталось за бортом крейсера праведного гнева. Не было до подлинно известно пребывает он сейчас в горе или радости, но если легенда с похищением не выдумка, то навряд ли этот тип сейчас может похвастаться своим здравием. Злоумышленникам нужен был телефон, и чтобы узнать где он, наверняка, будет применен широкий арсенал всевозможных пыток. Порог боли Сомерсбри был скрытой до сих пор информацией. И получается пребывание в Пылюкановке не самая лучшая идея.

В любом случае, рано или поздно, придется подыскивать себе местечко, в котором можно будет попыться пустить корни.

Снова…

А еще Аврора прекрасно понимала, что в половине тех случаев, когда ее мысли возвращаются к Сомерсбри, он был не Габриэлем, а таким понятным и чарующим Керо

Этой ночью бессонница мучала всех обитателей скромного домишки. Анна Витальевна с тревогой перебирала события минувшего месяца и была рада, что Ваня, он же Винсент, уехал восвояси. Этот мужик разрушающе влиял на Аврору, в его присутствии девочка за малым не превращалась в солдата. Появлялась не свойственная женщинам жесткость, решительность и готовность по первому приказу отдать жизнь не понятно за что.

Сегодня вечером, Аврора впервые за многие недели не залезала в шкафчик, где стояла початая бутылка водки. И может быть поэтому из ее комнаты то и дело доносились тяжелые вздохи.

Но вот, как-будто, скрипнула кровать и осторожная поступь босых ног. Это дите слишком много держало в секрете. Какой груз несла Аврора в своем сердце можно было только догадываться, но после больницы, затравленный взгляд стал обычным делом. Глаза с лихвой выдавали горе, которое ломает человека, как пересушенный стебель рогоза.

Баба Нюра тяжело приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть, чем занимается Аврора и заметила, что в комнате, будто слабая лампочка зажглась, а потому последовал шепот:

— Габриэль Сомерсбри. Тьфу, ты, провались все оно пропадом! Габриэль Кероан Мэлвин Агвидус Сомерсбри-Лоудверч. Гребанный ребус, а не человек! Ищи уже давай!

Потом снова тишина и лишь слабый голубоватый свет, отражающийся на потолке.

— Твою, ж мать!

И снова тишина. Марсик успел остервенело постучать лапой по деревянному настилу крыльца, пока вычесывал какое-то мелкое пакостное насекомое, которое его укусило. Голубоватое свечение исчезло.

Баба Нюра улеглась, скрипнув старыми пружинами матраса, приняв англицкую речь за зловещее заклинание. Старуха перекрестилась. Снова воцарилась тишина.

Такого безмолвия в городе не было, будто уши воском залило.

Так прошло, с четверть часа. Сон незаметно подкрался к Анне Витальевне, смеживая веки.

— Все равно, не поеду…, - донеслось из соседней комнаты.

Тревожно.

Именно этим словом мог описать свое состояние Сергей Валентинович Юрский. Напротив него сидел самый занятный персонаж, которого ему приходилось видеть за последние четыре года, а именно столько лет он занимал свой новый пост в министерстве финансов Российской Федерации.

Светловолосая симпатичная девушка, одетая едва ли не по-военному, с подозрением следила за каждым его движением, и кажется, не совсем понимала зачем она вообще заявилась в Москву на аудиенцию.

— Мариночка, принесите кофе, — нужно было как-то разрядить обстановку и Юрский не придумал ничего лучше.