Страница 17 из 54
У нее есть мозги. И цель, достойная уважения. Она так не похожа на всех тех пустышек, что вечно попадаются и мне, и Никитосу.
У нее острый язвительный язычок и неподражаемое чувство юмора. Это такая редкость…
И да — она сексуальная. Не могу этого не признать.
В общем, я прекрасно понимаю Никитоса. И все же — я от него такого совершенно не ожидал.
Может, мальчик взрослеет? Мне трудно в это поверить, я знаю, насколько он инфантилен и разболтан. Но… все меняется, ведь так?
Или это просто гормональный взрыв невероятной силы? Настолько мощный, что перекрыл желание покрасоваться на новой тачке.
Сейчас он целует Еву с такой страстью, что мне хочется взять его за шкирку и вышвырнуть за дверь. Странное желание…
Но оно нарастает. Потому что Ева не сопротивляется. Не отталкивает его, не посылает, не залепляет ему пощечину, как тому типу в клубе.
Кажется, ей это так же нравится, как и ему.
Я от всего этого не в восторге, но кто меня спрашивает? Кто я такой, чтобы решать, кому и с кем целоваться?
Пожалуй, я лучше пойду. Пройдусь, проветрюсь. Прочищу мозги.
Попробую порадоваться за племянника, который впервые в жизни принял осознанное взрослое решение.
Предпочел блестящей игрушке реальные чувства.
Ева
— Никита, — шепчу я.
Пытаюсь вырваться из его цепких объятий, но куда там! Опутал меня, как спрут щупальцами, да еще и язык в рот засунул…
Наконец, мне удается освободиться и отдышаться.
— Слушай… — начинаю я. — Я, конечно, польщена…
— Да не бойся. Это тебя ни к чему не обязывает.
— Почему ты выбрал не машину? — поражаюсь я.
— Потому что ты лучше!
Странное заявление. И сравнение очень странное. Кто вообще придумал сравнивать меня с тачкой? Ах, да. Артур. Это он поставил Никиту перед таким странным и возмутительным выбором…
Я озираюсь по сторонам. Куда он подевался, этот гений воспитания непокорных племянников?
Его нигде нет. Мы на кухне одни.
И Никита снова меня обнимает.
— Эй, притормози! — командным голосом рявкаю я.
Пытаясь подражать Артуру.
И это срабатывает.
— Я тебя знаю второй день, а ты уже изучаешь мои гланды!
— Прости. Они у тебя очень симпатичные…
— Выбери тачку. Я серьезно. Я бы сама на твоем месте выбрала машину.
— Нет, — его голос звучит очень твердо.
— Будешь меня катать, — продолжаю я уговаривать Никиту.
— Ты забыла: или ты, или тачка.
— Тачка тебе нужнее! А я… у нас вряд ли что-то получится.
— С чего это? Чего тебе Артур про меня наговорил?
Никита выглядит обиженным. Его можно понять — пожертвовал ради меня машиной, а я его отталкиваю…
— Ничего, — говорю я. — А есть что говорить?
— Ну… у всех есть недостатки.
— Ты еще не знаешь о моих недостатках! Я ужасная.
— Ты красивая, — произносит Никита.
— Я вредная.
— Ты веселая!
— Я невыносимая!
— Ты самая классная девчонка из всех, кого я когда-либо встречал.
— Да тебе показалось! Ты меня совсем не знаешь.
— Я тебе ответственно заявляю: я влюбился. С первого взгляда. Со мной такое впервые в жизни.
— Но я-то не влюбилась. Извини.
— Ничего. Ты узнаешь меня получше и тоже влюбишься. Я хороший, честно.
— Но…
— Дай мне шанс. Разве я не заслуживаю шанса?
Глава 20
Ева
— Это мой старый мерин, — говорит Никита.
И распахивает передо мной дверь серо-серебристого “Мерседеса”. Машина, и правда, далеко не новая. Но выглядит не так уж плохо. Все-таки марка серьезная.
— Хороший конь, — говорю я.
И, прежде чем сесть вовнутрь, глажу крышу машины. Никита, заметив это, расцветает.
— Он, конечно, рухлядь, — говорит он. — Но зато я сам на него заработал. И на новую машину заработаю. Когда-нибудь…
— Уговариваешь себя, что не зря отказался от крутой новой тачки? Так вот, говорю тебе в сотый раз: зря.
— Не-а, — машет головой Никита. — Я все сделал правильно.
— Но мы просто друзья! — напоминаю ему я.
— Пока.
В его голосе звучит надежда. И мне как-то неловко ее разбивать. Я согласилась встречаться с ним. И назвала это дружбой.
Строго-настрого запретила Никите обвивать меня щупальцами и изучать мои гланды. Под страхом мгновенного полного разрыва.
Он согласился на мои условия. Бедняга…
Мне его жалко. И как-то стремно его посылать. Ведь сначала он мне очень понравился. Но этот выбор… он поставил меня в очень неудобное положение.
Ситуация вообще дурацкая. И втянул меня во все это Артур!
Это ему пришла в голову гениальная идея заставить Никиту выбирать между мной и машиной. По поводу машины у меня претензий нет. Машина — это вещь. Хочет покупает, хочет дарит. Его дело.
Но я не вещь! Меня нельзя отдать в пользование племяннику!
Я злюсь на Артура со вчерашнего дня.
Он втянул меня во все это и исчез в неизвестном направлении! Мне пришлось объясняться с Никитой. Но убедить его выбрать “Мазду” не удалось.
И сегодня я провожу с ним вечер. Я сразу сказала ему, что это не свидание. Он согласился. Так что мы идем в кино и в кафе-мороженое.
— Я сама за себя плачу, — заявляю я, когда мы притормаживаем у терминала с билетами.
Никита произносит лишь одно слово.
— Нет.
И, без дальнейших пререканий, покупает два билета.
Он сейчас очень напоминает мне Артура! Такой же властный самоуверенный тип. Но он не настолько безнадежен. С ним можно спорить. С ним можно договариваться. Его можно дрессировать.
— У нас не свидание, — говорю я.
— Да.
— Значит, свой билет покупаю я.
— Нет.
Вот упрямый овец!
— Но ты не должен… Я не…
— Если я веду куда-то девушку, я за нее плачу. Все.
Он взял меня за руку и потащил в зал. А я еще думала, что с ним можно договориться!
Артур
Я второй день пытаюсь проветрить голову, но там по-прежнему мутный туман.
Вчера я весь вечер бродил пешком по городу, забрел в неведомые дали и даже умудрился заблудиться. Хорошо, что в телефоне есть навигатор…
А сегодняшний вечер я провел в спортклубе. Покачался, постучал по груше, даже в сауну сходил, что делаю крайне редко. Когда после всего этого меня занесло еще и в фито-бар, я понял, что тяну время.
Не хочу идти домой.
Потому что там, за соседней стенкой, Ева. А с ней — мой любимый племянник. Раздолбай, хулиган и плейбой местного разлива. И они там… точно не в шахматы играют.
У меня все всегда под контролем. И работа, и спорт, и жизнь. В том числе личная. Я не позволяю каким-то там эмоциям глушить мой разум.
Прятаться в спортклубе — это неразумно. Это дурацкие эмоции и непозволительная слабость.
Я себя на этом поймал, взял за шкирку и повел домой.
Ева не за стенкой. Она в подъезде. Естественно, не одна. Рядом с ней распушил перья павлин Никитос. И, насколько я понимаю ситуацию, держит ее возле двери уже довольно долго.
Она не хочет приглашать его к себе. Он не хочет уходить.
Интересно развиваются события… Вчера Ева пустила его без особых раздумий. Что-то изменилось? Мой племянник накосячил?
— Привет, детишки, — говорю я. — Обжимаетесь?
— Здравствуйте, дядя Артур, — язвит Ева.
Вот коза малолетняя! Дядей меня называет… Да еще и на “вы” перешла. Допрыгается она у меня!
— Здорово, — Никитос пожимает мне руку.
Ладно хоть он за козой не повторяет.
— Ладно, пока, — говорит ему Ева.
Чмокает в щеку и резко скрывается за дверью. Никитос пялится на дверь, как баран на новые ворота.
— Что, уже жалеешь о машине? — злорадствую я.
— Не-а.
— Козочка-то с норовом.
— Мне такие нравятся.
— Тебе нравится все, что носит лифчик.