Предатель

Подтверждая слова, он ударил лежащего в живот.

- А это тебе за Егеря. Знаешь, как умер? Пошел в распыл вместе с твоей гребанной торпедой! Он не смог расстаться с той мечтой, что ему навязал ты! А это за Мамуку! Как ты убил его, сволочь? А как умерла Адель? Она хотела только одного – быть с тобой. И отдала за это жизнь! А может, ты еще жалеешь, что не смог убить ее? Не всадил ей нож в сердце?

Дикарь повысил голос, перекрикивая все усиливающийся грохот. Каждую фразу он подтверждал ударом, погружая берцы в хрипящее от боли тело.

- И последнее – это тебе за Киру!

Сказал он и ударил Хаммера еще раз. Потом он нагнулся, намериваясь поднять нож и довершить начатое. Вопреки его расчетам, противник оказался выносливей. В последний момент тот дернулся и, перехватив ногу «приятеля», дернул на себя. Не ожидавший сопротивления Дикарь взмахнул руками и упал в грязь, едва не взвыв – правое плечо пронзила такая свирепая боль, словно острым мечом ему разом отрубили руку.

- Штохни, шука, - прошипел Хаммер, лишившийся передних зубов.

- Помечтай, гаденыш, -  ответил Дикарь, бросаясь на противника.

Но вместо того, чтобы кинуться ему навстречу, Хаммер рванул в сторону. И, прежде чем Дикарь успел сообразить, исчез где-то в темноте. Одержимый достать бывшего друга во что бы то ни стало, он бросился следом, поскальзываясь в грязи, с трудом лавируя в узком проходе.

Сверху, словно того и ждал, могильной плитой стал опускаться потолок. Грохотало, сыпалось, застилало туманной пеленой окружающее пространство. Пол прогнулся, впуская в зал поток воды. Прокусив от досады губы, держась рукой за стену, чтобы не упасть, Дикарь стоял перед низкой стальной дверью. Она еще ходила ходуном после той силой, с которой ее закрыли.

-  Дебил! – крикнул Дикарь, рванув на себя неподатливую ручку. – Я достану тебя!

- Давай-давай, - перекрывая шум, вполне отчетливо долетели насмешливые слова. – Хочешь знать как шдох Мамука? Его убил подарок шлюхи, который он так любил… И твоя шучка полетит к чертям шобачьим. Она в вошточном крыле. На первом этаже, недалеко от входа. Валяй. Еще ушпеешь. Подохнуть, тварь.

- Я найду тебя, Хаммер, из-под земли достану. Слышишь, ты?

В ответ послышался звук быстрых, удаляющихся шагов.

***

Голубое серебро, разлитое на полу, постепенно таяло. Луна скрылась за облаками и комната погрузилась во мрак. Кира сидела на коленях, тупо глядя перед собой. Ее дневное и ночное время измерялось квадратами на бетоне, неспешно ползущими от стены к стене. Когда становилось светлее, и поджавшая хвост ночь трусливо пряталась по углам, так хотелось верить в счастливый конец. Но снова наступала темнота и душа спешила погрузиться в такую же беспросветную тьму. Тогда девушка уходила в мечты. Там было солнце, песчаный плес, ласковая волна и маленький дом на берегу. Она сама, в легком платье, шла, зарывая во влажный песок босые ноги. Сердце радостно  билось в предвкушении скорой встречи. Ветер гладил ее по голове, ослепительные блики играли на волнах в чехарду.  Потом девушка долго стояла на берегу, заслоняясь от солнца рукой, и ждала. Вот у ближнего рифа вскипела пена и на поверхность вынырнул человек. Он высунулся по пояс и махнул девушке рукой. Она, смеясь, ответила ему. К ней плыл Дикарь и счастье – такое огромное, безграничное, которое едва ли могла вместить ее душа – переполняло ее.

В комнате посветлело. Кира открыла глаза. Мучительно хотелось остаться в мечтах. Навсегда. Но вокруг были стены, изодранный матрас и ошейник. С каждой минутой мечты уходили все дальше, все труднее представлялось и солнце, и песок, и Дикарь. Все сложнее верилось в благополучный исход.

К далекому треску напоминающему перестрелку, Кира серьезно не отнеслась. Слитые с ночью, звуки дополнили состояние обреченности, владевшее ею. Острым когтем в душе скреблось отчаяние, в котором теплились мысли о самоубийстве. Ошейник жег кожу. Девушка подалась вперед. Натянутая до предела цепь звякнула. Стальной обруч стянул горло и доступ воздуха прекратился. Дождавшись, пока перед глазами пойдут радужные круги, Кира отступила. Она не собиралась лишать себя жизни. По крайней, мере, пока. Это была первая попытка – всего лишь приведенное в исполнение решение проверить себя на излом. Сможет ли? Не изменит ли ей мужество? Она почти дошла до предела и мысленно ответила на вопрос положительно.

Пол под ногами основательно тряхнуло и девушка отпрянула к стене. Неожиданно показалось, что она не удержалась и успела переступить за грань, где кончаются сомнения. Обратившись в слух, девушка хрипло дышала. Стены содрогнулись еще раз. Далекий грохот, предвестник грядущего несчастья, докатился до коморки с узницей, вспугнув пятно света на полу. Стемнело. В непроницаемой тьме гул усилился. Что-то рушилось – сначала далеко, но с каждой минутой все ближе. Словно кто-то огромный шел, руша все своем пути.

Девушка сидела у стены, прижав колени к груди. Она не слышала звука собственного дыхания. Шум нарастал, подбираясь к бетонному склепу. Мелкая дрожь передалась стене, потом ее спине, прижатой к холодным камням. В тот момент, когда Кира приготовилась встретить свой последний час, неожиданно все стихло. Эхо голодным зверем растащило на части затухающий грохот и проглотило его, вернув ночи тишину.