Дышу тобой

Нужно было просто промолчать. Просто сделать так, как она делала всегда. Молча глотать все, что он говорит. Все гадости, пошлости, мерзости. Просто перетерпеть его один год. Один чертов год, и она была бы свободна, но теперь он не даст ей просто перетерпеть его. Он будет мстить так, как умеет это делать только Максим Блэк.

Сделала все только хуже. Как же ее великая идея о полном игнорировании Блэка? Вот она была хорошей. Была здравой. Если смотреть с другой стороны, она в любом случае должна была подойти к нему, чтобы передать то, что сказала Антонина Гавриловна.

Вот именно. Она просто должна была передать информацию. И плевать, как он ее воспримет. Ее дело передать. То, что он неуравновешенный психопат с расшатанными к черту нервами, это совершенно точно не ее проблемы. Пускай с ним разбирается Антонина Гавриловна, Клэри больше не собиралась подходить к нему и на пушечный выстрел.

Нужно просто лечь спать, воткнув наушники в уши. Включить музыку настолько громко, чтобы заглушить все пошлые звуки из соседней комнаты и собственные неутешительные мысли. А завтра все будет, как прежде. Как там говорится в пословице? Утро вечера мудренее?

***

Звуки громкого лая заставили Макса сонно продрать глаза, уставившись на знакомую вытянутую морду Демона, которые непонятно каким образом оказался в его комнате. Что пес тут забыл?

…просила передать, что твою… твоего питомца привезут завтра, и нам необходимо присутствовать…

Противный голос Ковалевой зазвенел в голове. Сука говорила, что Демона привезут сегодня, но он не обратил на это внимания. Обратил внимание только на то, что она произнесла своим грязным ртом «нам необходимо», и снесло крышу. Если разобраться, то она вывела его из себя еще до этого разговора, он просто добил, она пришла на его отбор, привела туда своих дружков, распустила свои чертовы патлы и надела несвойственные ей джинсы, словно специально привлекая к себе внимание.

А потом он как будто сошел с гребанного ума, зажав ее у стены. Ничьи слова еще не выбешивали его настолько, насколько его выбесила Ковалева вчера. Просто до ручки. До грани. Как бы не была хороша была вчерашняя девушка-однодневка, он не мог выбросить из мыслей сладкий вкус губ этой идиотки. Грубо трахая ее, он впервые представлял на ее месте мышь. Он представлял, как она будет плакать, верещать, стонать, прося еще.

Это мерзко.

Он не должен был вжираться в ее губы, как сумасшедший. И уж тем более, не должен был получать от этого процесса удовольствие. У него встал. Встал, дьявол, от одного гребанного поцелуя этой суки.

Сука. Спровоцировала. Он бы выбил из нее всю дурь, потому что она позволяет себе то, что никто не смеет. Какого хрена она вообще открыла рот? Почему она не боится? Какого черта она ответила на этот гребанный поцелуй? Она не должна была.

Демон преданно смотрел своими маленькими практически-черными глазами. Последний подарок отца. Он был идеальным. Демон полностью соответствовал своему хозяину. Черный, страшный, опасный. Преданный до ужаса своему хозяину. Именно поэтому отец выбрал именно его.

– Кто тебя пустил, мелкий ублюдок? – прохрипел Блэк, глядя на недоумевающего пса, потрепав его за ухом.

Оглядевшись, он прислушался к звукам из соседней комнаты. Но их не было. Видимо, Ковалева все еще спала, либо уже ушла, Макс пока плохо ориентировался во времени. Обычно он вставал чертовски рано. Буквально с первыми петухами, так как ему необходимо бегать каждое утро, чтобы поддерживать себя в форме. Но, учитывая, что его сейчас разбудил Демон, значит, он проспал.

Не могли же его привезти в пять утра, так?

Часы показывали семь тридцать утра, а Блэку оставалось лишь мысленно выругаться, потому что он проспал гребанный завтрак. Хотелось завыть от безысходности, потому что такого никогда не было. Никогда не пропускал пробежку, за исключением грандиозных попоек, которые тоже не состыковывались с его спортивным образом жизни, как и, впрочем, курение. Ковалева, небось, впустила Демона в комнату, хотя вряд ли бы осмелилась.

Интересно было бы посмотреть на ее выражение лица, когда она увидела его спящего. Учитывая, что этой ночью он спал абсолютно нагим. Поднявшись и подтянувшись, Макс начал сразу собираться на первый урок, как дверь комнаты резко распахнулась, заставив его едва заметно вздрогнуть. В двери показался взъерошенный Фролов. Выглядел он, мягко говоря, потрепано, так, словно не спал всю ночь.

Может, так все и было.

– Хай, Демон, – отсалютовал он псу, побоявшись даже руку протянуть к собаке, удобно расположившемуся на кровати Блэка. – Ты что проспал? Я не знал, сколько тебе нужно выпить, чтобы ты пропустил гребанную утреннюю пробежку, Макс.

Блэк спокойно продолжал одеваться, совершенно не обращая на вошедшего друга никакого внимания. Он знал, насколько бесит Ника, когда его игнорируют. Ник ненавидит, когда его не замечают. А сейчас Блэку совершенно не понравился тон Фролова, с которым он обратился к нему. Если он встал не с той ноги, пускай вымещает свою злость на какой-нибудь шлюхе, а не на лучшем друге.

– Блэк, твою мать, – прошипел он, когда понял, что на него не обращают внимания. – Я с тобой разговариваю.

Какой-то он напряжённый. Блэк не мог этого не отметить, потому что Ник редко бывал в подобном состоянии. Всегда прикрывался за масками самоуверенности и веселости, но только один Макс всегда знал горькую правду о его отце, трахающего каждый столб, о матери, предавшей его, обо всем… Ник тоже много чего знал. Он единственный знал хоть что-то личное о Блэке. Макс доверял ему что-то личное и был уверен в том, что это никогда никуда не выйдет, и это что-то, да значило. Наверное, это можно было назвать настоящей дружбой.

– Попроще, Ник.

Просто. Односложно. На «отвали».

Что бы там у него не произошло, даже он не имеет права разговаривать с ним в таком тоне. С таким выражением лица. Макс терпеть не мог, когда кто-то срывает свое плохое настроение на окружающих, хотя сам, по своей сути, был таким же.

– Помнишь, я говорил о том, что Волк попросил приглядеть за его малой? – поинтересовался он, а Макс лишь нетерпеливо кивнул, ожидая продолжения истории, которую собирался вылить на него Фролов. – Вчера ее чуть не трахнул этот бухой индивид в коридоре. Типа парень ее. Они, видимо, поссорились, потому что она была против. Черт, Макс, я думал, что вскрою ему физиономию.

Это было, как минимум, странно, учитывая ходившие слухи о Самойлове. Галантен, добр, привлекателен. Все слухи до блевотины тошнотворны и слащавы. Будто бы он идеален. Сложно представить такого джентльмена, пытающегося присунуть своей сопротивляющейся девушке. Но не это удивило Макса больше всего. Странным в этой ситуации было не то, что вытворил дружок Ковалевой, а кое-что другое.

Почему Ник не сделал этого? Почему не пересчитал кости ублюдку, если хотел?

Странно было, что он сдержался, учитывая, что Самойлов, ко всему прочему, до этого упомянул его мать в неблагоприятном для продолжения нормальной жизни контексте. Обычно Фролов разукрашивал морды и за меньшие проступки. У Блэка было только одно мнение на этот счет.

Девчонка.

Она каким-то непостижимым образом влияет на него, хотя он сам этого не понимает. Это было не по их правилам, никто и никогда не мог останавливать их от получения желаемого. Блэк видел это со стороны, но ему хотелось услышать и версию Фролова по этому поводу.

– Почему ты не сделал это? – спросил он, скептически приподняв бровь.

– Потому что она попросила, Макс, – выдохнул Фролов, недоуменно разведя руки в стороны. – А я не могу отказать ей. Сам не знаю почему. В этом вся проблема. Она посмотрела на меня своими глазищами полными слез, и я просто не мог думать ни о чем другом, кроме как, что хочу отнести ее в безопасность. Это, мать твою, ненормально.

Фролов выглядел сейчас, словно раненный зверь, которому хотелось выть от отчаяния. И Блэк понимал его. Понимал, что девчонка будит в нем то, чего Нику совсем не хотелось отвлекать ото сна. Волкова не тот вариант, который нужен сейчас Фролову.