Скрытный нож

– Нет! Неправда! – вскрикнул Уилл. – Я ничего такого не искал! Это вовсе не то, что я искал!

– Возможно, это не то, что ты искал, но это то, что ты нашёл, – ответил человек в темноте.

– Но что я должен делать?

И тогда Станислав Грамман, Джепари, Джон Парри, замешкался.

Он отлично помнил клятву, которую дал Ли Скорсби, и замешкался, прежде чем нарушить её, но он нарушил её.

– Ты должен направиться к лорду Азраилу, – ответил он, – и сказать ему, что Станислав Грамман послал тебя, и что у тебя есть то оружие, что ему нужно превыше всего. Нравится тебе это или нет, парень, но тебе надо это сделать. Забудь обо всём ином, каким бы важным тебе это ни казалось, пойди и сделай это. Кто-нибудь отведёт тебя – ночь полна ангелов. Твоя рана теперь исцелится... Подожди. Прежде, чем ты уйдёшь, я хочу на тебя посмотреть.

Он покопался в мешке, что он нёс, и что-то достал оттуда, развернул несколько слоёв промасленной кожи, и чиркнул спичкой, зажигая маленькую лампу. В её свете, сквозь ветреный дождливый воздух, они посмотрели друг на друга.

Уилл увидел горящие синие глаза на измождённом лице с упрямым подбородком, небритым уже несколько дней, изрезанным болью, и худое тело, завернувшееся в тяжёлый плащ, украшенный перьями.

Шаман увидел мальчика, ещё более молодого, чем он думал, чьё худое тело дрожало в изорванной рубашке, с усталым, независимым и осторожным выражением лица, бурлящего любопытством. Его глаза были широко распахнуты под прямыми чёрными бровями, так похожими на брови его матери...

Они как раз начали понимать кое-что ещё.

Но в этот самый момент, когда свет лампы упал на лицо Джона Парри, что-то просвистело вниз из бурлящего неба, и он упал мёртвым, прежде чем он успел сказать хоть слово, со стрелой в груди. Демон-скопа исчезла в ту же секунду.

Уилл мог только беспомощно сидеть.

Краем глаза он увидел какое-то движение, его правая рука тут же дёрнулась, и он обнаружил, что схватил снегиря, демона, красногрудого и перепуганного.

– Нет! Нет! – закричала ведьма Юта Камайнен, и упала рядом с ним, схватившись за сердце, неуклюже упав на каменистую землю и снова поднявшись.

Но прежде, чем она успела встать, Уилл был перед ней, а скрытный нож был прижат к её горлу.

– Зачем ты это сделала? – закричал он. – Зачем ты убила его?

– Потому что я любила его,и он отказался от меня! Я ведьма! Я не прощаю!

И, будучи ведьмой, она бы не испугалась мальчика. Но она боялась Уилла. Этот маленький раненый человечек содержал в себе большую силу и опасность, чем она когда-либо встречала в человеке, и это сломало её. Она поползла назад, а он последовал за ней и схватил её за волосы левой рукой, не чувствуя боли, ощущая лишь невероятное, сокрушительное отчаяние.

– Ты не знаешь, кто он, – кричал он. – Он был мой отец!

Она затрясла головой и прошептала: «Нет! Нет! Этогоне может быть! Невозможно!»

– Думаешь, вещь должны быть возможными? Они должны быть истинными! Он был мой отец, и мы оба не знали этого до той самой секунды, пока ты не убила его! Ведьма, я ждал всю свою жизнь, и прошёл весь этот путь, и я нашёл его, и ты убила его...

Он встряхнул её, как тряпку, и швырнул её на землю, наполовину оглушив её. Её удивление было ещё большим, чем её страх перед ним, который был силён. Она с трудом поднялась и, умоляя, схватила его за рубашку. Он отшвырнул её руку.

– Что он тебе сделал, что тебе надо было убить его? – крикнул он. – Скажи мне, если можешь!

Она посмотрела на мёртвого мужчину. Затем она опять посмотрела на Уилла и печально покачала головой.

– Нет, я не могу объяснить, – сказала она. – Ты слишком молод. Это ничего тебе не скажет. Я любила его. Это всё. Этого достаточно.

И, прежде, чем Уилл мог остановить её, она упала на землю, воткнув себе в грудь нож, который она сняла с собственного пояса.

Уилл не почувствовал ужаса, только пустоту и удивление.

Он медленно встал и посмотрел на мёртвую ведьму, лежавшую у его ног, на её чёрные волосы, гладкие щёки, её бледные руки, её губы, раздвинутые, как при поцелуе.

– Я не понимаю, – сказал он вслух. – Это слишком странно.

Уилл повернулся к мертвецу, который был его отцом.

Тысячи слов толпились в его горле, и только хлещущий дождь охлаждал его горящие глаза. Маленькая лампа всё ещё мерцала, вспыхивая, когда вода проникала внутрь, и в её свете Уилл опустился на землю и прикоснулся к телу отца, касаясь его лица, его плеч, его груди, закрывая его глаза, отводя мокрые седые волосы со лба, прижимая ладони к колючим щекам, закрывая рот, сжимая его ладони.

– Отец, – сказал он, – папа, папочка... отец... Я не понимаю, почему она это сделала. Это для меня слишком странно. Но чего бы ты ни хотел, я обещаю, я клянусь, я сделаю это. Я буду драться. Я буду воином. Я буду. Этот нож, я отнесу его к лорду Азраилу, где бы он ни был, и помогу ему сражаться с этим врагом. Ты можешь отдохнуть. Всё хорошо. Ты можешь спать.

Рядом с мёртвым телом лежала кожаная сумка, коски кожи, лампа и маленькая костяная коробочка с мазью из кровомха. Уилл поднял их, а затем он заметил плащ своего отца, лежащий на земле, тяжёлый и промокший, но тёплый. Его отцу он больше не был нужен, а Уилл трясся от холода. Он расстегнул бронзовую заколку на горле отца и, скинув с плеча сумку, завернулся в плащ.

Он задул лампу, и ещё раз посмотрел на еле заметные силуэты отца, ведьмы и снова отца, прежде чем повернуться и отправиться обратно.

Грозовой воздух был полон шёпотов, а в порывах ветра Уилл слышал и другие звуки: эхо криков и заклинаний, звон металла о металл, глухие взмахи крыльев, однажды прозвучавших настолько близко, что, казалось они звучали у него в голове, а в следующий момент так далеко, что, казалось, это было на другой планете. Камни под ногами были скользкими и шатались, и спускаться вниз было гораздо труднее, чем подниматься. Но он не споткнулся.

И когда он повернул в маленький овраг, рядом с тем местом, где он оставил спящую Лайру, он внезапно остановился. Прямо перед ним, в темноте, стояли две фигуры. Уилл положил руку на рукоять ножа.

Затем одна из фигур заговорила.

– Ты мальчик с ножом? – сказала она, и её голос, казалось, имел что-то общее с теми взмахами крыльев. Кро бы это ни был, это был не человек.

– Кто вы? – спросил Уилл. – Вы люди, или...

– Не люди, нет. Мы Стражи. Бене элим. На твоём языке – ангелы.

Уилл молчал. Говоривший продолжил:

– У других ангелов – другие задачи, и другие силы. Наша задача проста: нам нужен ты. Мы следовали за шаманом всё время, надеясь, что он выведет нас к тебе, что он и сделал. А теперь мы, в свою очередь, отведём тебя к лорду Азраилу.

– Вы всё время были с моим отцом?

– Каждую секунду.

– Он знал?

– Не имел ни малейшего представления.

– Почему же тогда вы не остановили ведьму? Почему вы позволили ей убить его?

– Раньше, мы бы это сделали. Но, когда он нашёл тебя, его задача была выполнена.

Уилл ничего не ответил. Его голова звенела: это понять было не проще, чем всё остальное.

– Хорошо, – наконец, сказал он. – Я пойду с вами. Но сначала я должен разбудить Лайру.

Они расступились, и, проходя мимо них, он ощутил покалывание в воздухе, но не обратил на него внимания, и сконцентрировался на том, чтобы спуститься по склону к укрытию, где спала Лайра.

Но вдруг он остановился.

В полутьме, он увидел ведьм, охранявших Лайру. Все они сидели или неподвижно стояли. Они выглядели, как статуи, и, хотя все они и дышали, они были едва живы. Ещё несколько одетых в чёрное тел лежали на земле, и, перебегая взглядом в ужасе с одного на другое, он понял, что, должно быть, случилось: они были атакованы Призраками в воздухе, после чего безразлично упали вниз.

Но...

– Где Лайра? – закричал он.

Выемка под скалой была пуста. Лайра исчезла.

Что-то лежало под скалой там, где раньше лежала Лайра. Это был её маленький матерчатый рюкзак, и по его весу он определил, не заглядывая внутрь, что алетиометр всё ещё лежал внутри него.