Страница 3 из 10
— Сударыня! — пыхтели мужики, пытаясь снять с меня теплый вязанный свитер, — да, успокойтесь вы. Мы вас не обидим…
Ага! Будем ласковыми и нежными! Я завизжала и в новой силой забилась в руках могильщиков. И они сломались. Решили, видать, приятное на потом оставить. Сунули меня в узкий, длинный и тесный ящик, название которого я даже про себя не хотела произносить. Я совсем недавно из такого выбралась. И теперь снова. Меня заперли снаружи и оставили в покое…
Я еще немного покричала, порыдала, побила пятками в крепкое дно гро… нет-нет-нет! Это просто ящик… шкаф… ну, был же такой у мамы в советском кухонном гарнитуре. Узкий. Длинный… Мама его гордо называла пенал… вот в пенал меня и заперли. А что не стоит он, а лежит, так это…. ну, может мода у староверов такая…
Слишком долго и сильно просить, чтоб меня открыли, я не стала. Тут в гр… пенале как-то спокойнее. Правда, есть хочется и жарко. Но уж лучше так, чем, снаружи с мужиками и Васусием. Хотя Васусия можно не считать. Уж больно стар.
А они были дома. Ходили по избе, о чем-то неразборчиво переговаривались. А потом запахло щами… и кашей…
— Эй! — заорала я не выдержав пытки. Ну, и черт с ними. Пусть ждет меня не самое приятное. Один раз, как говориться… Зато накормят. — выпустите меня! Я есть хочу!
И еще постучала пятками, чтоб точно услышали.
Услышали. Шаркающие шаги приближались. Васусий. Мужики-могильщики так тихо не ходят.
— Сударыня, — тихий дребезжащий голос Васусия заставил прекратить орать и стучать. Иначе я не слышала что он говорил, — простите, сударыня. Но уже ночь наступила. Не можем мы вас выпустить, простите. Потерпите до утра. Утром накормим вас, а Тит и Фрол до городу довезут на лошади… а то жених ваш, небось, заждался… не шумите, сударыня, мы вам вреда не причиним. И не стучите, а то кирка не выдержит и развалится. Старенькая уже. Бабка моя в ней, почитай, шестьдесят лет лежала… А больше у нас во всей деревне нет свободных.
Что?! Шестьдесят лет лежала?! Прямо здесь?! Черт возьми! Меня затошнило. Как хорошо, что я ела слишком давно. Права была народная мудрость: все, что ни делается, к лучшему…
Я брезгливо отодвинулась от стенок ящика, максимально, как смогла. И застыла, стараясь не шевелиться. И так уже стало казаться, что воняет мертвечиной, и червячки ко мне под одежду заползают и щекочут… щекочут… заразы.
Пока я переваривала информацию о мертвой бабке, которая в этом гр… пенале истлела, и на место которой я попала, в избе стихло. Заснули что ли? И меня здесь оставили?! Ну, уж нет!
— Эй, мужики, — заорала я, — выпустите меня. Обещаю, не буду сопротивляться.
А что? Мне уже терять нечего. Лучше пусть ночка веселая, чем тут… а завтра сбегу из деревни. Черт с ними, с трусами. Пусть подавятся…
— Эй! Мужики! Открывайте! Я согласна на ночь с вами! — прокричала я, надеясь разбудить Васусия и могильщиков. И уточнила, — но только по отдельности!
Ответом мне была тишина.
В конце-концов, измучив себя бесполезной борьбой и сорвав горло, я устала и нечаянно уснула.
Проснулась я поздно. За ночь все, что случилось вчера, стало не таким страшным. Не зря говорят, утро вечера мудренее. Гроб был открыт, а в доме снова пахло чем-то вкусным.
Первым делом осмотрела свое ночное пристанище. Все как по-настоящему, красная оббивка, черная окантовка… Но сейчас я видела, что это бы не гроб. Ну, не бывает в гробу отверстий для воздуха, и перина там явно не предусмотрена. А меня под попой именно она. Пуховая, мягкая. И подушка, хотя и плоская, но явно в гробу она не может быть в веселый цветочек. Да, и крышка у гроба не отдельная, а на ременных петлях.
Черт возьми, что за староверы это такие? Может считают себя потомками дракулы, поэтому и спят в гробах? Короче говоря, понятно, что ничего не понятно. Надо вставать и убираться из этой странной деревни, где живут дракуло-староверы. И домой, домой, домой… Дел-то полно. Меня же Ирка, наверное, уже потеряла вместе с трусами.
Вылезти из гроба у меня получилось не с первого раза. Хорошо, что сам он стоял не на табуреточках, а на низеньких полатях. В сантиметрах в десяти-пятнадцати над полом.
— Сударыня? — первым меня увидел Васусий, услышав шум, он появился из-за шторы, которая перегораживала избу посередине. И вот что странно в его глазах плескался страх. Просто дикий ужас. Как будто бы он боялся меня.
— Отвезите меня домой, в город, — хмуро ответила я, не пожелав доброго утра. Ибо добрым оно точно не было.
— Фрол и Тит за лошадью пошли, — пролепетал перепуганный Васусий, — молока будете?
Он протянул мне стакан молока, так сильно тряся рукой, что оно выплескивалось и капало на пол, белыми толстыми каплями.
— Спасибо, — буркнула я. Жрать хотелось так сильно, что желудок уже, кажется начал переваривать самого себя, отчего весь живот ныл и тянул, как будто бы я проглотила холодный камень. — А хлеб?
Васусий, с облегчением выдохнул и протянул мне круглую горбушку, которую держал в другой руке. В этот раз рука не тряслась. И, вообще, выглядеть он стал гораздо увереннее.
— Сударыня, — прокашлялся он, — а может каши?
«И каши, и мяса, и всего остального», — зарычал мой желудок, отвечая Васусию.
А я только кивнула. Занята была, грызла горбушку и запивала молоком.
Пока я завтракала, вернулись Фрол и Тит. Они тоже смотрели на меня настороженно, словно побаиваясь. Странные какие-то. Это мне стоит их бояться, это же не я, а они меня вчера изнасиловать собирались.
— Сударыня, — прогудел то ли Фрол, то ли Тит, я же не знала, кто из них кто, — мы приданное ваше погрузили уже, можно ехать.
— И поторопиться бы, — добавил второй, — день-то зимой короткий, а ведь в храм успеть надо.
Я только согласно закивала. Еще как надо быстрее. Я домой хочу. Устала я от приключений, хватит с меня. Хочу на свой диванчик, включить телевизор и потупить немного под ток-шоу. Чтобы забыть этих странных дракуло-староверов, как страшный сон.
Ехали мы долго, останавливаясь только в кустики. Тот еще квест, конечно, зима же, кусты полупрозрачные, сугробы по колено, попа по снегу чиркает. И два мужика во все глаза глядят. Но я вчера уже приспособилась, привыкла.
— Вот и город показался, — о завершении утомительной поездки известил один из братьев-могильщиков, — еще три версты (*верста — 1,06 км) и доедем…
— Где? — вскинулась я. Всю дорогу я размышляла о том, что дальнобойщик отвез меня куда-то на край земли. Потому что ни одного признака цивилизации в округе так и не наблюдалось: ни столбов электрических, ни дорог, ни самолетов в небе, ни тракторов… ничего…
— Дак вона, — кивнул в сторону горизонта второй брат, — вон маковка храмового купола показалась…
А ведь верно, над горизонтом маленькой, но четкой черточкой виднелся крест… И тут я поняла, что что-то не так…
Читала я книжки-то… про попаданок…
Никуда дальнобойщик меня не увозил… и никакие эти мужики не староверы… это, кажется, просто я — попаданка…
Понимание задницы, в которую я попала, вышибло дух, как хороший удар под дых. Я закашлялась, подавившись холодным воздухом…
— Сударыня, — прогудел «могильщик-старовер», а на самом деле местный житель, и со всей дури шандарахнул меня по спине, — вам лучше?
Я только закивала… Лучше, конечно… А сама зубы сжала, чтобы еще раз ненароком не кашлянуть. Еще одной первой помощи моя спина не выдержит.
Не знаю, это такие особенные экземпляры мне попались, но вот рядом с ними мне даже бесполезно стараться ромашкой не быть. Помнила я еще, как вчера в их руках билась без малейшего шанса. И если здесь все такие…
Сбылась мечта идиота, называется. Вот я дура! Надо было мечтать еще и о богатом! А у этих могильщиков явно все имущество на себе помещается. Даже у меня больше…
Я посмотрела на свой баул с трусами. С восторгом. Вот он мой шанс на богатую счастливую жизнь. Судя по отсутствию каких-либо намеков на цивилизацию, да и по законам попаданства, вокруг должно царить унылое средневековье. А у меня тут, если я правильно помню наш заказ, шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть трусов.