Память моего сердца

Она покосилась на сидящего рядом Кевина: а что он думает по поводу случайностей? Но мужчина молчал, разглядывая спинку сидения перед собой. Похоже, он не слушал, о чем они говорили. Наверно, до сих пор в мыслях о Клер.

Даже когда Стелла Хартли высадила Кевина и Алекс у дома Питерсов, и они вошли внутрь, выражение лица у мужа Клер не поменялось. Навстречу им из кухни выпорхнула Нэн. Русые волосы были туго скручены в узел на затылке, а на курносом носу и усыпанных веснушками щеках виднелись следы муки. Будучи едва ли старше Алекс, она подрабатывала няней у Питерсов (ее семье лишние рабочие руки не помешают, как призналась сама Нэн) и охотно согласилась провести целый день с детьми. На кладбище девочек решили не брать из опасения за их психологическое состояние.

– А я как раз испекла пиццу! – сообщила Нэн, пока Алекс и Кевин снимали в прихожей обувь. – Решила побаловать девочек. У них сейчас так мало повода для радости.

Ее светло-голубые глаза светились сочувствием.

– Пойдем? – Алекс потянула Кевина за рукав, заметив, что он топчется на одном месте, но тот лишь покачал головой.

– Я не голоден.

Мужчина развернулся и отправился по лестнице на второй этаж, где располагались спальни. Его шаги были тяжелыми, а плечи – ссутуленными. Алекс проводила его полным отчаяния взглядом. Как помочь она не знала, но и безучастно наблюдать страдания Кевина не могла. Удивительно, но ее собственные переживания казались блеклыми на фоне его горя. Возможно, потому что муж прожил с Клер бок о бок последние восемь лет, а Алекс не могла похвастаться тем же.

Да и по жизни она не умела страдать. Когда, попав под грузовик, умер Скинни, любимец-ротвейлер, которого отец подарил ей на одиннадцатилетие, Алекс плакала. Горько и навзрыд. Но уже через день почувствовала внутри спокойствие и смирение. Слезы высохли, и она, как ни в чем не бывало, бегала и играла с другими детьми. Просто попросила родителей больше не дарить ей питомцев. Алекс помнила, как тогда же пожаловалась маме на то, что ей больше не жалко Скинни. Мама, с обычной для нее мягкой улыбкой, присела рядом, погладила дочь по волосам, и произнесла: «Просто ты еще слишком молода, и твое сердце не хочет знать боли». Похоже, с тех пор ничего не изменилось. Алекс хотела только, чтобы сердце Кевина было так же нечувствительно к боли, как ее собственное.

– Ему наверно нужно побыть одному, – сказала Нэн, и Алекс кивнула:

– Главное, чтобы это состояние не длилось слишком долго.

Девушки пошли на кухню. Обе дочери Клер – пятилетняя Августа и трехлетняя Джун – сидели за столом перед огромным блюдом с пиццей. Алекс не уставала удивляться, как же они похожи на мать. Сходство усиливали рыжеватые волосы, такого же оттенка, как у Клер и самой Алекс – сказывались гены семейства Фитцпатрик. Августа, которая уже все понимала, подняла на свою тетю печальные глаза. Маленькая Джун, наоборот, радостно улыбнулась.

– А где мама? – пропищала она.

– Мамы нет, моя хорошая, – Алекс подошла и погладила Джун по голове, – она уехала в далекое путешествие.

– Мама умерла, тетя, – тут же отозвалась Августа, – зачем вы обманываете Джун?

Алекс растерянно посмотрела в невинные широко распахнутые глаза младшей племянницы. Когда девушка ехала сюда, то и предположить не могла, сколько всего на нее обрушится. Тем более, дети. У нее не было опыта общения с ними, и как себя вести, она не знала.

– Потому что Джун еще маленькая, и ей трудно понять то, что ты уже понимаешь, – с трудом выдавила Алекс, переводя взгляд на старшую племянницу. – Ты уже взрослая, Августа, теперь тебе надо заботиться о сестре, а не расстраивать ее.

Девочка лишь капризно надула губки. Нэн, которая расставляла тарелки и внимательно следила за разговором, разложила всем по куску пиццы и тоже присела за стол.

– Давайте поедим, – сказала она миролюбивым тоном, – нам всем нужно набраться сил.

Дети с аппетитом вцепились в свои порции. Алекс вдруг тоже почувствовала себя зверски голодной и вспомнила, что, с головой окунувшись в водоворот дел, весь день ничего не ела. Она вонзила зубы в чудесное ароматное тесто и прикрыла глаза от удовольствия.

– У тебя золотые руки, – похвалила она Нэн, неторопливо ковырявшую свой кусок.

– Да, – слегка покраснела от похвалы девушка, – это потому, что у меня два младших брата. Мама всегда пропадала на работе, чтобы прокормить нас, отца же нет, и я привыкла о них заботиться. Умею печь и готовить все, что любят дети, знаю кучу сказок и стихов, могу с ходу придумать веселую игру.

– Мне бы хоть каплю твоих знаний, – вздохнула Алекс, переводя взгляд с одной племянницы на другую. – Я вот и готовить толком не умею, не то, что с детьми обращаться…

– Ничего, со временем все придет, – подбодрила ее Нэн. – К тому же я никуда уходить от моих милых девочек не собираюсь, буду приглядывать, как и раньше.

Она с большой любовью посмотрела на жующих детей. Алекс потянулась за вторым куском, заодно и положила добавку Августе. Может быть, и ей удастся, подобно Нэн, полюбить малышек, как своих.

– А ты давно работаешь у Клер?

– С тех пор как родилась Джун, – пожала плечами Нэн. – Клер тяжело было справляться с двумя, а я как раз искала работу.

– Странно. Она никогда не жаловалась маме, что ей трудно. Мы о рождении Джун узнали вообще через полгода после этого события. – Алекс подалась вперед, ей внезапно пришло в голову, что Нэн сможет пролить свет на некоторые вопросы. – Скажи мне, Клер вела себя скрытно? На кладбище пришло не слишком много людей. Но они пришли, хотя могли этого не делать. И мне интересно, были ли среди них настоящие друзья?

Нэн глянула на девочек.

– Ну что, поели? А ну-ка, бегом в гостиную! Разрешаю вам полчаса посмотреть мультики. Пульт на диване.

Детей не пришлось два раза упрашивать. Отодвинув тарелки, они наперегонки устремились в комнату. Нэн вздохнула с облегчением, переводя взгляд на Алекс.

– Я понимаю, что ты хочешь побольше узнать о сестре. Надеюсь, ты не обидишься на мои слова, – она замялась. – Не знаю, были ли у Клер на самом деле друзья. Она не очень откровенничала со мной. Обычно все сводилось к тому, что я приходила, а она тут же покидала дом. Мы едва ли перекидывались парой слов. В самом начале моей работы Клер сразу дала понять: важно, чтобы дети были накормлены, одеты в чистое и довольны, остальное ее не волнует.

Алекс нахмурилась, но слова Нэн ее не удивили. Если сестра была необщительным человеком, с чего ей вести себя по-другому с нянькой детей?

– А Кевин? – вырвалось у нее.

– Кевин не такой, – улыбнулась собеседница, и Алекс почувствовала, что ее собственные губы тоже растягиваются в улыбке, – он всегда ведет себя вежливо и дружелюбно. Пару раз подвозил меня домой, когда был сильный дождь. Не хотел, чтобы я промокла и простыла. Он говорит, что я уже как член семьи.

Алекс кивнула. Конечно, человек с таким добрым сердцем, как у Кевина, иначе бы и не поступил.

– Но он тоже целыми днями пропадает на работе. Единственный ветеринарный врач на весь Литл-Пойнт-Рок, а у нас коров и собак, как мне кажется, даже больше, чем людей, – Нэн покачала головой и усмехнулась. – У вас, наверно, не так?

– Нет, не так, – согласилась Алекс. – Я живую корову увидела только здесь. У нас больше автомобилей, чем животных. И улицы шире. И я едва ли знаю по именам соседей.

Она пожала плечами, а Нэн рассмеялась:

– А я даже завидую тебе! Как, наверно, интересно жить в большом городе!

– Не очень. Все куда-то торопятся, все злые. Мне больше нравится здесь. Чистый воздух, такая спокойная и дружелюбная атмосфера. Со мной сегодня первой подошла знакомиться мэр! По меркам моего родного города это из разряда чудес.

– Стелла Хартли? – удивилась Нэн. – Та еще стерва!

– Да?! А мне она показалась очень милой женщиной.

Нэн задумалась.

– Она может быть милой, если ей от тебя что-то надо.

– И что ей от меня может быть надо? – растерялась Алекс.