Страница 121 из 133
Каждый раз.
Господи.
Каждый раз.
Рай.
Как только он оказался полностью погружен в нее, он пробормотал:
— Уверен.
В этот миг Кэди улыбнулась.
Он подтянул ее колено и глубоко вонзился в нее, вбирая в себя вздох Кэди и чувствуя, как он устремляется через член к яйцам.
— Если девочка, то Грейс, — сказал он ей в губы.
— Хорошо, милый.
— Если мальчик, то Дин.
Она вцепилась пальцами ему в волосы, обхватила ногами его бедра, приподнимая собственные, чтобы принять каждый его удар, а другой рукой крепко обнимала его за спину.
— Как скажешь. Можешь назвать их как хочешь.
Он двигался внутри нее быстрее, и поскольку она была такой покладистой, он заявил:
— И кольцо, которое я подарю тебе на день рождения — не подарок на день рождения. Это подарок на помолвку.
Это вызвало еще один вздох, и не только потому, что на последнем слове он резко вошел.
— Хо... рошо, — выдавила она между двумя толчками.
— Да— – настаивал он.
— Все, что хочешь, — выдохнула она, пытаясь поцеловать его в губы.
Он удержался, заметив:
— Создав прецедент, чтобы получить то, что хочу, — он скользнул внутрь и начал вращать бедрами, — я даю тебе то, чего хочешь ты.
Она впилась ногтями ему в спину, а его бедра в ответ сжались.
— Перестань меня раздражать, — предупредила она.
— Ты любишь, когда я тебя раздражаю, — ответил он.
— И это тоже раздражает.
Он улыбнулся.
Он почувствовал, как улыбка исчезает, увидев, что пламя в ее глазах стали еще горячее, но ничто не могло сжечь любовь, сиявшую из них.
— Грейс, — прошептал он.
Она прижалась губами к его губам и прошептала в ответ:
— Дин.
Он склонил голову и скользнул языком ей в рот.
Через несколько минут Кэди сжалась вокруг него и застонала ему в горло.
Через несколько минут после этого Курт глубоко погрузился в нее и застонал.
В ту ночь Дин не был зачат.
Он был зачат две ночи спустя, в постели Кэди на маяке.
На день ее рождения.
Когда это случилось, у Кэди на шее был бриллиант.
И еще один на левом пальце.
Кроме этого, на них с Куртом вообще ничего не было.
Через две недели после этого Курт и Джейни перевезли вещи Кэди в свой дом.
Точнее Курт, Джейк, Микки и Джуниор перевезли вещи Кэди в дом Курта.
Дело в том, что Кэди оделась феей-крестной, Джейни — русалкой, Джози — кинозвездой, Эми — Белоснежкой, Алисса — распутной греческой богиней, и даже на Полночи была накидка Супергерл.
Так что никакой помощи от них ждать не стоило.
Глава 28
Ни единая гребаная вещь
Кэди
Наши дни...
СТРАННО, КОГДА Я ВЪЕХАЛА В ГАРАЖ, припарковалась, вошла в дом и повернулась в сторону кухни, Курта там не было, и он не вышел, чтобы меня поприветствовать.
Если он был дома, а я откуда-то приезжала, то так происходило всегда.
Обычно, когда он приходил домой, я готовила ему на кухне ужин. Последние две недели, что мы жили вместе, Курт снова и снова повторял, что я не должна этого делать.
Он перестал повторять, когда я, наконец, убедила его, что прекрасно понимаю, что не должна, но я хочу.
И вообще, когда Джейни жила у нас, я забирала ее из детского сада, и она помогала мне, что стало моей излюбленной частью ее пребывания в доме.
Конечно, за исключением тех случаев, когда она спала в своей постели, а мы с Куртом — в своей.
Но тем вечером в «Доме красоты Мод» у нас с Алиссой, Джози и Эми был вечер маникюра и педикюра, а затем выпивка и ужин.
Может, он не вышел меня встретить, потому что не ожидал, что я вернусь домой так рано.
Я вернулась рано из-за необычной погоды.
Стоял март, но у нас было необычно жарко.
Жарко так, что за последние два дня температура поднялась выше десяти градусов, — и в штате Мэн это считалось жарой, — а значит, снег быстро таял. Что еще хуже, по дороге домой разразилась гроза. По прогнозу погоды холодный фронт готовился врезаться в теплый, и возникали опасения, что дождь превратится в мокрый снег или град, а когда мокрый снег ляжет, он, в свою очередь, превратится в ледяную корку.
Когда по дому прокатился очередной раскат грома, я подняла глаза к потолку, думая, что именно там мог находиться Курт. Если и существовала вероятность того, что дороги превратятся в месиво, то я знала, моя безопасность зависит от меня. Люди глупо рискуют в непогоду, и большая часть работы Курта была связана с людьми, совершающими глупые поступки.
Тем не менее, обычно он предупреждал меня, что ему нужно уехать.
Я повесила куртку на крючок у двери, прошла на кухню и вытащила из сумочки телефон, прежде чем бросить ее на островок.
Я проверила, нет ли пропущенных звонков или сообщений от Курта.
Ничего.
— Курт! — крикнула я, бросая телефон на сумочку.
— В спальне! — услышала я.
— Странно, — пробормотала я и двинулась в прихожую, вверх по лестнице и в спальню.
Как обычно, в доме повсюду горел свет, хоть Джейни и не было.
Включая спальню, хотя в открытой двери ванной света не было.
И Курта нигде не было видно.
— Курт! — снова позвала я.
— Здесь, — услышала я низкий голос, доносящийся из гардеробной.
Очень странно.
Гардероб у нас был небольшой, Курт сделал его исключительно функциональным, но симпатичным, однако, не до такой степени, чтобы размещать его фотографии в каком-нибудь журнале, потому что это просто не в стиле Курта.
Или моем.
Но он был все же лучше того, что у меня был на маяке (точнее, его почти не было), и поскольку ни я, ни Курт не испытывали страсти к шопингу, нас все устраивало.
Я двинулась к гардеробной, но в дверном проеме остановилась как вкопанная.
— Что происходит? — прошептала я.
Я глядела на Курта в углу гардеробной, лежащего на боку среди мешанины его ботинок и кроссовок, он обнимал своим длинным телом Полночь, дрожащую до такой степени, что я задалась вопросом, не в шоке ли она.
— Грянул гром, и она, очертя голову, рванула сюда, — ответил Курт, не двигаясь с места, обнял нашу собаку и погладил ее с головы, уткнувшейся в плечо Курта, до хвоста. — На самом деле ей уже лучше. Она стонала, Кэди, и, черт возьми, это был самый отвратительный звук, который я когда-либо слышал. Я не могу ее бросить. Если я хотя бы пошевелюсь, она снова начнет издавать этот звук.
Я подошла к ним, опустилась на колени и мгновенно свернулась вокруг Полночи, переплетаясь с Куртом, и тут я всем телом ощутила ее дрожь.
Пока Курт ее гладил, я обняла ее одной рукой и крепко прижала к себе.
— Судя по твоей реакции, раньше ты такого не видела, — заметил Курт.
Я отрицательно замотала головой.
Я увидела, как выражение его лица сменилось с озабоченного на такое, что, не знай я его, оно бы меня испугало.
— Что бы эти ублюдки с ней ни сделали, они хорошенько постарались.
— Может, вызвать ветеринара? — спросила я.
Я поняла, насколько все плохо, когда он тут же ответил:
— Я ждал, когда ты вернешься домой. Все настолько плохо, что я не мог ее оставить, даже если телефон лежит на чертовой тумбочке. Но я также не думаю, что мы должны дожидаться, пока пройдет буря. Ей нужно успокоительное.
Я молча кивнула.
— Хочешь, чтобы я позвонила или чтобы осталась с ней?
— Я побуду с ней. Позвони ты.
Снова кивнув, я наклонила голову, уткнулась лицом в ее шерсть и прошептала:
— Мы позаботимся о тебе.
Она не пошевелилась, просто продолжала прижиматься к Курту, дрожа всем телом.
Сжав ее напоследок, я осторожно отодвинулась, поднялась на ноги и как можно спокойнее вышла из гардеробной.
Только добравшись до двери спальни, я побежала.
Я позвонил ветеринару, объяснила ситуацию, сказала ей, что мы никак не можем привезти собаку в бурю, попросила ее приехать на дом, и, должно быть, голос у меня был очень испуганный, потому что она согласилась. Пока мы ждали прибытия ветеринара, я оставалась с Куртом и Полночью, держа телефон при себе.