Заучка

Во сне Лео на меня не орал. Мы были на крыше, сидели на самом ее краю, ели Cheetos с сыром, таская хрустящие кукурузные палочки из общего пакета. Это было как на фантиках Love is: Любовь – это когда вы вместе молчите и оставляете ему крошки от чипсов.

Идеально круглое красное солнце падало прямо на нас, а потом в один момент стало темно и очень, очень холодно. Лео поднялся на ноги, подал руку мне. Балансируя на краю воздушной впадины, я вдруг отчетливо поняла, что кто-то из нас должен прыгнуть. Подняв глаза на Змея, я увидела, что и он это знает – знал гораздо раньше меня.

- Нужно мне. Это все из-за меня и … я ведь все равно собиралась.

Он обнял меня – и все печали разочарованно отошли в сторону терпеливо ждать своей очереди – ничего не было страшно мне, когда Лео обнимал меня вот так. Он погладил мои волосы, проскользил губами от брови к уголку рта, касаясь кожи едва-едва. Прошептал: «Ты только не плачь, Заучка» и, обхватив за талию обеими руками, отбросил далеко-далеко, я успела удивиться его силе. А потом прыгнул.

Нарастающий гул сирены был моим криком, от которого лопались сосуды в голове, я бежала, собираясь спрыгнуть тоже, догнать хотя бы в полете…

И проснулась с выбивающим Joke's on You[1] сердцем, сразу все вспомнив. Побег, ссора, Мексика.

Машина стояла, и Лео на что-то смотрел в окно. Я выпрямилась на сиденье, он услышал мою возню и повернулся. Я боялась, что он все так же будет злиться, но его лицо не было сердитым – бледным, уставшим и очень, очень печальным.

- Не замерзла?

Я покачала головой. На мои ноги был наброшен плед, видимо, укрыл меня, пока я спала.

- Почему мы стоим?

- Мы приехали.

Я с любопытством стала осматриваться. На улице было светло – то нежное рассветное время, когда можно подняться и переделать миллион дел еще до семи утра, а можно просто сладко понежиться в кроватке, зная, что подниматься еще не скоро. Красота утра – это первое, что пришло в мою тупую голову, потому что думать следовала не о природе, а о том…

- Почему ты не разбудил меня на границе? Я же должна была показать удостоверение таможеннику.

Лео улыбнулся, как человек, который внезапно обрел истину между пятым и шестым стаканом пива, а до меня наконец-то дошло.

- Змей, - севшим от ужаса голоса просипела я. – Змей, куда ты меня привез?

Мы стояли в небольшом кармашке, в укромном месте, скрытом деревьями. Отсюда хорошо просматривалась дорога … и мой дом.

Невыразимая смесь разочарования и облегчения прорывала дамбу напряжения, в котором я находилась последние двое суток. Чутьем уже понимая, что наше путешествие закончено, умом я отчаянно сопротивлялась.

- Немедленно разворачивайся. Ты не должен был этого делать, ты должен был посоветоваться со мной!

«Так же, как ты посоветовалась со мной, когда вынудила ночью взять с собой?»

Лео не сказал этого вслух, даже если подумал, просто указал рукой в сторону родительской спальни на втором этаже.

- Четверть часа назад там загорелся свет. Ты лучше знаешь своих родителей, у кого из них привычка бродить по дому в половине пятого утра?

Мое сердце упало в желудок и закрутилось в пустой, сосущий водоворот. Я сглотнула желчь, подступившую к горлу.

- Мама. Она иногда забывает поставить воду на тумбочке, просыпается, идет пить, на обратном пути…

- …проверяет, не сбросили ли вы с Джошем во сне свои одеяла? – в голосе Змея слышалось сочувствие.

- Да.

Картина, как полусонная, немного лунатичная Ева на автомате подходит к моей постели, наклоняется, чтобы поцеловать в лоб и не находит меня, вдруг встала поперек груди, упираясь острыми краями в диафрагму и несколько мгновений я не могла сделать вдох.

- Кира, они волнуются. Нужно идти.

Я не могла ему ответить, даже кивнуть не могла, просто прикрыла глаза. Да. Знаю.

Лео вышел из машины, обойдя, подошел к моей дверце, открыл, протянул ладонь. Я немного заторможенно смотрела на нее, потом взяла. Мы стояли плечом к плечу и смотрели на окна дома. Свет горел уже в гостиной. Мне не нужно было присматриваться, чтобы видеть происходящее – я знала и так, я ведь столько раз это наблюдала. Когда Джош попал больницу с ЧМТ, когда у дедушки был инфаркт, когда Эльзу укусил энцефалитный клещ и она лежала вялая, мутная, горячечная.

 Папа делает вид, что спокоен и контролирует ситуацию, только руки у него то и дело сжимаются в кулаки, и порой на несколько секунд он замирает, проваливаясь в нереальность. Прислонившись к столешнице, он звонит в полицию – темно-каштановые вьющиеся волосы до лопаток, зеленые глаза, пятнадцать лет, особых примет нет… Сейчас он действительно не боится – Ева, не переживай, она разумная девочка и с ней этот парень, он кажется надежным, они не могли уехать далеко, мы их найдем – но когда все станет хорошо, вот тогда дом задрожит от его рева… Мама ходит кругами, переставляя вещи с места на место и собирая все углы: диван, стол, книжный стеллаж - запертая в клетку своих страхов, она даже не замечает этого и потом только удивится, откуда у нее синяки.

- Лео. – я смотрю на него, такого красивого сейчас, такого сильного и взрослого. Я должна бы обижаться, но я так люблю его в это мгновение, что моя душа вот-вот разорвется от необъятности щемящего чувства. – Лео, ты должен ехать. Я все исправлю. Тебя не догонят.

Он молчит, но его пальцы находят мои и переплетаются в замок.

И мы идем домой.

[1] Joke's on You  by Charlotte Lawrence