Заучка

Первые недели, убегая после школы на крышу, я всегда боялась, что не найду там Змея. Но он всегда уже был там, встречал кривой усмешкой, от которой дрожало в груди. Я боялась, что он прогонит меня так, что перехватывало горло и поэтому болтала, без остановки выплёскивала на Змея истории про детство, разговоры родителей, события в школе, поездки на пляж и к ветеринару, рецепты маффинов в микроволновке и доклад по истории. Наверное, мне казалось, что если рассказывать интересно и быстро, то он забудет про то, что не звал меня.

Змей никогда не давал понять, что ему интересны мои домашние сплетни, его красивое лицо не выражало ничего, кроме снисходительной насмешки, но он слушал, не перебивая. 

Скоро у нас появились свои традиции. Я приносила сэндвичи и лимонад. У Змея всегда были сигареты. Однажды я без спроса притащила колонку и когда крышу заполнил негромкий бархатистый голос Тейлор Свифт, парень поморщился, но не попросил выключить. Где-то спустя месяц Змей достал из сумки покрывало и кинул мне. «Не сиди на голом полу». Его голос был недовольным, а тон грубоватым, но я спрятала улыбку за прядями волос. Своим поступком он признал моё право на место на крыше. На место рядом с ним.

Он никогда не рассказывал о себе, никогда.

Я не знала ничего про семью Змея, даже его настоящего имени не знала. В школе мы делали вид, что незнакомы, я, наверное, могла бы расспросить кого-нибудь про него, но не стала. Мне не нравилась идея узнавать про него тайком – только от него самого, если бы он вдруг захотел со мной поделиться. Мне хватало просто его присутствия рядом, когда мы лежали и смотрели на небо, а он рассказывал про звезды. В кино после таких разговоров парень и девушка всегда целовались, но Змей за всё время ни разу не дал понять, что я его интересую в этом плане.

Хотя меня он интересовал.

Я влюблялась, отчаянно и бесповоротно, в его лучистые смешливые глаза и нахальную, но добрую улыбку. Под маской задиристого хулигана я видела доброе и заботливое сердце и пропадала, бесповоротно пропадала. Мне грезились ночами его руки на моих плечах, и губы, приближавшиеся к моим приоткрытым губам. Во снах Змей шептал мне нежные слова и целовал осторожно и сладко, я ненавидела утра, потому что они отнимали у меня мечты. Не выносила выходные, которые приходилось проводить с семьей, считала минуты до встречи, стала рассеянной, задумчивой, закрытой.

Прекрасно понимая, что вечер, в который я покажу свои чувства Змею, станет последним проведенным вместе, я скрывала свою любовь и довольствовалась его… не дружбой, нет, но молчанием, признанием и доверием.

Не знаю, что он находил во мне – может быть, он просто понял, что вечера, разделенные на двоих, уже не так одиноки.

Я точно помню момент, когда мы оба поняли, что вечера на крыше стали необходимы не только мне.

Был конец мая и небо расчертили всполохи розового кварца и цветной яшмы. Теплый вечер окутывал голые ноги, мягкий ветерок дремал в ямке ключиц. Мы лежали червовым валетом, голова к голове, в глазах первые звёзды, из динамика колонки хриплый голос Sia.

А потом Змей вдруг попросил.

-Расскажи мне что-нибудь.

Закрыв глаза, я чувствовала, каким легким, невесомым становится мое тело, как светится улыбкой лицо. Ему нужны мои истории. Ему нужна я.

Повернув голову слегка-слегка, лишь боковым зрением улавливая лицо Змея, сосредоточенно рассматривающего облака, я начала говорить:

- Однажды, пять лет назад, мы с Джошем целую весну провели у бабушки и дедушки в Уэстбруке, небольшом городке в Мэйне, и обнаружили волшебный камень…  

Звезды внимательно смотрели на нас. Они тоже хотели послушать эту сказку.