Страница 64 из 73
Утро пришло с поцелуем Хунгура. Он нежно поцеловал еще спящую Дивину и, конечно же, разбудил ее. Поднявшись на ноги, воитель стал медленно одеваться. Мужчина улыбнулся, заметив, как Амаль смешно причмокивает во сне. Пусть спит спокойно его радость.
- Ты уходишь? – голос Дивины выдал ее тревогу. Она, завернутая в шелковую простыню, широко распахнутыми глазами смотрела на мужа. Тот подошел к жене, наклоняя к ней свое лицо.
- Я ненадолго, моя Дива.
Мужчина ласково погладил ее розовую щеку костяшками пальцев.
- Не бойся, - Хунгур нежно коснулся губами ее губ. Затем, окинув любимую женщину многозначительным взглядом, произнес:
- Эта ночь была восхитительна, любимая.
Дивина вся затрепетала от его слов и горящего взора. Она подалась вперед, всем телом прижимаясь к мужу. Женщина дрожала, она так боялась потерять обретенное счастье. В груди все забилось в странной тревоге.
- Я боюсь, - прошептала Дивина. Хунгур понимающе улыбнулся. Задумчивым взглядом он окинул стену. Прошагав до нее, он аккуратно снял с нее узкий кинжал, рукоять которого была усыпана изумрудами. Мужчина протянул холодное оружие жене со словами и ледяной улыбкой:
- Это тебе. В случае защиты – бей снизу. Но это не понадобится тебе, Дива.
Дивина дрожащими руками забрала кинжал.
-Я к матери. Мне нужно поговорить с ней, прежде, чем я начну что-либо предпринимать, - Хунгур вновь поцеловал жену. Он покинул спальню и, поставив новых часовых возле дверей, направился к Илдико.
Темные глаза, сияющие материнской любовью, впились в мужественное лицо Хунгура.
- Ты все-таки пришел, - улыбнулась Илдико, обнимая сына. Тот произнес, отходя в сторону:
- Да, и мне нужно о многом поговорить с тобой.
- Что же, сынок, мне скрывать нечего, - темноволосая женщина посмотрела на него, смиренно скрестив руки на своих плечах.
- Хорошо, - воитель кивнул головой, - почему ты обвинила Дивину в том, что она отравила тебя?
Изумление исказило лицо Илдико. Она вытаращила глаза.
- Что я сделала? – повторила женщина.
- Обвинила Дивину.
- Я ничего не помню, сынок. Та отрава повредила мою память. Я даже не помню, когда пришла в себя, и что я говорила. Лекарь сказал, что все это – последствие сильного яда. Разве могла твоя жена навредить мне? Женщина с такой красивой внешностью не способна на такое, - промолвила Илдико.
Хунгур сжал челюсти, отводя взор в сторону окна. С неба, кружась в медленном танце, падали снежинки. Они кружились и кружились. И, сдавалось воину, кто-то хотел, чтобы и его мысли вот так закружились, спутываясь меж собой и не давая узнать ему правду.
Воитель бодро улыбнулся матери и поцеловал ее в лоб, говоря:
- Как же хорошо, что ты исцелилась. Забудь, дорогая, о моем вопросе – теперь это не имеет значения. Не забудь прийти на торжественный ужин.
- Как ты заботлив, сынок! – Илдико с некоторой долей облегчения в глазах, улыбнулась ему. – Как я могу забыть? Конечно же, приду. Повара трудятся с рассвета, дабы порадовать господина и его прекрасных жену с дочкой. Ты позволишь мне, потом, пообщаться с Амаль?
- Потом, - Хунгур улыбнулся, и последовал к выходу.
Переговорив с несколькими воинами из тех, кто эти годы охранял замок, он отправил их на недельку отдохнуть, не забыв при этом выделить жалованье на этот отдых. Взамен них тут же были поставлены люди из войска черных палачей, которые получили четкое указание что делать. Воитель как раз шел по коридорам, намереваясь вернуться к жене и дочери, как его окликнул голос – это была Бернадетт:
- Хунгур! Как хочется порадовать твою жену и дочь чем-то особенным! У них есть любимые блюда? Скажи, и я поспешу приказать главному повару приготовить их.
- Есть, - воитель улыбнулся тетке – тепло и по-доброму, - ты столь заботлива, Бернадетт. Они просто обожают яблочный пирог. Такие сластены! Спасибо, что позаботилась – думаю, им будет приятно.
- Конечно! – женщина широко улыбнулась, глаза ее заблестели.
Хунгур еще раз улыбнулся ей и неспешно прошел в каминный зал. Только после того, как тетка ушла, мужчина поспешил в свою спальню.
Весь остаток дня Хунгур провел на верхнем этаже, где была его семья. Он был и рядом с ними – в спальне, и уходил в соседние, пустые комнаты, дабы поразмыслить. Он мысленно возвращался в прошлое, цепляясь разумом за обрывки фраз, за непонятные взгляды, за все. Он искал хоть одну ниточку, что привела бы его к самому главному злодею, затеявшему все это. Воитель понимал, что это жизненно важно.
Огромный зал был освещен десятками горящих факелов. Столы ломились от угощений – чего там только не было – и запеченное мясо, и свежие фрукты, которые были припасены для особых случаев и до поры до времени сберегаемые в погребах, и различная выпечка на любой вкус – пресная, соленая, сладкая…
Люди из числа родни Хунгура, знатные семьи из его племени и просто верные ему воины, пришли на пир, дабы полюбоваться на семейное счастье своего предводителя. Воитель сидел за отдельным столом, по левую руку от него был дочь, а рядом с ней – Дивина. По обе стороны от лидера и его семьи стояли телохранители. С суровыми, непроницаемыми лицами те выглядели устрашающее.
Илдико, Бернадетт и еще несколько женщин сидели за другим столом, чуть подальше, приглушенно беседуя о чем-то и улыбаясь. Заиграла веселая музыка, перекрывая своим звучанием голоса гостей. Ужин начался. После – в зал зашла прислуга, неся на изящном, покрытым позолотой, подносе, настоящее произведение кулинарного искусства – изумительно красивый, ладно вылепленный яблочный пирог. Он был небольшого размера и рассчитан на одного - два человека.
Прислуга водрузила поднос на стол. Глазки Амаль заблестели от увиденной красоты – такую вкуснятину ей еще не доводилось есть. Однако, воспитание девочки не позволило ей протянуть ручки к сладости без разрешения матери. Хунгур улыбнулся и притянул поднос к себе, с аппетитом глядя на него. Затем, взяв его в крепкие пальцы, медленно вышел из-за стола. Взгляды всех собравшихся устремились на воителя. Мужчина остановился возле стола, где сидели Илдико, Бернадетт и другие женщины.