Страница 63 из 73
Возвращение Хунгура заставило понервничать нескольких людей, но более всего, безусловно, Ксимона. Расхаживая по залу в ожидании прихода других старейшин, он шептал всевозможные проклятия на Дивину. Дрянь. Мерзкая дрянь. Как удалось ей выжить? Да еще и обзавестись дочерью? Но разве Дивина была бессмертной? Конечно же, нет. Просто ей везло. До этого времени. Но все может измениться, не так ли? Ксимон довольно захохотал.
- Здесь словно ничего не изменилось, - прошептала Дивина, лежа на спине, на кровати. Рядышком спала Амаль. За окном стояла лунная, морозная ночь. Хунгур, что расположился в дальнем кресле, улыбнулся.
- Да, все так же.
- Кроме нас самих, - сорвалось с губ Дивины. Она закрыла глаза, на миг возвращаясь в прошлое – и перед ее глазами предстал Хунгур в их первую брачную ночь. Кинжал в его руках. Его кровь на простынях. Сердце болезненно сжалось. Как много времени прошло. Как много боли они испытали.
- Путь к счастью бывает нелегким, и все же, я готов рискнуть и идти до конца, - воитель поднялся на ноги и подошел ближе к жене, но не коснулся ее, - ты, наверное, не помнишь нашей первой встречи, Дивина. Но я буду помнить о ней всегда. Ты – такая юная, смотрела из своего окна. Просто одетая, вероятно, только пробудившаяся ото сна, с растрепанными волосами. Ты прислонилась к ограждению и смотрела куда-то вдаль. Твой взгляд. Он покорил меня – в нем была вся вселенская красота и печаль. Я стоял, как завороженный, будучи не в силах отвести свой взор. Тогда я понял, что никогда не женюсь ни на одной женщине, ни одной не смогу сказать, что люблю ее. За исключением тебя. Ты стала моей мечтой. Тогда – несбыточной. Что я сделал потом? Ушел сражаться, завоевывать, Дивина. Все эти подвиги были сделаны ради тебя. Чтобы ты обратила хотя бы взгляд на меня. Я мечтал об этом. И когда я пришел к Мариусу, я ни сколько нуждался в его войске, сколько нуждался в тебе – в одном твоем взоре, улыбке, слове. Я приехал, желая, как безумный, знать, что с тобой все в порядке. И я хотел взять тебя под свою защиту – опасаясь, что пламя войны дойдет и до тебя. Мне не нужен был Мариус, хотя я ценил его, как друга. Мне нужно было знать, что ты находишься в безопасности. После, ты стала моей. И каждый день я благодарил Бога за эту Милость. Но я не смог защитить то, что мне было дорого. Ты права, я был слишком слеп. Я думал, я потерял тебя – и совершил много плохого, и, вероятно, твое сердце, вряд ли когда-нибудь простит меня за это. Но, знаешь, я буду бороться. Каждый день я буду бороться за нас. Потому что я люблю тебя. И я клянусь тебе, что сберегу тебя и нашу дочь и, быть может, других наших детей. Даже ценой своей жизни. Это малое, что я могу сделать для вас.
Дивина медленно поднялась на ноги. По ее щекам лились слезы. Она упала в объятия мужа, сотрясаясь своим телом от боли. И с каждой горькой слезинкой, эта боль, наконец, стала покидать ее душу, очищая ее. А Хунгур стоял и терпеливо ждал. Его пальцы нежно перебирали золотистые волосы жены, пока та тихо плакала, делая его тунику мокрой. Это были благословенные минуты освобождения от прошлой боли, от прошлых обид и непонимания.
Когда Дивина, наконец, посмотрела на мужа, глаза ее сияли мягким светом любви.
- Я люблю тебя, Хунгур, - прошептала она, аккуратно касаясь его колючей щеки. Он перехватил ее нежную ладонь и поднес к своим губам, целуя медленно и чувственно.
- Хунгур, - выдохнула Дивина, и их губы, наконец, соединились в долгожданном поцелуе.