Страница 73 из 87
Хватка Актаура ослабла.
– То есть никаких шансов? – он даже губу прикусил.
Молния просверкала в третий раз, затем донесся звук грома, и на этом все. Темная тень удалилась куда-то вперед.
– Какие тут могут быть шансы? Пятнадцать жен и полсотни наложниц – вот самое настоящее варварство! Я никогда, никогда и ни за что не пойду в гарем! Пусти сейчас же!
Но объятия снова сомкнулись плотным кольцом.
– Откуда пятнадцать жен? И полсотни наложниц? И у кого?
***
Актаур выглядел таким ошарашенным, что моя злость на все происходящее начала иссякать. Да и разве можно на него долго злиться? Я же плавлюсь от нескольких прикосновений, а он даже и не думает отпускать меня из объятий.
– Так Кана же сказала… Она рассказывала мне, как у вас тут все устроено. – ответила я. – Три главные жены, двадцать младших…
– А, это, – Актаур улыбнулся. И тут же восхитился: – Так ты и считать умеешь? Тогда давай считать.
Он подхватил мою ладонь и начал загибать пальцы.
– Цадик, Чени и ты – уже три, да?
Я глядела на пальцы и сомневалась, что понимаю все правильно.
– Откуда три? Я не считаюсь, а Чени, ты сам сказал, вообще покинула этот мир. Одна.
– Умница, – как ребенка, похвалил он меня. – Но с главной женой развестись нельзя. Раз назвал – от слов не оказаться. Поэтому даже умершая, Чени все равно жена.
И я, ушедшая в глухой отказ, получается, тоже – для него. Засада какая.
– А почему нельзя развестись?
Актаур развернул свою ладонь вверх. Над пальцами заплясал шарик магии.
– Сила уйдет. Нарушение клятвы же. Должен заботиться, оберегать, защищать… Если ушла – значит, плохо делал.
Нет, он определенно заметил, что его прикосновения делают со мной. И пользуется этим.
– А может уйти?
– Может. Если дети – маги, то может выбирать, кто будет отец. Вот только…
– Что?
– Обычно ребенок показывает способности годам к десяти. И к этому времени уже хоть как-то жизнь с мужем налажена. Зачем уходить? Но ты… Если уйдешь, за тебя будут биться все… И я уже не смогу вмешаться.
Пальцы Актаура продолжали поглаживать мои, лишая способности мыслить логически и заставляя забыть тему разговора. А от нее не стоит отклоняться.
– А остальные?
– Остальные?
– Ну, три главные жены, я поняла. А остальные? Двенадцать младших, полсотни еще каких-то…
– Двенадцать младших тоже… хмм... было. Вот только с младшей можно развестись, если год не родила. А меня не было дома больше года. Значит, матушка могла дать им развод от моего имени. Ну, чтобы они не тратили себя понапрасну. Правда, матушка могла и новых набрать, чтобы к моему приезду представить их как положено…
Я фыркнула. Ну конечно, можно не сомневаться, матушка там два комплекта наверняка оставила. Чтобы развеявшийся сынок мог выбрать.
– Ты никак ревнуешь? – услышала я.
– Нет!
– Хмм… – Несколько мгновений Актаур был занят. Исследовал мою реакцию на прикосновение – провел носом по шее, и слегка прихватил поцелуем на самом изгибе.
– Нет, нет… – я отстранилась, пытаясь высвободиться. Не пустил. – Кана говорила еще про наложниц.
Я попыталась оторвать его от сосредоточенного изучения моей шеи. Потому что он безошибочно определил слабое место, и теперь не давал мне покоя.
– Этих не держу, – так безапелляционно заявил он, что я даже вздрогнула.
– Да ладно?
– Угу. И так бесплодный, зачем еще зря силу расходовать? – еще один поцелуй-укус лег выше лопатки. – Что, ревнивая дикарка, меньше стало поводов злиться?
– Я не… – договорить мне Актаур дал.
Запустил пальцы в узел волос, вытащил кончик. Светлый водопад рассыпался по плечам. А он зарылся в них пальцами, лаская кожу, и развернул меня к себе.
– Ревнивая, злобная дикарка, – он провел пальцем от моего лба до кончика носа, потом ко краю губ, по подбородку, шее и остановился между ключиц. – Вот чтобы ты делала, не забери я тебя тогда с рынка, а? Кто бы вообще стал брать в жены такую своенравную женщину, а?
Я только и могла, что бессильно хлопать глазами. Ну что тут отвечать? Либо Жаран бы продал в бордель, как и собирался, либо Дахар с Раузан использовали бы в качестве ходячего инкубатора.
– Один я такой дурак… Увидел твое неземное сияние, и не смог пройти мимо. А вот Берес не оценил, хмм… назвал ходячей катастрофой. Ну да он любит женщин покорных, ласковых… Не то что я. Чужую и чуждую захотел! Что теперь с этим делать только, совсем не ясно! Ты ж и с моим караваном идешь, наверное, только потому что я сказал тебе про диву Велимзан, да? Что она может знать, как тебя вернуть?
– Ээээ… Я просто иду, потому что оставаться там, где я была – невозможно, – в горле отчего-то пересохло, и я с трудом выдавила из себя слова.
Актаур усмехнулся.
– Да уж. Убить дива в Рохуту, да еще ножом, потом еще двух – и не где-нибудь, а в самом сердце Парящего города, и напоследок взорвать главный храм Культа черных песков – это точно не всякий мужчина сможет. А тут хрупкая женщина! И только потому, что у этой злобной дикарки отняли ребенка! Что, свое не отдаешь? Никогда, никому?
Я покачала головой.
– Что мое, то мое. Но то, что моим быть не может – даже трогать не буду.
– Вот как… Так значит ты и в самом деле совсем как я. Как настоящий Аль-Танин. Урожденный. Не знаю, слышала ли ты, но у нас говорят “У Аль-Танина нельзя украсть и остаться безнаказанным”. Мы всегда приходим за своим. А ты так безошибочно шла за ребенком, что я решил никому тебя не отдавать. Уж лучше сдохнуть самому, чем знать, что ты где-то – и не моя.
Он снова обнял меня, прижал к себе.
– Завтра… хм. Нет. Уже сегодня к вечеру мы будем в Этта-эрбе. И… Я хочу знать, что ты будешь делать, если дива не сможет вернуть тебя домой. Подумай об этом заранее, пожалуйста.
Снаружи донеслись звуки просыпающегося лагеря. И почти сразу раздался крик: