По линии взлёта

Он отрицательно качает головой:

- Иди уже быстрее.

Мне потребовалось шесть минут, чтобы войти в квартиру, найти документы, аккуратно сложенные в папочку и спрятанные в бельевом шкафу, закрыть квартиру и выбежать из подъезда.

- Теперь нужно в третью городскую больницу, - чуть запыхавшись, говорю я, плюхаясь на сиденье, затем указываю пальцем на узенькую дорожку между двумя домами. – Это не очень далеко, если поедешь через дворы.

 Гай так и сделал. Уже через считанные минуты я оказалась в приёмной больницы. И парень почему-то не отставал.

- Спасибо тебе большое, - быстро сказала я, останавливаясь у двери больницы. – Ты можешь ехать, дальше я сама справлюсь.

Гай ничего не ответил, но и не ушел. Я решила, что разберусь с этим позже: сейчас главное узнать, как дедушка.

- Здравствуйте, - обращаюсь я к девушке за стойкой, - к вам привезли моего дедушку с сердечным приступом, без документов. Мне позвонили и попросили принести.

Медицинский работник подняла голову, взглянула сперва на меня, а затем на парня за моей спиной, и замерла с широко распахнутыми глазёнками, видимо, признав звездного мальчика, мечту всех девчонок. Я и забыла, насколько он знаменит. За это тут же захотелось треснуть себя лбу, ну, или её, чтобы очухалась.

- Девушка? – Взмахиваю рукой перед её лицом. – Я привезла документы! Скажите мне, где мой дедушка, и как он себя чувствует?

- А-а, - протянула медсестра, при этом она смущённо надула губы, отчего я подняла брови вверх, - да, сейчас… - Она посмотрела в журнал, раскрывшийся перед ней на столе, но все никак не могла сосредоточиться. Парень, возвышающийся надо мной, явно её отвлекал. – Эм… Михаил Михайлович?

- Да!

- Давайте его документы.

Я протянула ей папку. Та взяла её в руки, продолжая бросать заискивающие взгляды на Гая. Я посмотрела на него, чтобы узнать, как он относится к такому явному любованию его нескромной персоны. Но парень выглядел абсолютно незаинтересованным. Удовлетворённо хмыкаю: мне нравится, что Гай не ведётся. И в ту же секунду одёргиваю себя: сейчас не лучшее время, да и Гай ведь не мой парень.

- Вы внучка? – обращается ко мне медсестра, но при этом исподлобья сверлит Гая.

- Да, - повторяю, закатив глаза.

- Ваши имя и фамилия?

- Вилора Ларина, - выдыхаю я, затем слышу кашель парня, словно он подавился. Оборачиваюсь. Мне вновь удалось его удивить. Он не знал моего настоящего имени? Серьезно? Морщу кислую мину.

- Хорошо. Наденьте бахилы, проходите по коридору и дождитесь врача. Он вам все объяснит, когда освободится.

Я уже двинулась к коробке с бахилами, когда услышала голос медсестры, ставший внезапно в разы ласковее, чем в разговоре со мной:

- Можно с вами сфотографироваться?

Закрываю глаза, недоумевая, качаю головой.

- Не сейчас, - резко отвечает ей Гай. Я не успеваю обрадоваться в полной мере: мой телефон ожил.

28

POV Биго

Противный голосок внутри меня пищал, спрашивая, какого чёрта я здесь делаю? Одно дело вызваться шофёром, и совсем другое – торчать тут, непонятно чего ожидая.

Но я упорно не слушал его, оставаясь на месте, не сводя глаз с девушки, всхлипывавшей всю дорогу. Я не видел её слёзы, да и плач был едва слышен, словно она не хотела, чтобы его кто-нибудь слышал, но не могла сдержаться. Это так странно и не похоже на те крокодильи потоки, которыми разражались звёзды на телепередачах, желая открыто показать, как сильно их обидели. Всё в Лоре говорило об искренности её переживаний, и это не могло не вызывать сочувствия и желания помочь.

Я сразу вспомнил Снежу, и то как она беззвучно рыдала в подушку, когда больше не могла противостоять обидам и боли, разъедающей изнутри. Наверное, поэтому я ещё здесь. Лора напомнила мне её. Я бы хотел, чтобы в момент отчаяния рядом с моей сестрой кто-нибудь был. Конечно, я мало что мог сделать, да и утешать я не мастак, но все же моя голова гораздо яснее, чем затуманенное сознание девушки, у которой глаза уже стали красными как у кролика.

Ей снова кто-то звонит. Может, родители? И почему их до сих пор нет? Голова идёт кругом от многочисленных вопросов. Вот ещё один повод оставаться здесь. Возможно, я найду ответы. На один уже стало меньше.

Вилора. Так её зовут. Имя словно из сказки. Мне хватило всего пары минут, чтобы ребус сложился.

Вилора, Вили, Лора Ви – все это трансфигурация одного имени. Хм, интересно и необычно.

- Нет, я уже ушла с радио, - говорит тем временем Лора, прижав телефон к уху. – Слушал? И как тебе? Да, я знаю. Слишком много дурацких вопросов. Дедушка звонил? Ох, Захар… Я знаю, почему ты не можешь до него дозвониться…

Лора поворачивается ко мне, но только чтобы прижаться спиной к стене. Её глаза вновь наполнились солёной жидкостью. Сдерживаю порыв приблизиться к ней, чтобы прижать к своему телу, показывая, что я ничем не хуже стены. Я лучше, ведь моё тело гораздо теплее.

- Я в больнице… - задыхаясь, проговорила она. Слёзы душили её. – Дедушке плохо… - Всхлип. – Я не знаю, как он. Я ещё не видела врача. Сердце, да. Захар, скажи мне, он жаловался? – Не знаю, кто такой Захар, и что он ей говорит, но Лора прикрыла одну часть лица рукой, захлёбываясь непрекращающимся слёзным потоком. – Почему ты мне не говорил? Неважно, что он был против. Я бы сводил его в больницу. – Она закрыла глаза, вслушиваясь. – А кто виноват, если не я? – Качает головой. - Нет, не надо приезжать. Оставайся дома, я позвоню тебе, как что-нибудь выяснится. Какой толк, если ты будешь сидеть со мной в коридоре? Дедушке это все равно не поможет. Нет, - Лора смотрит на меня, - я не одна. Друг. – Это она меня другом назвала? Возможно, звонит её парень. Но он ведь за границей? – Да, я обязательно сообщу тебе. Да, созвонимся позже.

Лора подходит к металлическим сиденьям. Опускается в одно из них, упирается локтями в колени, опустив голову на руки. Её волосы полностью скрывают лицо, окружив мрачным ореолом её скрючившуюся фигурку. Обычно блестящие пряди при данном освещении кажутся тусклыми и пожёванными. Понятия не имею, о чём она сейчас думает и что чувствует. Сейчас уже и не вспомню, что ощущал после смерти родителей. Боль давным-давно притупилась. Или это просто я очерствел.

Сажусь рядом, не зная, стоит ли спрашивать, но все же решаюсь:

- А разве не должны приехать твои родители?

Лора быстро вскидывает голову. Шоколадные глаза стали ещё печальнее, а слёзы в них словно застыли.

- У меня нет родителей, - хрипло произносит девушка. – У меня никого нет, кроме брата и дедушки.

Я замер, не зная, как реагировать на признание. Шок красной волной заметался в голове. Как это у неё нет родителей?

- Но ведь…

Мне не удаётся договорить, из дальнего кабинета вышел доктор. Заметив нас, он направился в нашу сторону широкими шагами, стуча ботинками по кафельному полу. Лора поспешно поднимается на ноги.

- Вы родственники пожилого мужчины, поступившего с сердечным приступом? – спрашивает человек в белом халате.

- Да, Бондарева Михаила Михайловича, - Лора закивала головой, словно болванчик. - Я его внучка.

- А вы? – смотрит на меня. Замираю, не зная, что ответить.

- Он – мой друг, - вмешивается Лора, заламывая пальцы. Дрожь сотрясает её волнами: она нервничает. – Как дедушка? Что с ним?

- Состояние стабильное, - говорит доктор, и я выдыхаю вместе с девушкой. – Он в порядке. Помощь была оказана вовремя, поэтому шансы хорошие, но в его возрасте полное выздоровление, кончено, невозможно. – Лора шмыгает носом. Быстрее, чем успеваю подумать, обхватываю её плечи и прижимаю к своему боку. Доктор видит реакцию и спешит разъяснить: - Ему нельзя будет активничать, нервничать, нужно будет регулярно принимать лекарства и следить за питанием. При условии выполнения предписаний, он сможет прожить ещё очень долго. Все остальные органы в норме, поэтому не стоит переживать, но следить за ним придётся.