Страница 3 из 26
— Жертвы не напрасны. А Доброва… это не та распутная баба, о которой по всей Германии ходили легенды? Она, кажется, вдвое старше своего мужа?
— Да, — подтвердил епископ почтительно, — но укреплению веры это не вредит. Напротив! Многоопытностью в делах распутных она уже оказывает влияние на политику великого князя польского, его бояр и даже слуг.
— Добро. А что с неистовыми лютичами?
— По прежнему люто бьются с другим объединением славянских племен — бодричами. Зато Германия, помогая то одним, то другим, постепенно захватывает их земли. Резко возросло влияние среди всего прибалтийского славянства центра Ретры! По всему Поморью. Это всеславянский культовый центр…
Как он и ожидал, Бенедикт сразу насторожился.
— Еще одна попытка объединения?
— На этот раз с их божеством получилось. На очереди — объединение враждующих племен. К счастью, их силы равны, битва длится уже лет двести… Надо успеть, ваше преосвященство.
Бенедикт посерел лицом. Щеки сразу обвисли, он сгорбился еще больше. Появление всеславянского божества нарушит хрупкое преимущество сил Рима! В Польше и Чехии тоже славяне, еще могут сбросить чужую для них веру Христа. Тем более, что о ней знают пока что князь да бояре, а простой народ еще молится своим древним богам. А там и Германия, что мечтает сбросить тяжелую руку Рима, попытается вывернуться!
— Что сделал Мешко?
— Вступил в союз с германским императором, ударили на лютичей с двух сторон. Те сейчас вынуждены сражаться на севере и западе, а тут еще на помощь христианским властителям пришел венгерский король Стефан I. Увы, язычники все еще сильны и свирепы. Даже кое-где потеснили христианских королей.
— Им никто не помогает?
— Подозревают малую помощь со стороны Руси. Однако вряд ли, Русь слишком далека.
— Надеюсь… А Чехия? Впрочем, в Чехии вера Христа укрепилась давно. Болеславу Чешскому языческий бог не так страшен. Он остался в стороне, так ведь?
— Истинно так, — подтвердил епископ, досадуя на проницательность престарелого папы, что в душах далеких северных королей читал как в раскрытой книге.
Вошел монах. На серебряном подносе держал кубки с освежающим напитком. Бенедикт рассеянно отхлебнул, не чувствуя вкуса:
— А что у восточных славян?
— После того, как на Руси погиб язычник и свирепый воин Святослав, великий князь, то в Киеве, столице восточнославянских племен, княжит его сын Ярополк. Он христианин, и, самое главное, принял крещение из рук нашего священника!
— Кто священник? — быстро спросил Бенедикт.
— Патер Вайт. Знающий сын ордена бенедиктинцев.
Бенедикт VII мгновение раздумывал, сказал сожалеюще:
— Была допущена ошибка… Мы давно могли насадить на Руси христианство. Княгиня Ольга после плохого приема в Константинополе отвернулась от них. Более того, она посылала посольство к германскому императору с просьбой дать Руси веру Христа и прислать епископа! Но Оттон I, вообще-то религиозный фанатик, тут медлил непростительно. Русское посольство больше года ждало при его дворе! А епископа все не мог назначить. Было утеряно еще много драгоценного времени, пока отыскали кандидата — монаха Либуция. Для этой цели его и посвятили в епископы для Руси. Но и этот лодырь, став епископом, все тянул с отъездом, предавался пьянству и блуду, пока не заболел и не околел…
Епископ кивал под мерные слова Бенедикта, который просто размышлял вслух, вспоминая и перебирая упущенные возможности. После смерти Либуция прошел еще год, пока определился другой кандидат — Адальберт из братства монастыря святого Максимина, но и тот не спешил с отъездом…
Впрочем, Адальберта понять было можно. В Константинополе скончался русофоб Константин VII, которой так плохо принял княгиню Ольгу, и воцарился Роман II, который тут же постарался загладить дурость своего предшественника. Между Константинополем и Русью отношения изменились к лучшему. Русь снова заколебалась, готовая примкнуть к любому из миров: Риму или Константинополю…
— Адальберт все же выехал, — напомнил Бенедикт тяжело, — но слишком поздно. А Господь показывает, как важно не опаздывать! Случилось то, чего никто не ожидал. Адальберт был готов к проискам Константинополя, сопротивлению его сторонников, борьбе за крещение всей Руси, но нашу дочь княгиню Ольгу отстранили от власти, победу одержало язычество!
Епископ напомнил почтительно:
— Адальберт был чересчур груб. Он навязывал нашу веру на Руси слишком жестко…
— Это в его характере, — согласился Бенедикт сокрушенно. — Но это искупается его пламенной верой. Слушай, брат Мартин! Ты не должен повторить его ошибки. Поедешь на Русь к Ярополку ты. Отбудешь немедленно. Ярополк — католик, но это лишь половина дела. Нужно помочь ему окрестить всю Русь!
Епископ побледнел, словно уже оказался среди снежных просторов Руси:
— Боюсь северных варваров…
— Не трусь. Мученический венец там заработать непросто. Руссы по своей природе воинственны и свирепы, но славянское окружение уже смягчило их нрав. А сами боги славян без ревности приемлют других богов. Надо только выказывать уважение вере русов и славян.
Епископ отшатнулся:
— Но как я тогда смогу?
— Ты ж не Адальберт с его прямотой и невежеством? Умей доказывать преимущество веры в Христа.
— Это непросто, — пробормотал епископ в затруднении. — По Руси немало бродит проповедников из Константинополя! Эти хитрые греки умеют вести сладкие речи, щеголять ученостью. Нам с ними тягаться в коварстве трудно.
— А надо. Боюсь, русы станут склоняться на сторону Царьграда. Но есть и еще более грозная опасность!
— Какая?
— Быстро растет влияние сарацинской веры.
— Я выеду завтра же утром, — решительно сказал епископ.
— Через неделю, — уточнил Бенедикт. — Дадим в помощь священников, мощи святых, реликвии, книги. И — во славу Христа!
Глава 2
Под ярким весенним солнцем через северный лес двигалось пешее войско варягов. Прошлым летом здесь была дорога, так уверяют проводники, но после осенних дождей, лютой зимы и весеннего половодья дороги приходится не только торить заново, но и разведывать. Завалы и буреломы, ощерившиеся к небу выворотни расположились на месте прошлогодних дорог так, будто их туда бросили с начала времен.