Расплата

Глава 8

Две жалкого вида фигуры спустились по ступенькам полицейского участка на Квервисгата; одна, в мятом костюме, держалась нерешительно и застенчиво, другая была в обычной повседневной одежке, видавшей лучшие дни. Не готовые к суровой зимней погоде, оба дрожали в тоненьких курточках. Имея за спиной солидный опыт службы в полиции, Хюльдар знал, что именно в это время выпускают тех, кто провел ночь в камерах. Ни одного из них он раньше не видел, но мог бы сказать, что парень в грязноватых заношенных джинсах здесь не впервые, тогда как второй, одетый и выглядящий поприличнее, попал сюда случайно и сейчас переживает шок, который, возможно, подтолкнет его к тому, чтобы взять себя в руки. По крайней мере, он уже оглядывался тайком, проверяя, нет ли поблизости знакомых, которые могли бы стать свидетелями его унижения. Второму на такие детали было наплевать. Он даже задержался на ступеньках и, выудив из кармана сигарету, закурил.

Через минуту оба скрылись за густой снежной пеленой.

Хюльдар потушил и выбросил свою сигарету и взбежал по ступенькам. Во внутренней планировке он ориентировался, а потому только кивнул дежурному и прошел дальше. Тот, к кому он пришел, Гвюдмюндюр Лаурюссон, занимал тот же офис, что и тогда, когда Хюльдар только поступил в полицию, и, по всей видимости, собирался оставаться в нем до выхода на пенсию. Другими словами, не так уж долго. Дверь была открыта, но Хюльдар из вежливости постучал.

– Не вовремя?

Гвюдмюндюр поднял голову, и Хюльдар на мгновение потерял дар речи. Господи, как же он состарился… Сквозь жидкий клочок седых волос просвечивала тонкая, с пигментными пятнами кожа. Густые темные брови, некогда придававшие лицу характер, выцвели и торчали клочками.

– Чтоб мне провалиться! Хюльдар! Нет, быть того не может… Входи, входи. – Гвюдмюндюр откинулся на спинку стула и бросил ручку на стол.

– А ты помолодел за год. – Улыбнувшись бывшему боссу, Хюльдар опустился на стул.

– Чушь. О тебе то же самое сказать не могу. Что они там, в полицейском комиссариате, с тобой делают?

– Верхом ездят, – Хюльдар усмехнулся. – Если так пойдет дальше, я тебя скоро догоню.

Гвюдмюндюр хмыкнул.

– Ты с дружеским визитом? Мне угостить тебя кофе? Или по полицейским делам? В таком случае налей себе сам.

– По полицейским. И я еще не забыл, какой здесь дрянной кофе. Так что не беспокойся.

– Беспокоит меня многое, но только не твое желание или нежелание выпить кофе. – Гвюдмюндюр сложил руки за головой. – Ладно, выкладывай. Чем могу помочь?

– Хороший вопрос…

Хюльдар вкратце пересказал успевшую надоесть историю о временно́й капсуле и причине полицейского расследования. Гвюдмюндюр слушал коллегу, и его седые брови ползли выше и выше по морщинистому лбу. Была ли то реакция на сам рассказ или на то, что он тратит время на столь мелкие дела, Хюльдар не знал и лишь надеялся, что верен не второй вариант.

– …И я обратил внимание на то, что, хотя никаких проблем с полицией у Трёстюра прежде не было, сталкиваться с законом ему приходилось уже в детстве. Что-то случилось в декабре двухтысячного, когда ему едва исполнилось восемь лет, и это довольно странно. По крайней мере, так это выглядит, судя по записи в Информационной системе, к которой я не имею доступа. То есть я предполагаю, что запись касается его, хотя тогда он носил фамилию отца, а не матери, как сейчас. Идентификационный номер один и тот же. Раньше я никогда таких отказов не получал, а здесь, чтобы прочитать документы, требуется специальное разрешение. Может, потому что мальчишка был тогда несовершеннолетний, отсюда и вся эта бюрократия… В общем, я хотел спросить, не проверишь ли ты для меня эти документы. Как старшему офицеру допуск тебе наверняка дадут.

С одолжением, о котором просил Хюльдар, все было не так просто, как могло показаться. В последнее время несколько служащих полиции предстали перед судом по подозрению в получении доступа к базе данных полиции без уважительной причины. И хотя всех оправдали, пользоваться базой стали заметно реже и только в тех случаях, когда без этого было не обойтись.

Гвюдмюндюр задумчиво кивнул.

– Ты и сам мог бы это сделать, если б тебя не понизили.

– Понимаю. Но что есть, то есть, и ничего уже не изменишь. Вот только когда такое случается, тогда и жалеешь немножко, что не всё в твоих руках, – признался Хюльдар, надеясь, что получилось искренне и убедительно.

Его бывший босс пожал плечами.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что удивился, когда услышал о твоем назначении. И почти не удивился, когда тебе дали коленкой под зад. Хотя, конечно, мне и в голову не приходило, что это случится так скоро. Ты знаешь, что побил рекорд Исландии? Возможно, даже европейский. А то и мировой. Неплохо получилось. – Улыбка на его усталом лице погасла. – А ведь было немало таких, кто злорадствовал… Даже среди тех, кто работал с тобой. Но не я.

– Мне и в голову не пришло бы, что ты с ними. – Начальник из Хюльдара, может быть, и не получился, но в людях он разбирался неплохо и сам мог бы назвать имена тех, кто радовался его низвержению. – Ладно.

Ты лучше скажи, сможешь посмотреть для меня те документы?

Некоторое время Гвюдмюндюр сидел молча, задумчиво наклонив голову набок.

– Ты же знаешь, что каждый вход в систему фиксируется. И что я скажу, когда спросят, зачем я это делал?

– Лучше всего ответить честно. Сказать, что я попросил помочь в расследовании. В моем департаменте все буквально с ног сбились. У кого есть допуск, те заняты по горло. Так оно, в общем-то, и есть.

– Заняты тем делом с отрубленными руками?

– Да. – Хюльдар поерзал, пытаясь устроиться поудобнее в кресле, давно пережившем срок годности. Гвюдмюндюр был не из тех, кто просит заменить служебную мебель. – Все уже в курсе?

– В кафетерии только об этом и говорят.

– Этого и следовало ожидать, – вздохнул Хюльдар. Если так пойдет дальше, то скоро о случившемся пронюхает и пресса. Впрочем, в этом был как негативный момент, так и позитивный. Первый заключался в том, что Эртла, если не раскроет дело в ближайшие несколько дней, попадет в категорию некомпетентных следователей; второй давал надежду на то, что широко распространившаяся новость могла бы помочь выявить жертву, человека, лишившегося обеих рук. Может быть, полиции уже стоит обратиться к горожанам за содействием в поиске жертвы… – Что ж, если утечка информации уже случилась, то в наших объяснениях никто не усомнится. То есть если ты согласишься оказать мне эту услугу.

– А не лучше ли нам держаться вместе? Двое против остального мира? – Гвюдмюндюр коротко, но совсем не весело хохотнул. – Не представляю, кто от этого пострадает. Но имей в виду, распечатывать ничего не стану, так что придется читать с экрана.

Хюльдара такой вариант устраивал. Он продиктовал идентификационный номер Трёстюра, а Гвюдмюндюр впечатал его в строку. На экране появилось имя, но никаких документов или вообще чего-то полезного не было. Только надпись «в доступе отказано», появлявшаяся на мониторе самого Хюльдара.

– Попробуй еще раз. – Попытка закончилась с тем же результатом. Хюльдар выпрямился и разочарованно покачал головой. – У меня было то же самое.

– Странно… Никогда с таким не сталкивался. Ты ведь регистрационный журнал проверил?

Регистрационный журнал представлял собой базу данных информации общего характера о жалобах, привлекших внимание полиции. Само его существование многократно вызывало критику по причине отсутствия надежной защиты. В отличие от официальной информационной системы, здесь не существовало четких правил пользования, для доступа не требовалась регистрация. В базе журнала хранились имена не только преступников, но также свидетелей и вообще всех, кто давал показания в суде. Информация из журнала не удалялась. В настоящее время в нем упоминались триста тысяч человек, многие из которых уже умерли. Хюльдар попытался найти в нем Трёстюра, но результат оказался нулевым. Похоже, мрачные предсказания Фрейи не сбывались.