Страница 47 из 101
Я целый месяц прожила во дворце принца. Поначалу было больно, целый шторм в море боли. Первое время сидела в комнатушке по ночам и, глядя в окно на наш спутник, тихонько оплакивала последнего друга. Именно смерть Антуана окончательно подкосила. Я выполняла работу на кухне, училась в школе, но мыслями была в своей родной земле. Антуан обещал, что вернемся туда и я поверила, но Артур вновь забрал.
Артур, как эпицентр шторма в море моей боли. Как камень, брошенный в воду. Всюду, куда наступал, рябь уродовала гладь воды. Он столько всего изуродовал, и едва его видела, то становилось больно. В груди. Он туда ударил с размаху кулаком, выбил мое дыхание и поработил мой дух.
Едва его видела, язык отнимался, а перед глазами— голова Антуана, вся в песке и крови. Столько боли во мне было, но постепенно день за днем она ушла. Стихла, не так сильно кричала внутри. Артур отдал меня в школу для благовоспитанных дам и господинов, где я познакомилась со сверстниками. Они не плохие, пусть я — чужак, но они приняли в свои ряды по-доброму. Конечно, легче находила общий язык с парнями, чем с девочками. Девочки любили говорить о знатных господинах и кружевных тканях из дорогого шелка, а также любили сплетничать о принцах. О старшем и младшем брате. Словно дьявол и ангел. Черное и белое.
Постепенно шторм боли успокоился, я научилась улыбаться ребятам, полюбила поливать цветы и ягоды в огороде школы. Я полюбила игру в шахматы, а еще любила соревноваться с мальчишками по скорости бега.
Возможно, когда-нибудь я смогла бы здесь устроиться.
А через месяц после смерти Антуана произошла казнь людей, с которыми я пыталась сбежать домой. Я была сильно зла на Артура, он вновь всколыхнул камнем воду. Как может убивать людей и быть спокойным? Совесть не мучает? И вроде понимаю, что защищает свой народ, но мне от этого не легче, поэтому ночью я не могла уснуть и пошла на кухню попить воды.
Тогда же увидела его настолько близко и опасно обнаженным, что от паники не нашлась, как ответить. Мысленно гадала, с какой целью явился ночью на кухню, не проще вызвать слугу или верную наложницу исполнить пожелания принца? Но судя по бокалу воды на подоконнике, сам пришел попить.
Вспомнила об отсутствии капюшона и повязки, но понадеялась, что в полутьме не разглядеть женских черт.
Я не нашла нужного решения и бегом на выход. Пусть горит в аду, убийца! Опять ненависть всколыхнулась, а грусть и печаль отступили на задний план.
Артур же бросился наперерез, и прежде чем коснулась ручки двери, принц оказался проворнее - появился передо мной полуобнаженный и явно взвинченный. Я за секунду до того, как носом врезалась в его левое плечо, успела затормозить. Отступила на шаг назад, восстанавливая расстояние между нами, и прогоняя неожиданное ощущение капкана или того, что меня выбросили в открытое море, и я плескаюсь в его волнах. Того гляди потопит.
Я сделала шаг влево, хотела обойти принца, но он повторил шаг в ту же сторону, вновь заслоняя проход.
Я - вправо, и он - туда же. Вечно его обнаженная грудь мешала проходу.
Какие-то непонятные танцы. Танец зверька и дьявола Красных песков.
И стало понятно, что не даст уйти, поэтому я оставила попытки пробраться напролом. Силы не равны. Начала в обратном направлении обходить квадратный деревянный стол, при этом пальцем вела по его краю. В спину услышала:
- Значит, как выказывать мне неуважение на улице у всех на виду — ты смелый, а как побыть со мной наедине — трус!
Я начала медленно идти вдоль стола, а за спиной Артур дышал почти в затылок. Наконец, он оставил дверь в покое и пошел за мной вдоль стола.
Мне надо обойти стол по периметру и оказаться возле двери быстрее Артура. Я успела пройти половину стола и услышала:
- Боишься слово сказать, а был столь дерзок на людях? - тазовых косточек коснулись большие пальцы и меня словно ошпарило. Я спиной ощутила его приближение и, чтобы избежать этого, схватила со стола небольшую чашку, должно быть с хмельным напитком, и, развернувшись, любезно вместо "себя" всунула чашу в мужские руки.
Не надо меня касаться руками, которые пропитались кровью моих близких и любимых! За версту смердят ими!
Как бы хотела прокричать эти слова вслух, но кто я такая или такой, чтобы высказывать недовольство принцу! Я должна смиренно молчать, иначе за подобные речи могу лишиться языка. Поэтому, воспользовавшись удивлением принца, глядевшего на непонятную чашу в своих руках, рванула на выход.
Почти успела. Почти.
- Тиииихо! - две руки припечатали стену по бокам от моих плеч. За спиной почувствовала мужское, опасное тело, которое поймало зверька в ловушку грудью и руками. Несмотря на то, что я высокая, он гораздо выше и его дыхание щекотало ухо и развевало волосы, заплетенные в косы. - Я был столь великодушен, но не услышал ни слова благодарности. Зол из-за своего любовника? Предпочел, чтобы я пошел на корм стервятникам, а самому быть с драгоценным Антуаном? Либо он бы умер, либо я. Он же оказался трусливым скотом, нападающим со спины!
Заткнись! Заткнись! Он не такой! Он хороший и любил меня по своему, и я его любила по своему.
Я сжала челюсти, боясь, что сейчас все-таки закричу, но терпела. Глубоко дышала и терпела вновь пульсирующую боль в груди. Пусть оставит меня в покое. Видеть его не хочется, поэтому стояла к нему спиной и смотрела на стену, лишь бы не видеть мужчину. Трясло от одного его вида. Живой-здоровый, не оплакивал никого, а я всех похоронила.
- Можешь не отвечать, знаю, что жаждешь моей смерти, но это не важно. А главное вот что — раздевайся. Я хочу увидеть твое голое уродливое тело. Сейчас же!
Мне потребовалось много сил и терпения, чтобы утихомирить злость, гнев на несправедливость и попытаться думать, а не чувствовать. Важно сменить гнев на милость. Стараясь сделать голос как можно более честным и милым, начала врать и играть: