Антидот. Сборник.

— Уточни следующее: задача разовая? Какой промежуток времени? Месяц? Год? Вся жизнь? Тут много вариантов. Три как минимум.

— Ну, давай озвучь. В общих тезисах.

— Во-первых, чтобы человек подписался работать на скотских условиях, можно пообещать ему расчёт, хорошие, справедливые деньги. Но после того, как закончит работу. Перед возвращением домой. И не рассчитаться с ним: фирма мол лопнула, заказчик подвёл, и всё такое.

Борька кивнул. Он явно ждал «во-вторых» и «в-третьих».

— Во-вторых, можно просто заставить. Угрозой непосредственно ему самому или… соответствующим близким.

— Узнаю бандита, — усмехнулся Кулёк. – Рассчитываться вы не любите.

— Ну, как ты знаешь, я по другой части. И вообще ты не прав. Не совсем прав. Есть услуги, они стоят денег.

— Да ладно! – захохотал Кулёк, разбрызгивая слюну. – Сначала закошмарить, создать проблему, а потом предложить ее решить. Небезвозмездно. Что в третьих-то?

— Отключить ему мозги. Критическое восприятие действительности. Ну, это так, теоретически.

— Химические препараты?

— В том числе. Не обязательно веществами. Вставить может и от другого. Убедить пропагандой, зомбировать. Внушить. «Во имя…» И так далее. Даже из-за обычной любви… мужчины… и женщины… готовы идти через тернии. К звёздам на потолке и бабочкам в животе. А за любовь к Отечеству – на пулемёты. В «шарашки» всех мастей на худой конец.

— Толково. Я в тебе не ошибся. То есть, мы пришли к тому, что люди вполне себе могут работать на рабских условиях? Причем в наши, как бы вегетарианские, времена. Так?

— Насчет времен я бы поспорил.

— Только не со мной. Я в курсе.

Мы долго разговаривали. Кулёк грамотно раскачивал меня, я делал вид, что плыву. Похоже, он остался удовлетворён началом беседы и перешел к конкретике:

— Ты думаешь, что на втором этапе, на сопровождении, ты имеешь больше, чем на первом?

— Я ничего не думаю.

— Думаешь-думаешь. Но это не так. Первый этап самый творческий. Мы называем его «отловом». Представь: нужен человек. Субъект с определенными данными. И ты ищешь его сам или…

Борька замешкался. То ли начал трезветь и побоялся сказать то, что планировал, то ли что-то ещё.

— Или что? – надавил я и добавил неожиданно для себя как когда-то: «Не мямли!»

— Если тебе скидывают конкретные ФИО, — устало сказал Кульницкий, — значит, по нему отработал кто-то до тебя. Взял пробы, маркеры и все такое.

— Что? Какие маркеры?

— Неважно. Считай, что это профессиональные качества. Навыки, умения. Тебе выдадут полный расклад по персональным данным и психологическому портрету. Твоя задача сделать так, чтобы он добровольно и без лишнего шума поехал туда, куда нам надо. И с тем, с кем надо. Но за таких платят меньше. Оптом кстати тоже дешевле.

— Знаю.

— Откуда? – удивился Кулёк.

— Я сопровождал пару раз, так что представление имею.

— Это как сегодня что ли? Двух кукушек?

— Ну, почти.

— Почти! – хмыкнул Борька. — Тринадцать человек. За раз! Семь лет назад. С единственным сопровождающим! Догадайся, кто это был? То-то! И все прекрасно добрались без малейшего насилия. Тушка должна бежать своим ходом, Русь!

Кулёк помолчал, явно пережевывая в голове своё давнее достижение, потом вздохнул:

— Тогда ещё пришлось организовывать нелегальный переход. Что непросто. И дороже. Но всегда есть, как говорится, варианты. Особенно, когда задача меняется. Резко. Бывает порою и так. Нужно найти нужного человека в кратчайшие сроки и убедить его сорваться с места. Желательно добровольно.

Он замолчал. Потом вдруг спросил:

— Ты свой первый раз помнишь?

— Конечно, — удивился я, понимая, что детали его не интересуют, тут другое. — А ты?

— Прекрасно помню. Еще в девяностые. Вёз какого-то инженера с Новосиба до Ферганы. Назад, кстати, тогда передали сумку такой… Впрочем, неважно. Плацкартой ехали. Что он только не вытворял. Играл на гитаре соседей. Бард, бля. Чуть не подрался с кем-то их них из-за какой-то облезлой кошки. Из их же компании. Потом помирился. Научил всех играть в свару, раздавил свои же очки… Вырвался короче интеллигент на свободу.

— Как ты его передал?

— Тоже через задницу. Ему же сказали, что родня дальняя появилась. Наследство, мол, надо попилить с местными чурками, пока есть возможность долю малую урвать… Он мне тут же всё выболтал. А я вообще раскладов не знал. До последнего, как и сейчас. Сказал ему: стоять у такого-то дома, ждать меня или того, кто подойдёт «от Павла». Сам отзвонился куда следует. Мне сказали, чтобы забрал сумку в Маргилане, в камере хранения (помнишь, такие с чёрными крутилками, пятнадцатикопеечные) и гнал назад. Там непросто с логистикой тогда было.

Выхожу, весь на измене, и натыкаюсь на этого перца. Он, видите ли, подождал немного, потом притомился, где-то поел и пошёл достопримечательности поглазеть. Обрадовался мне как брату – полдня же, блядь, не виделись! Я его опять гружу, что мы же людей подведем таким макаром. Давай по новой телефон искать, а тогда же с этим проблема была. Опять этого клоуна в банку закатывать, короче. На поезд в итоге опоздал. Потом на базаре украли кошелек. По известному телефону послали нахрен. Поехал на свой страх и риск на каком-то оренбургском камазе с луком. Вдвоём с водилой оставили по дороге все деньги, запаску, магнитолу, куртки кожаные, кроссовки. Меняли всё это дело на воду, соляру и чтоб пропустили дальше. То ещё приключение.

— Бывает. Мы ж те ещё путешественники, — сказал я и заорал: – О! Вэс! Вэ! Гээээ!

Через полтора года мы снова встретились. Уже без экспромтов. Кулёк практически не изменился внешне, но что-то непонятное творилось с его глазами. Я так и не понял: то ли они слезились, то ли боялись света. Он почти не снимал дымчатых, каких-то бабских, явно дорогих очков. После дежурных фраз и достижения определенного алкогольного опьянения (видимо Кульку так было проще — по накатанному-то стелить), он заговорил о деле. Снова издалека.

— Русь, а Русь? Разборка краденых автомобилей представляешь, как выглядит?

— Представляю, — ответил я, поспешно добавив:— В общих чертах.

— Да ладно? Ты, и в общих чертах?! – Кулёк явно поддавливал меня своим всезнанием. — Ну, хорошо. Допустим. Тем более, что это для иллюстрации. Мотор, двери, фары, колёса, сиденья. Что в отличном состоянии – в одну кучу. По одним ценам. Что побитое… потрепанное жизнью – в другую. Сгодится всё. Так?

— Это ты к чему?— насторожился я, озираясь по сторонам.

Кулёк не обратил на это никакого внимания, и медленно, в том же змеином темпе, продолжил:

— А теперь представь, что у тебя очень редкий автомобиль. Просто уникальный. И очень, очень дорогой. А для тебя лично— практически бесценный...

На этом месте он сделал многозначительную паузу и, приподняв очки, заглянул мне в глаза. И дальше уже говорил, не отводя тягучего насмешливо-испытующего взгляда:

— Бесценный, понимаешь? Во-от! И начались у тебя с ним определенные проблемы. Усталость кузова и агрегатов… в связи с достаточно серьезным пробегом. Или неожиданная авария. И что-то не подлежит ремонту. Только замене. А этот…суперкар… тебе так дорог, что ты… прям жить без него не сможешь. И?

— И? – слегка приподняв брови, поинтересовался я.

— Что ты сделаешь? Напоминаю – денег у тебя как у дурака фантиков. Но ты — далеко не дурак, иначе бы ты их не заработал. Или не сохранил. Куда ты помчишься со своею бедой?

Я вдруг всё понял. Ответил обтекаемо:

— Туда, где смогут решить мою проблему.

— Во-от! А ты знаешь где, ты ж при охеренных деньгах! И тебя не особо волнует: откуда тебе поставят на замену пришедшую в негодность запчасть. От какого донора…

Когда он произнес последнее слово, не спеша, многозначительно, то взгляд его стал невыносимым. Учат их этому, что ли? Повисло молчание.

Автомобили-«доноры» – тема известная. Покупая разбитую тачку редкой модели, в качестве источника оригинальных запасных частей для своей, такой же, ты разом решаешьнесколько проблем. В итоге, на определенное время, продлевая пробег личного, так сказать, суперкара.