Слеза Ночи

– А как это связано? – аккуратно и после длинной паузы произнесла подруга Алеша.

– Напрямую, – пояснила подруга Ира. – Натуральный обмен. Мои расписки на информацию. "Слезка"-то тоже моя!

– Когда это было, – протянула ростовщица Алена Ивановна, и по голосу стало ясно, что она не только тянет время, но и желает сбить цену. – Может, и не стоит твоя информация ни гроша, столько-то лет прошло. Или пригрезилось тебе…

– Допустим, – легко согласилась подруга Ира. – Но ты тоже не единственная на свете, прямо скажем. Я дурынду пригласить могу и парня ее шибко умного, дети сейчас шустрые, но с больной тетки много не возьмут, у них совесть еще найдется. Или кузена Сережу найму за ящик шампанского, он тоже сообразит, что к чему. Только им рассказывать придется, а ты и так почти все знаешь. Хотя тебя мне контролировать труднее, за это надо должок простить, не правда ли, Алешенька?

– Ах подруга, посидеть бы мне в твоем кресле немного, я бы тоже калькулятор вместо мозгов нарастила, – пожаловалась подруга Алена, но подтекст в ее речи был сложный, на что подруга Ира среагировала мигом.

– Приезжай и посидишь, мы теперь с тобой равноценны. Я с юности инвалид, а ты бывшая красавица – но результат один. Обе по нулям, вот разве что "слезку" вернем, будет о чем вспомнить, – сказала она с чувством, потом кратко переспросила. – Ждать?

– Жди, я мигом, – ответила Алена Ивановна и дала отбой.

Люма перехватила телефонную линию, не успела она звякнуть, и Лева оказался дома, прямо у аппарата.

– Ну и что ты мне скажешь? – меланхолически осведомился он. – Просидел даром на лавке, ел мороженое, читал желтую прессу. Утро потеряно.

– А у меня наоборот, хотя за тебя мне обидно. Я тетку вытряхнула из кресла нечаянно, нам стало как-то не до тебя, извини ради Бога!

– Насовсем вытряхнула? С летальным исходом? Если тебе адвокат нужен, то я могу попробовать. Господа присяжные заседатели, моя подзащитная совершила тяжкое преступление, предусмотренное энной статьей уголовного кодекса прим бэ, но на ее месте вы все, как один, поступили бы точно так же гораздо раньше. Я немного знал пострадавшую и…

– Ну тебя, я не о том, пострадавшая жива и физически здорова, но случилось, совсем как в голливудском кино – к ней вернулась потерянная память.

– Ужас какой! Она и в неполной памяти меня удручала, а что сейчас может быть, подумать просто страшно!

– А ты не думай, это в принципе вредно. Вкратце, она вспомнила, где видела пропавшую семейную реликвию – это вам не фунт изюму! Всяческих ужасов и родовых проклятий – вагон и маленькая тележка! А сейчас она будет докладывать "второй ведьме", та уже в пути, спешит и падает. Теперь понял, что от тебя требуется? Не могу я пустить это дело на самотек, проверь, пожалуйста аппаратуру.

– Это мы мигом, матушка барыня, сей момент будет вам техник с инструментарием, ждите в течении двух минут! – браво пообещал Лева.

Расстояния между их домами вполне дозволяли такие обещания, но не более… Положим, не через две минуты, а через пятнадцать техник с инструментарием уже стучался в дверь. Его светлые волосы взмокли на висках и местами прилипли колечками, а мелкие бисеринки пота украшали переносицу. Лев явно спешил к пиршеству тайн, к тому же следовало обогнать "вторую ведьму".

А самое главное, у них с Люмой затеялось дело, где он мог проявить незаурядную смекалку и вознаградиться восхищением подружки. Надо сказать, что юношеская влюбленность еще медлила у детского порога, причем это касалось обоих участников. Редкие поцелуи по случаю отлично перемежались длинными паузами непринужденного дружеского общения, в нем состояла главная прелесть их взаимной привязанности.

Вот и данный момент Лева торопливо клюнул Люмину макушку и двинулся в комнату выгружать инструменты для удобства прослушивания. Пока "вторая ведьма" ехала в метро с пересадкой, он решил подключить еще один проводок, чтобы можно было слушать в два уха одновременно.

Полагая себя почти что Юлием Цезарем, Лева заявил, что пока он монтирует аппаратуру, Люма может разъяснить ему, о каких проклятых ценностях зайдет речь. Что-то он раньше ни о чем подобном не слышал, и вообще, не спятила ли тетка Ира, не наглоталась ли колес – тогда запросто!

Люме ничего не оставалось, как открыть семейную тайну, но получилось у нее скомкано, время поджимало и скепсис слушателя не располагал к необходимой торжественности.

Получилось вот что… Однажды в далекой Бразилии, где кроме диких обезьян имеются еще и копи с драгоценностями, был найден камень необычной формы и окраски – крупная капля прозрачной синевы с мерцающими внутри искрами. Поэтому драгоценность назвали пышным титулом – "Слеза ночи". Кстати, под таким названием вещичка фигурирует вполне официально, у нее даже имеется история, все записано в статейке или каталоге, но бумаги, разумеется, под замком у тетки Иры.

Камешек долго бродил по свету и неизменно сеял несчастья, о них тоже подробно изложено, чуть ли не убийство Распутина, нет конечно, но кого-то столь же нехорошего тоже убили почти в те же времена. Ладно, эта часть определенно не удается, милль пардон, ну и черт с ней. А если ближе сюда, то после исторических потрясений штучка прочно застряла у тетки-Ириной бабули, как-то вышло так, что ее, бабку – то есть, продали или сменяли на этот самый бриллиант. Или он был опал, или еще, дай Бог вспомнить, не гиацинт ли? Но в результате они оказались вместе – ну да, не знаю точно, что случилось с обменом, но штучка хранилась у бабки Зои секретно, в невероятно дорогой оправе. Распутин что ли, нет не он, а тот, которого вместо него убили, заказал что-то очень замысловатое и нашпиговал вокруг алмазов на миллион. Бабка Зоя держала улику у себя всю жизнь, а потом распорядилась выделить тетке Ире на шестнадцать лет…

Бабка, вроде бы, к тому времени уже опочила, хотя кто знает, ну, да не важно… Короче, ценность была подарена при скоплении гостей и почти тут же бесследно исчезла с грандиозным скандалом.

– Прервись на секунду, – остановил рассказчицу Лева. – Во-первых, на вот, подержи эту штучку, она здесь самая крутая, а во-вторых, если я не ослышался, то похожая история была описана в литературе под названием "Лунный камень". Впрочем давай дальше.

– Дальше тоже очень похоже, ты верно подметил, – обрадовалась Люма. – Хотя детали разные, да и конца пока нету. Так бишь на чем я остановилась? Да, тетка Ира устроила непотребный скандал среди своих гостей, даже заставила их вывернуть карманы – предки протестовали, но напрасно. И вывернули напрасно – ничего ни у кого не нашли, так глупости по мелочи. Но это еще не все, стыдно рассказывать, но в школе тетка Ира вместе с этой самой ведьмой Аленой затеяли разбирательство и выявление виновника своими силами. Совсем оборзели. Одна слабонервная девица из подозреваемых впала в истерику и рванулась бросаться из окна. Ее поймали в коридоре, а инквизицию срочно прекратили. На тетку Иру цыкнули, а училку, допустившую безобразие, чуть-чуть не уволили из школы – еще бы, не хватало им статьи о доведении до самоубийства. Ну а "Слеза ночи" так и не нашлась. Хотя, впрочем, очень скоро всем стало не до нее. Не прошло и двух месяцев, как бедняга тетка Ира грохнулась с обрыва и переломала себе все, что можно. Еще следует отметить, что мама ее, тетя Таня, будучи вполне атеисткой и физиком-атомщиком по жизни, почти склонялась к мысли, что дочку достало проклятие, тяготеющее на пропавшем талисмане. Вроде бы бабка Зоя не то предупреждала, не то предсказывала, что владеть "Слезой ночи" очень вредно, но гораздо хуже – лишиться вещички. Упаси Бог потерять, украсть или выбросить, можно только дарить или передавать по наследству. Вот такие пироги, я все сказала, спасибо за внимание.

– Миленькая у вас семейная тайна, – одобрил Лева. – И как я понял, твоя тетушка вспомнила что-то важное об этой заколдованной штучке?

– Ага, буквально так. "Я вспомнила, что видела ЕЕ " – подтвердила Люма.