Апокалипсис

Но! Мы это сделали! Мы нанесли удар! Удар по их миру! Мы показали, что война может прийти и на их территорию! И это вселяет надежду.

Я выскочил за пределы мини городка, к полям большого городка. Большую часть домов давно снесли, а камень стен просто выкинули за ворота, освободив место под поля. Теперь тут зеленеет картофан! Морковка, свекла, салат и фиг знает что еще. Благодаря магии, и особым условиям микроклимата под куполом, тут собирают по шесть урожаев в год! А некоторых культур и того больше. Вон те же помидоры! Они здесь как деревья на моей старой родине! Яблоня, что плодоносит круглый год, вот уже второй год.

Расточительство, с точки зрения ума, который приложен к этим всем новаторствам, и магии, вложенной в это дело, на которое раньше никто бы не пошел. Раньше, но не теперь! — и я припустил в сторону забора со скоростью две сотни километров в час.

Теоритически можно и быстрее. Теоритически. Теоритически я вообще могу летать! Теоритически… Практически все оказалось не так просто как хотелось. И для того, чтобы летать, нужно реально понимать, как это делается. А я не понимаю, и из-за этого мои петы тоже не обладают подобными навыками.

Ведь петы, от части часть меня! Отчасти… А двигаются в пространстве они вообще за приделами законов физики. Известных мне законов. Я как бы навязываю им знакомую мне модель поведения и ориентации в пространстве. И если эту модель сломать… одного пета я в хлам запорол, пытаясь его телом полетать. Дважды запорол. Трижды запорол.

В первый раз он начал летать из стороны сторону. Неуправляемо, бессмысленно, и снося все на своем пути. Попробовав снова, развоплотив и перепризвав… пет расвоплотился сам, решив начать летать во все стороны в раз. Еще одна попытка, и он покинул приделы планеты и его текущее местоположение неизвестно. Просто выпал из зоны гравитации звездного объекта, и земля улетела дальше без него.

— Эх, Гоша! Ты еще жив? — усмехнулся я одними губами, проговаривая зов к потерянному пету в мыслях.

— Да, товарищ!

— Где ты сейчас?

— Не знаю… тут темно.

И так каждый раз! Не отозвать, не перепризвать. Система, которую я создал для защиты от повторного призыва одного и того же, не дает. И я не желаю её ломать. Как и отключать всех уже имеющихся петов от питания, что бы он тупо сдох сам без магии. Мой косяк, что при запихивании себя в банку, умудрился просрать возможность распараллеливания каналов питания отдельных миньонов.

Хотя рассуждая трезво и логически — он где-то тут, рядом, все еще где-то на орбите. Причем плюс минус четко надомной, иначе бы связь с ним давно оборвалась. Излишне далеко, чтобы я мог взять его управление в личный контроль, но недостаточно, чтобы связь с ним оборвалась совсем. Ослеплен и дезориентирован отсудившем маны вокруг своей персоны. Возможно, даже когда-нибудь вернется обратно. Или, наконец, сдохнет!

— Ффввв! — донесся странный звук, и меня обдало холодным ветром.

Хоть Восьмой, и тварь маны, но с сенсорикой у него все в норме! И с координацией в пространстве — он все же воин-мечник!

— Едрить вас! — увидел я источник и звука, и ветра, отследив направление.

Дырища в куполе! И ракета, неторопливо, и словно издеваясь, уже проведшая сквозь пролом.

Там, за «окном» — ночь, хотя под куполом еще светло. Там — зима, и короткий день… дырка схлопывается, и ракета вспыхивает. Восьмой мгновенно оказывается внутри сферы из огня — сработал артефакт времени, останавливающий течение временного потока для всего не магического. Но увы, в крайне ограниченно маленьком пространстве вокруг себя.

— ШРЕТ! — выругался я, будучи выкинутым из тела миньона.

Раньше, чем оттикал пятисекундный таймер артефакта. Гораздо раньше! Очевидно взрыв уничтожил кабель-маговод, по которому транслировалось моё сознание.

Это… это… к… б… Девятая!

— Млять… ну я так и знал… — проговорили мои слова губы Девятки, стоящей на одной из верхних веток дерева, не далеко от атакованного города.

Это… это… конец.

Купол, сияет изнутри. Купол… залит светом… ядерного огня. КАК!? Как они пробили барьер?! Как они…

Я упал на колени, и если бы позволяла физиология тела Девятой — зарыдал бы. Зарыдал бы, как маленькая девочка. Зарыдал бы, как…

— Повелитель? — раздался в моей голове голос миньона.

Холодный, беспристрастный, но все равно живой. Уже привычно, беся, и переводя отчаянье в ярость.

— Они все умрут — и я покинул тело данного пета.

Глава 34. За гранью

Что? Где? Как…

А, ну да, я же умер! Но случилось это не случайно, и не по чьему-то злому умыслу. Да и не умер я! Если так судить, а просто добровольно перешагнул за грань. Заглянул туда, куда смертным вход заказан. Заглянул за пределы смерти, в пучину смерти. И понял, отчего все мертвецы, продолжающие жить даже будучи мертвыми телом, столь мудры.

Блин! Да здесь же килотонны знаний! Все знания мира здесь! Вся истина, вся память всех, уже ныне не живущих. Все, что когда-либо знали люди и нелюди этого мира, все здесь. Но тем, кто еще жив — здесь места нет.

В прочем, я все же здесь. И да, я все же жив. От потери всей своей памяти и личности, да и по сути себя самого, меня защищает интерфейс и созданные с его помощью алгоритмы противодействия. Я вижу, все эти данные, память давно умерших людей, словно огромное количество, воды. Черной как смоль воды, в которой плавают чьи-то не менее черные волосы.

В прочем, это все объективизм и восприятие, призма, настройки которой, как и у всего лишь визуального, я могу легко изменить. Изменить вид этих данных мира, где и я сам, лишь данные. Без плоти, без тела и даже, магии.

Здесь меня отчасти и нет! Я здесь, в оболочке, в пузыре, созданным интерфейсом, словно в теле пета. И при смене настроек, это черная вода с волосами обретает куда более четкие очертания миллиардов призраков, что мирно беседует меж собой, с упоением рассказывая другу свои истории жизни. Но увы, я их не услышу.

И увы, призрачный вид, куда более глубокий слой, погружаясь в который я рискую не вернутся. К тому же он более затратный. Ведь все здесь — магия и не магия одновременно. И за счёт времени на преобразования оного в другое, я здесь и существую, грозясь истратить годовые запасы целого города за полчаса. Дорога я цена, но это того стоит.

Здесь есть память всех людей, когда-либо умерших в этом мире. Как жителей этого мира, так и вторженцев. Как иммунных к магии, так и нет. Даже тех, что пробыл в нашем мире всего секунды. Здесь есть даже память моих петов, что я когда-то призывал, и что погибли после. Но в этом вся и беда — данных слишком много.

Чтобы разобраться хоть в чем-то из здесь присутствующего — нужны годы. И годы в реальности, а не в этом мире, где время тоже лишь иллюзия, что я сам себе и создаю. Что я оплачиваю маной из реальности. И чтобы просмотреть чуть больше, чем один обрывок, фрагмент событий из памяти умевшего — столетия, и безумные запасы силы, коих у меня нет. У меня ж есть только полчаса.

И будь то этого всего мало! Пространство «смерти» многомерно. Тут есть не только верх и низ, в прочем — этого тут как раз таки и нет. Ни права, ни лева, это все можно смело забывать как пережиток реального мира. За то есть безумная многомерность слоев, определяющие типы памяти, а возможно и ведущею куда-то еще. Все же самих душ тут, а не остаточных явлений памяти, что бездумная машина покруче моих тварей интерфейса, тут довольно мало.

А еще есть слои, что отвечают за только прибывших, и за тех, кто умер давно. Ведут куда-то в прошлое, в память более далеких мертвецов, где как нестранно данные существенно более структурированы, чем те, что олицетворяют собой настоящее, память только умерших.

Они там куда более похожи на нечто упорядоченное. Лучше структурированы, и более четко выражены. Но зачатую не интересны. Личностные данные исторических слоев истончены, и это касается не только личных знаний о мышах кота Василия, но и знаний квантовой физики некого ума ученого. Там остается только то, что знали в то время все. Лишь общие данные о мире.