Спасение беглянки

– Помогите нам… пожалуйста! – не поняв вопроса, обратилась к нему Александра. – Позвоните в российское консульство! Мы в неволе, – она старалась говорить тихо – так, чтобы её слова не долетели до ушей Ёжика и Верзилы. Полисмен с явным интересом прислушивался к её речи. В душе Саши затеплилась надежда, сердце гулко застучало. – Мы русские. Нас везут…

Подскочивший Ёжик стал что-то бойко объяснять по-турецки.

– Расспрашивает, смотри-ка! Сейчас поймёт, что здесь не всё чисто, и сообщит куда-нибудь, – Саша уповала на сообразительность стража порядка.

Ёжик вдруг открыл переднюю дверцу и вынул из бардачка какие-то корочки, похожие на удостоверение, показал их полицейскому. Верзила тоже достал из нагрудного кармана рубашки документ и предъявил его. Все четверо выглядели вполне успокоившимися и удовлетворёнными, даже малыш весело смеялся, грызя леденец.

– Вот видишь, они уже договорились, – подала голос Нина. – И, кажется, весьма довольны…

– Да, похоже, все вопросы решены, – предположила Александра, едва не плача от досады, – кроме нашего. Иначе эти… не были бы так «довольны»!

Мужчины вернулись в автомобиль, оживлённо беседуя. Путь продолжался, как будто ничего не случилось. Александра не сразу отошла от пережитого волнения, едва мелькнувшей надежды на спасение и такого скорого разочарования.

Празднование «Зелёных святок» продолжалось. Уже в сумерках разжигали костёр, готовили шашлыки, вместе с «Перегодой» тянули песни. Надежда и не вспомнила потом, кто предложил прыгать через огонь, и кто это сделал первым, но она решила не отставать.

Благополучно перемахнув через весёлые языки пламени один раз, женщина подумала, что неплохо бы запечатлеть для истории сей знаменательный факт. Вручив свой новенький цифровой фотоаппарат Виктору Михайловичу, разбежалась и повторила прыжок. Взглянув на экран, ужаснулась: над костром парило бледно-розовое, под цвет её шёлкового костюма, пятно, отражающее траекторию незабываемого полёта.

– Ой, жуть какая! – оценил Серёга. – Надюха, тебе бы метлу в руки… для завершения композиции! Вот был бы кадр! – засмеялся он.

– Ну, ты как всегда, – отмахнулась Надежда, а сама подумала: «А ведь он прав, этот противный Серёжка! Ужас! Только метлы и не хватает. Надо ещё разок попробовать… слетать».

Перепрыгнула через яркий костерок снова, результат – тот же. Даже в голову не пришло переключить режим съёмки. После пятой попытки в момент приземления нога подвернулась, и Надя с криком плюхнулась на траву.

К ней подбежали обеспокоенные друзья-товарищи, подхватили под руки, усадили на скамейку.

– Надюха, ну вот… что ты… распрыгалась-то? – Серёга от растерянности не находил слов, – пятнадцать лет тебе, что ли!

Кто-то особо заботливый с силой дёрнул Надежду за ногу, решив, что у неё вывих. Женщина вскрикнула от резкой боли, по щекам невольно покатились слёзы. Вдруг стало понятно значение фразы «искры посыпались из глаз»: она их отчётливо увидела перед собой.

Доехав до гостиницы в районном центре, где были забронированы номера, вызвали «скорую помощь», которая почему-то не приехала. Нога отекла и сильно ныла. Откуда-то принесли эластичный бинт и обезболивающие таблетки.

«Вот ещё, буду я травиться», – подумала Надя, а вслух вежливо ответила:

– Спасибо, я лучше потерплю. Не люблю таблеток.

В номере Надежды собрались друзья. Каждый пытался чем-то помочь пострадавшей.

– Надо бы к ноге лёд приложить, – посоветовал Серёга, который, конечно же, тоже был здесь.

– Да где его тут взять-то? – озадачился Игорь Большаков, один из активистов Русского центра, преподаватель истории в университете.

– Ну, тогда хоть холодную воду, – не унимался Сергей.

Где-то раздобыли таз, наполнили холодной водой, Игорь поставил его у ног Надежды. Она не реагировала. Нога так болела, что страшно было пошевелиться.

– Давай сюда повреждённую конечность, – скомандовал Игорь, видя отрешённое состояние Нади.

Она повиновалась. Товарищ осторожно принялся смывать пыль с её травмированной ноги. Каждое прикосновение отдавалось резкой болью. Надежда то и дело вздрагивала и вскрикивала.

– Терпи, казачка! Атаманшей будешь, – скомандовал Игорь. – Доктор велел в холоде подержать…

Потом осторожно промокнул ногу полотенцем, туго забинтовал эластичным бинтом, взятым в местной аптечке.

– Перед сном повязку снимешь, а утром снова надо наложить… потуже, – дал профе ссиональную рекомендацию Серёга.

– Хорошо, – покорно согласилась пострадавшая.

– Давай вторую ногу, – Игорь не отходил от больной.

– А вторую-то зачем? – спросила ничего не соображавшая от боли Надежда.

– Надюха, а ты что, в морге с грязной ногой будешь лежать? – доходчиво пояснил верный соратник Серёга.

– Да ну тебя, Серёжка, – засмеялась Надя.

– О! Чувство юмора на месте! Значит, жить будешь, Надюха, – констатировал доктор.

– Чувство юмора-то на месте, только очень больно… просто невыносимо! – призналась она.

Лишь сейчас до Надежды дошло, что все манипуляции с её ногами Игорь Большаков совершал на глазах у собственной супруги, которая с невозмутимым видом восседала рядом с ней на кровати.

«Кошмар! Как неудобно-то! – ужаснулась Надя. – Вот уж… угораздило…»

– Ой, да я… сама… – и она попыталась освободиться из по-дружески заботливых рук Игоря.

– Да сиди уж, попрыгунья! – возразил тот и процедуру омовения второй ноги, как ни в чём не бывало, довёл до конца.

Приятели вспоминали исторический полёт Надежды над костром и бесславное приземление.

– Ой, Серёга, мне же статью надо написать… срочно… в «Русский путь». О сегодняшнем празднике, – вспомнила она.

– Ну и напишешь, – бодро ответил верный товарищ, – ранение-то твоё – вполне совместимо с жизнью!

– Как же я напишу, если у меня нога болит?

– Ну, ты же не ногой писать будешь, Надь! – Серёга был в своём репертуаре.

– Серёжа, напиши ты, а? Пожалуйста! – взмолилась она.

– Надя, у тебя красивее получится. А я… как-то, – неопределённо возразил он.

– Ну да, ты у нас, по большей части, психиатр! – съязвила Надежда.

– Ты уж, правда, помоги, Сергей! – попросил Виктор Михайлович, который тоже, конечно, был тут.

– Серёга, ну что, тебе… нечего, что ли, сказать… человечеству? – принялась убеждать Надя.

– Человечеству-то? – со значением переспросил Сергей, – ну ладно, попробую! А ты потом посмотришь… подправишь, если что. Цитат своих романтических добавишь… для «человечества»…

– Посмотрит, посмотрит, – пообещал за Надежду Виктор Михайлович.

– Ну конечно! Спасибо, Серёжа! Век не забуду! – обрадовалась она.

– Обращайся, Надюха! – шутливо-покровительственным тоном ответил тот.

Надежда оживилась, случайно пошевелила забинтованной ногой и невольно вскрикнула от боли.

– Ну ладно, Надь, отдыхай. Хирургическое ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО больше тебе не требуется, мы пошли, – сострил Серёга.

– И правда, пойдёмте, ей покой нужен, а она тут с нами светские беседы ведёт, – поддержала молчаливая Вера, супруга Игоря, поднимаясь с места.

– Водички мне хоть оставьте, вдруг я пить захочу, – жалостливым голосом попросила Надежда.

– А, сейчас, сейчас, – пообещал Серёга и через пару минут принёс бутылку минеральной воды. – Как здорово иметь друзей-то, Устинова! Есть кому статью за тебя написать, помощь оказать… и стакан воды подать, опять же…

– А я разве спорю? – согласилась она.

Проводив друзей-товарищей, Надежда легла в постель и сразу почувствовала облегчение.

«Ах, как, оказывается, благотворно горизонтальное положение влияет на здоровье!», – подумала она.

Через некоторое время позвонила Юрию, рассказала о своих приключениях.

– Наденька, солнышко, ну зачем на Троицу через костры надо было прыгать? – удивился он. – Это же не ночь на Ивана Купала!

– Ну, не знаю… разожгли, да и… не гореть же ему просто так, – неуверенно ответила она.

– И ты решила прыгнуть! Ну, ты как ребёнок, Надюша!