Страница 59 из 70
Перед глазами мелькали пестрые шкуры, серебристые клочки стен и пола, осколки заклятий, что отлетали от Ковалля и тех, кто его атаковал. Враги прибывали и прибывали. Они казались полноводной рекой, которая медленно обращалась в груды подпаленного, рассеченного, разодранного мяса, но приливная волна не останавливалась.
Лапы вязли в густой жиже из крови, сукровицы и мозговой жидкости, от запахов горелой кожи и плоти тошнота то и дело подкатывала к горлу.
Враги продолжали прибывать в помещение, а наши с Коваллем силы иссякали. Я уже чувствовала, как дрожат колени, как хочется просто лечь и забыться. Пусть меня рвут и режут на части, пленят, уничтожат, делают что захочется. Я ощущала лишь вселенскую усталость.
— Рина! Не сдавайся! Осталось немного!
Я не понимала — о чем это Ковалль. Немного чего? Магов? Оборотней? Врагов сильно меньше, увы, не становилось. Они прибывали недопорталами и, не мешкая, бросались в драку. Больше не церемонились с мертвыми и ранеными, шли прямиком по телам товарищей. Брызгали в морду мерзкой жижей и пытались атаковать со всех сторон.
Я было подумала, что все кончено. Нам не выстоять, и пора признать это.
Наверное, я не уродилась воительницей, что погибает с мечом наголо, во время очередного замаха на врага, и даже перед самой смертью поражает тело нападавшего смертельным ударом.
Я уже сражалась за жизнь с огнем. Маленькая женщина, мать, смертная в алом безумии горящего здания. Дралась за жизнь, находясь в коме. Стремилась вернуться, чтобы дожить годы, что пламя пыталось отнять. Но теперь душевные силы закончились. Моральные и физические тоже покинули. Воля к победе иссякла окончательно.
Понимала, что делаю глупость. Услышала беспомощный крик Ковалля. Он умолял, просил, убеждал.
Но я распахнула пасть по максимуму и выпустила все аурное пламя. Зная, что даже если и погибну, то унесу достаточно жизней.
По воздуху разлилась малиновая субстанция, в нос ударили запахи гари, паленой плоти и жженой шерсти. Я словно опять находилась внутри огненного кольца в ресторане из прошлого. Но оно не причиняло вреда — защищало. Только меня, а не мятежников.
Десятки оборотней вспыхнули факелами, маги неподалеку загорелись следующими. Атакующие остановились, испугались, опешили.
Перед глазами заплясали черные мушки. Я думала — все, отключусь и погибну.
Но нечто удерживало меня в реальности, не позволяя уплыть в беспамятство. Я услышала настойчивый зов Танечки, почувствовала ее энергию, ауру, что текла через нашу невидимую пуповину, которая возникает между матерью и дочерью.
Сильно легче, конечно, не стало. Но Ковалль внезапно резко дернул меня, и я полетела прямо на первородного. Думала, упаду сверху и вырублюсь. Но мы ухнули в черноту портала, и… кровавая схватка осталась за спинами. Я лежала, усиленно пытаясь отдышаться.
Ковалль присел рядом по-турецки в безбрежной черноте пространственного коридора и гладил, успокаивал, ласково подбадривал.
— Прости, я сколько могу дам тебе. Надеюсь, моих резервов хватит.
Первородный устало прикрыл веки — и энергия заструилась по моему телу. Ковалль пошатнулся, даже сидя. Но умудрился сохранить равновесие.
— Прыгай! — почти скомандовал первородный.
Сам перекатился и кувыркнулся — в сторону светлого пятна впереди. Я поднялась, превозмогая немощь, сделала рывок… и очутилась на полу огромного незнакомого зала, похожего одновременно на офисный и релаксационный. Пухлые диваны, колонны у стен сочетались с письменным столом, компьютерами. Столики для еды из прозрачного пластика на ножках в виде умильных кошек — с шкафами-солдатиками напротив колонн, заставленными папками и черными ящиками.
Паркет выглядел произведением искусства. Узоры переплетались друг с другом, менялись, внезапно превращались в живописные полотна с гротескными животными или цветами.
Ковалль встал, слегка пошатнулся, но сделал усилие и резко выпрямился. Подошел ко мне и протянул руку. Только теперь я осознала, что больше не химера, стала женщиной. Похоже, обратилась, когда приземлилась.
— Где мы? — спросила я первородного.
— Вы в безопасности, — ответил… Бриолис.
Глава спецслужб, «Нос», как прозвали его подчиненные и равные по званию— это я теперь тоже выяснила, — появился со стороны дальней колонны. Наверное, вошел с черного хода.
— Нам не дадут нормального отдыха? — вскинула я глаза на черного лельдиса.
Тот подошел и молча протянул мне и Коваллю голубые таблетки.
Я покосилась на первородного. Бриолис отошел к письменному столу и по-мальчишески присел на угол. Понял, что я доверяю Коваллю и только его слово решающее. Первородный мягко и ласково улыбнулся — так он мне еще не улыбался. Как близкому существу — дорогому, нужному, тому, кого хочешь видеть рядом независимо от проблем и обстоятельств.