Страница 13 из 37
Мой план побега был разработан тщательно. И дезинформация моего недавнего спутника – его составная часть. Он‑то совсем не глуп, так что легко поймет, кто именно его заложил. И если он расколется – а расколется хотя бы из ненависти, – то сообщит полиции, что я отправился в областной город. Именно то, что надо. Покидать свою берлогу я не собирался. По крайней мере – немедленно.
Баба Нюра встретила меня печальным взглядом и сразу отправила меня в ванну, а вещи бросила в стирку.
- Вот так я ждала и своего деда, толи вернётся, толи попадётся, прости господи. И так всю жизнь, пока не помер.
- Баба Нюра, а друзей у него не осталось, - с надеждой спросил я.
- Да какие друзья? Вот конкурент у него был. В последнее время его кто-то опережал на шаг. Только мой Федечка что-то спланирует, а кто-то его опередил. Лютовал страшно, но оставался дома. А мне что? Дома и хорошо, мне так спокойней, - вздохнула баба Нюра и переложила яичницу из сковородки мне в тарелку.
- Кто это был известно?
- Нет. Но у него была одна особенность. В открытом сейфе он всегда оставлял смычок от скрипки. Это всё, что я помню.
Никогда еще пиво не казалось мне таким холодным и вкусным. Какой же я баран! Устроил фейерверк в банке, чуть не сел в тюрьму, а надо было просто поговорить с бабой Нюрой. Рассказала она не много, но и не мало. Если оставлял смычок, значит музыкант. Проверить совпадения мест гастролей и места ограблений банков. Делов то!
Теперь я чувствовал себя уже гораздо лучше.
– Режим, – вслух приказал я компьютеру, а запрограммировал его просто: он должен был подобрать мне все газетные статьи за последние пятьдесят лет, в которых шла речь о преступнике по кличке Смычок или Музыкант. Подобрать, сравнить, исключить перепечатки и выдать пред мои ясны очи.
Я еще не взялся как следует за четвертую бутылку, а готовые листы уже полезли из машинки. Первый лист относился к делам самым свежим – десятилетней давности, это была заметка из Урала. Полиция схватила в баре пожилого человека, утверждавшего, что он и есть Смычок. Но это оказался случай старческого маразма, задержанного водворили в дом для престарелых, откуда, собственно, тот и сбежал. Взял следующую распечатку…
Утомившись к утру, я свалился в кушетку и слегка вздремнул. В сером рассвете, подкрепившись чашечкой кофе, я уложил в бумажный орнамент, образовавшийся на полу, последнюю страничку. Солнечный свет заливал бумаги. Я включил верхний свет и, постукивая зубочисткой по зубам, углубился в анализ.
Интересно. Этот преступник обожал хвастаться, на месте своего преступления он оставлял сначала сам смычок, потом его рисунок. Ну, это понятно, смычок не зубочистка, в кармане не спрячешь, да и таскать с собой на дело лишний груз. Изображение смычка очень примитивное, скопировать которое не представляет сложности. Что, собственно, я и исполнил немедленно. Отставил рисунок на вытянутой руке и полюбовался им. Неплохо, по‑моему.
Начнём расследование!
Первый смычок был оставлен в пустой кассе магазина, торговавшего спиртным, Сорок восемь лет тому назад. Каково?! Если Смычок начал свою карьеру подростком, как я, то теперь ему должно быть уже за шестьдесят. Возраст неплохой. Но что с ним стало, почему он исчез? Уже пятнадцать лет прошло с тех пор, как он оставил свою последнюю визитку. Загибая пальцы, я считал варианты.
Первый: он мог просто загнуться. Тут уж ничего не поделаешь, и оставим это.
Второй: он умотал за границу и работает там. По сути, случай не отличается от первого. Не будем о грустном. Чтобы искать счастья на просторах развитого капитализма, мне еще надо поднабраться и опыта, и денежек.
Третий: он завязал и теперь потихоньку тратит неправедно нажитое. Что ж, дай тогда бог ему крепкого здоровья.
И четвертое: он сменил почерк и перестал выпендриваться с картинками.
Я сидел и угрюмо попивал кофе. В случаях третьем и четвертом у меня еще остаются шансы выйти на него. Перед тем как исчезнуть, он вел весьма бурную жизнь – я взглянул на список произведенных им работ с большим уважением. Угон самолета, угон машины, ограбление, налет на банк. И так далее, и тому подобное. В общем, суть всех преступлений была одинакова: деньги перемещались из чужих карманов в карман Смычка. Или краденое имущество сбывалось с использованием фиктивных документов – опять‑таки денежки. И его ни разу не схватили, вот что самое ценное. Такой человек просто‑таки предназначен стать моим наставником и покровителем, моим учителем, дабы в один прекрасный день я смог бы получить диплом мошенника с отличием, который откроет мне двери самых богатых закромов.
Но как я его найду, когда на его хвост в течение десятилетий не могла сесть полиция? М‑да. С ходу и не ответить. Я решил так: пускай над этой проблемой подумает мое подсознание, а я пока погуляю. Улица за окном оживала, по ней сновал всякий люд, так что неплохо бы мне выйти и сделать кое‑какие покупки. Я открыл шкаф с гримом и стал готовиться к выходу.
Взрослые не понимают, не помнят – как это быть подростком. Они с удовольствием забывают этот полустанок на дороге к зрелости. Невинные радости детства позади, взрослые удовольствия – далеко впереди, а в настоящем – только вечно приливающая к голове кровь при мыслях о прекрасном поле да пустые карманы. Несчастные подростки должны вести себя как взрослые, но не имеют никаких привилегий этого положения. Что до меня, то я избежал утомительной занудности отрочества, сразу перескочив через него. Я не околачивался в школе и не слонялся со сверстниками – я превращался во взрослого. Поскольку, как мне казалось – и не без оснований, – я был умнее большинства взрослых, мне нужно было всего лишь изменить внешность.