Десять желаний

Кэт была сосредоточенна и молчалива. Она уже приняла решение, но Ян все пытался подобрать нужные слова, чтобы остановить ее. Только слов сейчас не хватало, а его прикосновения Кэт переносила с трудом: она казалась твердой и колючей, как тюремная проволока.

Она бы так и уехала, не прощаясь, слово все это происходило понарошку. Словно это тоже было игрой. Ян не дал ей сесть в такси — прижал дверь рукой.

— Мы можем больше никогда не встретиться, Кэт, — на всякий случай объяснил он. Вдруг Кэт и в самом деле не понимала, что происходит?

— Тогда прощай, Ян, — просто ответила она.

— Прощай, — Ян обнял ее — мех капюшона защекотал лицо — и поцеловал в макушку. — Прощай, малышка Кэт.

Он вернулся домой и лег на кровать. Старая панелька пела, бурлила и покашливала. Только здесь, в его квартире, было так тихо, словно больше никогда не раздастся и звука. Ян смотрел в потолок, пока не стало смеркаться. Рыхлый воздух оказался еще более неприятным, чем кромешная тьма.

Внутри все ныло, ломило и жгло, будто вместо крови по венам и артериям перетекал яд. Что это была за отрава? Разочарование? Отчаяние? Тоска?

Ян приподнялся на локтях — ему показалось, что в комнате находится кто-то еще. Это ощущение чужого присутствия исходило от запечатанной скотчем коробки, которую Ян почти полгода назад привез из своего бывшего дома вместе с Кэт. Коробка ютилась у шкафа, прикрытая набравшей пыли выцветшей тряпкой — в далеком прошлом износившейся простыней. Ян подошел к этой коробке — и рывком сорвал простыню, словно маг демонстрирующий зрителям фокус. Только в этом случае он сам был и магом, и зрителем. Совершал волшебство — но не знал, чем оно закончится. Вспорол скотч одним движением перочинного ножа. Распахнул картонные створки. Достал из коробки черный чехол и расстегнул на нем молнию медленным выверенным движением, словно делал скальпелем точный аккуратный разрез. Затем, чувствуя покалывание на кончиках пальцев, опустил в чехол ладони. Металл неожиданно оказался теплым. Ян провел по нему рукой, удобно взялся за изгибы — и вынул из чехла саксофон. Даже в сумерках инструмент отливал золотом, отражая неизвестно где пойманный свет.

Ян выпрямился, расправил плечи, заставляя тело вспомнить, что оно чувствовало много лет назад. Пальцы сами нашли нужные клапаны, легли на них легко и удобно — и замерли. Ян сделал глубокий вдох и коснулся губами мундштука.

Он играл, привыкая к ощущениям, которые рождала в нем эта музыка, постепенно, словно заново учился ходить. Играл так, что болели, будто разрывались, легкие. Кровь очищалась от яда. Со временем боль прошла, мелодия затихла, но словно продолжала эхом звучать в зеркалах и хрустале. А потом замолкло и эхо. И стало так тихо, что, казалось, было слышно, как само по себе пел под горячими пальцами металл саксофона.

Глава 27. Новый день

Утром Кате позвонили. Она с каменным лицом взглянула на дисплей — не хотелось снова слушать уговоры Яна. Но это был ее приятель по казино.

— Уже одиннадцать. У твоего друга сегодня первый рабочий день. Но он не явился в офис. И «трубу» не снимает. Как это прикажешь понимать?

Катя поморщила лоб, пытаясь связать логические цепочки.

— Ян тебе позвонил?!

— Три недели назад он прошел собеседование. Вчера с ним разговаривала моя секретарша. Клянется, что твой Ян собирался прийти. А теперь его нет. Знаешь, у меня солидная фирма, мне нужны ответственные работники — даже если я и принимаю их по знакомству!

Невероятно…

Но слишком поздно.

— Постой! — Катя подняла руку, словно собеседник мог это видеть. — Вакансия еще не занята?

— Нет, еще не занята, — ядовито передразнил ее мобильный телефон.

— Тогда возьми меня к себе. Клянусь, что буду самым ответственным работником на свете!

Закончив разговор, Катя упала на кровать.

Она ощущала себя ракетой, летящей к своей цели, и от нее только что отделилась отработанная ступень. Теперь она летела быстрее. А цель была ближе.

Наступил первый день ее новой — лучшей — жизни.

Она уволится из казино.

Не вернется на курсы английского.

Сменит номер телефона.

Она уничтожит все ниточки, связывающие ее с прошлой жизнью. И никогда, никогда больше не попадется в мышеловку под названием «Ян». Теперь она не будет мышкой. Она станет кошкой.

* * *

Утро Яна тоже началось со звонка. Дверь, похоже, собирались взять штурмом. Ян лежал, пытаясь слиться с тишиной квартиры, возникающей между накатами яростного дребезжания, но тот, кто стоял за дверью, не собирался уходить. Вскоре звонок сменили удары кулаком о дверь. К ударам присоединился раздраженный мужской голос.

— Ян, вы здесь? Вам посылка от Газо! Он сказал, чтобы я не возвращался, пока не отдам ее вам.

Первая мысль была, что Газо решил с ним покончить.

Вторая, что это очень глупое предположение.

Третья, что если и решил, — то бегать от Газо он не будет.

Ян открыл дверь. Перед ним стоял парень, совсем молодой. Лопоухий, с одутловатым веснушчатым лицом. Он протянул Яну посылку, завернутую в почтовую бумагу, потом наткнулся взглядом на шрам — и не сразу разжал пальцы.

— Что там? — спросил Ян, сильнее потянув посылку.

— Не знаю.

— Ладно, сам разберусь. Ну, прощай!

— Э… — проблеял посыльный, когда Ян потянул ручку двери на себя. — Газо просил, чтобы вы позвонили ему, мол, посылка дошла. Позвоните?

— Нет.

— Газо так и думал. В этом случае он попросил сделать ваше фото с посылкой, можно?

Юноша не стал дожидаться очередного «нет». Навел на него камеру мобильного, и свет вспышки высветил лицо Яна, сыгранное специально для Газо. Отменный ракурс — чтобы шрам был заметен во всей красе. Всклокоченные волосы. Злые сощуренные глаза. Верхняя губа приподнялась в порыве бешенства.

— Сойдет? — спросил Ян, возвращая лицу привычное выражение.

— Д-да, — ответил посыльный. Через секунду в тамбуре его уже не было.

Ян распаковал посылку, не отходя от двери. Скотч со шматками почтовой бумаги опустился на пол. В коробке, прижимаясь друг к другу, лежали ровные стопки зеленых купюр. Ян втянул носом воздух. Он уже и забыл, как пахнут большие деньги. Провел пальцем по ребрам перевязанных бумажками стопок. Можно было не пересчитывать. Ян знал, что здесь будет вся сумма долга. И даже, возможно, немного больше.

К нему вернулась удача. Но он не мог понять, что послужило пусковым механизмом? Как это работает теперь? Каковы новые правила?!

Этим же вечером в новостях сообщили, что Султана взяли под стражу. Его обвинили в совершении нескольких преступлений, одним из которых была торговля людьми.

Не отрывая взгляда от экрана ноутбука, все еще не веря своим ушам, Ян нашарил рукой горлышко бутылки, потряс — виски больше не было. Тогда он полазил по карманам курток, висящих в шкафу. Нашел начатую пачку сигарет. Прикурил. Долго смотрел, как тлела в его пальцах сигарета. Потом затушил ее — так и не сделав затяжку.

Глава 28. Kredo

Ян спускался по ступеням в подвал — тот самый, через который когда-то сбегал с Кэт после неудачного фильма. Он сжимал ручку тяжелого черного футляра и вдыхал воздух пыли и цемента. Запах острый и оттого еще более действенный. Когда-то, много лет назад, он ощущал его почти каждый вечер, когда спускался в подвал на репетицию джаз-бенда «Kredo». Участники группы были опытными музыкантами. Но их сакс уехал в Израиль, и один из приятелей фронтмена, который обучал Яна игре на саксофоне, предложил попробовать своего подающего надежды протеже. Здесь, в полутемном подвале, музыка, столько лет замурованная в стенах просторного учебного класса, оживала. Саксофон тонко чувствовал партнера, реагировал на каждое движение его души, на любое изменение настроения.