Десять желаний

Долго брел по сверкающему огнями проспекту, вытянув руку с поднятым большим пальцем, а потом свернул к реке. Он замерз так, что едва чувствовал свое тело, но не ускорил шаг. Ян хотел дать ей шанс оказаться дома раньше его. Хотел прийти — и больше не ждать Кэт. Сразу увидеть — она послала к черту своего ухажера, вызвала такси и теперь сама дожидается его дома, заварив чай в двух чашках — на всякий случай. Пусть даже в одной. Пусть даже не ждет его — неважно, лишь бы оказалась дома.

Но дома ее не было.

Ян машинально поставил чайник на огонь, потом, когда раздался свисток, машинально выключил газ — но чай так и не заварил. Поставил стул в коридоре напротив входной двери. Сел, заложил руку за руку — решил, что Кэт он будет дожидаться так. Все смотрел на темный прямоугольник двери, не замечая, что яркий электрический свет постепенно растворялся в нежном утреннем.

Он проснулся от болезненного удара: задремал — и упал со стула.

Кэт все еще не было.

Мобильный показывал десять часов утра.

Ни одного пропущенного вызова.

Он набрал последний исходящий номер. Сразу включился ящик голосовой почты.

Ян прислонился к стене, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Глава 22. Последствия

Солнечный зайчик прыгнул Кате на лицо. Она потянулась и открыла глаза. Зайчик отсвечивал от высокого, в человеческий рост, овального зеркала, стоящего напротив окна. Катя застыла — и резко выпрямилась. Голова гудела. Свет резал глаза. От запаха лилий, стоящих на тумбочке, мутило. И все это в добавок к главному вопросу, от одной только формулировки которого на затылке зашевелились волосы.

Где я?!

В этой комнате она совершенно точно никогда не бывала раньше. Разве что видела нечто похожее в одном из журналов по интерьерам, когда готовилась к ремонту. Это была спальня — не только по названию, как у Яна, а самая настоящая — жилая, уютная. С широкой кроватью — словно не для двух, а для четырех человек. Прозрачными занавесками, которые облаком опускались на паркет. У ног лежало скрученное колбаской покрывало. Все было мягким на вид — Катя коснулась ступнями ковра — и на ощупь. Из приоткрытого шкафа-купе выглядывали рукава рубашек. На прикроватной тумбочке лежал плоский, как разделочная доска, серебристый ноутбук с изображением надкушенного яблока.

Она схватила туфли, которые стояли под стулом, и на цыпочках направилась к двери — но у зеркала замерла, не сразу узнав свое отражение. Прическа превратилась в птичье гнездо. Тушь размазалась, сменив стиль макияжа с «роковой красотки» на «эмо». Выпачканное во время побега платье разорвалось по шву — так вот что это был за звук! — оголив половину груди.

Мамочки…

Боковым зрением она уловила, что кто-то вошел в дверь — и это точно была не мама. На нее с любопытством смотрел взрослый — с легкой сединой в волосах — незнакомый мужчина. От неожиданности Катя выронила туфли, потом опомнилась и схватила одну, выставив шпилькой вперед. Второй рукой она зажимала надорванный кусок платья.

Глаза, кадык, между ног…

— Вам не кажется, что поздновато для самообороны? — спокойным тоном поинтересовался незнакомец.

— Что значит — поздновато? — сильнее сжимая туфлю, спросила Катя.

— Если бы мне от вас что-то было нужно, я бы уже взял это — пока вы не проснулись и не стали угрожать мне туфелькой, — мужчина подался вперед — Катя отступила. — И простите, что не постучался, — мне нужен был ноут, а я не хотел вас будить.

Катя прищурила глаза.

— Где я? — от волнения ее рука, сжимающая туфлю, дрожала и, казалось, что Катя не угрожает мужчине, а дразнит его.

— У меня дома, — хозяин квартиры прислонился к дверному косяку. — Улицы Луговского, которую вы назвали, нет в моем GPS-навигаторе. А разбудить вас мне так и не удалось. Поэтому вы здесь.

Катя опустила туфлю.

Луговского — это название ее улицы в Бешенковичах. Она перепутала адреса.

— Я отвезу вас, куда скажите, прямо сейчас. Если хотите.

— Хочу!

— …Либо вы можете привести себя в порядок и позавтракать со мной. Потому что я жутко голоден, а омлет уже на плите и будет готов минут через пятнадцать.

Катя снова взглянула на себя в зеркало.

— Где у вас ванная?

— Справа по коридору.

Мужчина отошел от двери, пропуская Катю. Пока она дошла до ванной, успела заметить просторный зал с телевизором на стене.

Ванная комната показалась Кате огромной. В ней была душевая кабина и искусственное лимонное дерево. Многочисленные отверстия в угловой ванной, наверняка, в нужный момент превращали ее в джакузи.

Раздался стук в дверь. Катя вздрогнула.

— Я могу бросить ваше платье в стиралку, она у меня с сушкой. Через час уедете в чистом.

Катя медлила.

— Возле душевой кабины халат висит, можете пока его надеть, — после паузы продолжил хозяин квартиры.

Катя сбросила платье и просунула его в приоткрытую дверь.

— Спасибо! — поблагодарила она, когда платье исчезло из ее рук. И тотчас же закрыла дверь за защелку.

Она не сразу сориентировалась в хитростях управления душевой кабиной. Пару секунд ей пришлось, не дыша, настраивать температуру воды под ледяным каскадом. Зато потом она наслаждалась теплыми шелковыми струями — и, похоже, потеряла счет времени. Когда Катя вышла из ванной, на столе стояла только одна тарелка, накрытая прозрачным куполом.

Хозяин квартиры задержал на Кате взгляд. Потом спохватился — и отвел глаза.

— Чай или кофе?

А Ян не преминул бы, дразня, предложить рассол.

— Кофе, пожалуйста.

Катя села за стол, запахнув поглубже нежно-голубой халат. По длине он пришелся в пору — опускался почти до щиколоток. Зато был значительно шире. В нем Катя выглядела, как снегурочка.

— Меня, кстати, Валера зовут, — мужчина протянул руку. Его ладонь была теплой и мягкой, но рукопожатие — крепким.

— Катя, — она побыстрее заняла руку вилкой. — Вы странно на меня смотрите, Валера.

— Простите, — его улыбка была искренней, легкой. — Ничего не могу с собой поделать: незнакомая девушка на моей кухне, одетая в мой халат, пахнущая моим гелем для душа…

— И часто вы подбираете на улице девушек? — Катя положила в рот крохотный кусочек омлета.

— Подвожу — да. Подбираю — нет. Вы — первая, — теперь он стоял к ней спиной, общаясь с кофе-машиной. Нажал какую-то кнопку — машина отозвалась урчанием. — Что с вами случилось? — не оборачиваясь, спросил Валера. Судя по тону вопроса, он не сомневался, что с ней произошло что-то очень плохое. Катя даже подумала, не узнал ли он о ее побеге — но потом поняла, в чем дело.

— Ничего со мной не случилось, — теперь улыбалась Катя. — Это — костюм. Я была на вечеринке в честь Дня всех святых.

— Похоже, этим костюмом вы отпугнули не только злых духов, но и своего кавалера.

А Ян скользкие вопросы всегда задает, глядя в глаза.

Ей совсем не хотелось говорить о Яне с чужим человеком. Но показаться невежливой тоже не хотелось.

— Похоже, для моего кавалера я не недостаточно хороша.

Катя поковыряла омлет. Он выглядел аппетитно — с кусочками ветчины, помидоров и желтого перца, но сейчас даже от запаха еды ей было не себе.

Валера поставил на стол две маленькие чашки с кофе, молча убрал тарелку с расколупанным омлетом и сел напротив Кати. Оказалось, у него очень теплые и, в то же время, очень серьезные глаза табачного цвета. Странно, по возрасту он, возможно, годился ей в отцы, но с ним Катя не чувствовала той пропасти, которая разделяла ее с Яном в день знакомства. Ни страха, ни напряжения, ни смущения.

— Вы красивая. Это уже многое значит.

Красивая…

Еще никто не произносил это слово относительно ее внешности — кроме родителей. Катя почувствовала, что начинает краснеть. Она поднесла к лицу чашку и кивнула на двухстворчатый холодильник, к дверце которого было примагничено фото в виде паззла. Девочка-подросток, красивая брюнетка средних лет — и Валера. Солнце. Море. Песок, прилипший к коже. Идиллия.