Вопреки

Поднялся по ступеням на второй этаж, плечом дверь толкнул, и та поддалась. Некому ее было починить после трагедии, разыгравшейся в квартире. Стекла, засохшая кровь на полу и на стенах. Никто ничего так и не отмыл.

Ярцев вошел в гостиную, посмотрел по сторонам. Все, как всегда, только пылью покрылось. Видно, что хозяева долго отсутствовали.

В серванте стояла почти полная бутылка водки. Именно та, которую они пили с Натой и мамой, когда остались ночевать в Находке.

К горлу подкатил ком. Какие же они счастливые тогда были… И как он несчастен сейчас. Прошлое и настоящее. Как две параллельные вселенные, которые больше никогда не пересекутся. Ярцев прикусил кулак. Достал бутылку и хрустальную стопку. Налил себе водки.

— Пусть земля будет пухом…

Тяжело вздохнул и выпил. За двоих выпил – за мать и за брата. Олежа в земле лежит вместе с мамой. А должен был он, Саша там лежать сейчас. Пощадил бы брат Катюшу и сына, неизвестно.

«Жадность тебя, Олежа, сгубила. Видит Бог, меньше всего на свете я хотел для тебя такой смерти. Пусть земля будет пухом», — вздохнул Ярцев

Вернулся в прихожую. Подумал – плохо это, что в квартире не убрано. Нашел в ванной комнате ведро и тряпку. Хорошо еще, хозяйственные перчатки были. Снял рубашку, чтобы не испачкать ее окончательно, и принялся отмывать прихожую и кухню. Мыл, а перед глазами все стоял тот момент, когда они Катю с ножом в руках нашли. Тело Олега на полу, Ната в углу и море крови. Пока пол и стены отмывал, ему казалось, что не Катя, а он сам только что зарезал Олега.

Через час полы и стены стали чистыми. Ярцев собрал в пакет осколки разбитого стекла. Отмыл тщательно руки, а потом попробовал прикрутить назад вылетевший дверной замок. Тот вроде на место встал.

Немного успокоившись, он достал сигареты. Вышел на балкон, закурил.

Постоял, пока от сигареты не остался один фильтр, и снова вернулся в гостиную. Поискал в серванте ценные вещи. Но пусто везде было – ни денег, ни золота. Видимо, побывали в квартире местные.

Так горько ему стало, что украли мамины личные вещи, что снова ком к горлу подкатил. Прикрыл рот рукой и медленно вышел.

Заглянул в спальню, где они с Катей оставались. Подобрал с пола Сашенькину игрушку, что забыли, когда убегали отсюда все вместе. Вещей сына тоже не было.

«И это украли», — пронеслось в голове у него.

Подошел к серванту, вытащил старый альбом с фотографиями. Тогда фотографии еще клеили, таким старым был тот альбом.

Ярцев сел на постель, начал листать. Вот черно-белое фото с пляжа – они с Олегом маленькие еще, в плавках, с матерью и отцом стоят. Наты тогда не было. А вот зима, Нату принесли домой из родильного дома. Новый год, елка. Он сам, тощий, нескладный, в брюках и рубашке, сшитых на заказ в ателье. И мама, молодая еще, красивая. Улыбается, Олежу за руку держит. А Ната в коляске, украшенной новогодней мишурой, лежит.

«Так и не пришел ни разу я домой за все тринадцать лет. Чая с мамой не попил. Ни о чем не поговорил. Все с Ринатом на Кавказе счастья искали. А теперь она умерла. Нет ее больше. И никогда больше я не смогу ее обнять».

В горло мертвой хваткой впился горький ком. По лицу против воли покатились горячие слезы. Вся его жизнь, изломанная и некрасивая, вдруг показалась никчемной. Он всегда стремился зарабатывать больше и больше. Но деньги не помогли спасти его первую жену Лизу. Деньги не помогли найти Катю, которую похитил безумный брат. Из-за денег умерла его мама. На деньги позарился Олег, из-за них и погиб.

Воспоминания об ушедших из его жизни людях роились вихрем, заставляя сжимать кулаки и скрежетать зубами. Вот Лиза, до смерти перепуганная, когда ее забирают в больницу. А на следующий день ее уже нет. И он, так же, как и сейчас, скрежетал зубами, выл от горя и ничего не мог сделать. А вот накануне свадьбы у него похищают Катю… какое счастье, что Катя осталась жить. Только вылечить ее до конца так и не удалось, и неизвестно, что будет дальше с ее поврежденным лицевым нервом. Мама, любимая и единственная, умерла от горя. А Олега убила Катя. И все из-за денег.

Когда совсем рассвело, Ярцев задремал на постели. Старый альбом остался лежать у него на груди.

Очнулся от того, что услышал, как вибрирует сотовый в кармане джинсов.

— Саша! Живой?! — весело вопил на другом конце провода Ринат.

— Живой… — протирая глаза, сел на краю постели Ярцев. — Можем во Владивосток ехать. Только вещи из гостиницы заберу. Мне переодеться и душ принять надо.

— Ладно, жду тогда.

— Слушай, Ринат, а у тебя в Грозном питомник есть, где собаку хорошую купить можно?

— Собаку? — озадаченно переспросил тот. — Собака тебе зачем?

— Катюша собаку просила, если все хорошо закончится. Хочу ей подарок по приезду сделать.

— А тебе какой породы собака нужна? Я пока тебя здесь жду, могу у своих поспрашивать. Мне все равно делать нечего.

— Лабрадор нам нужен. Только лучше, пусть будет девочка. Катя из нее в любом случае диванную подушку сделает. Не так обидно будет.