Ветер плодородия. Владивосток

Путятин не стал говорить, но ему представляется все не так, а наоборот. При парламенте в России его имя гремело бы на весь мир, его знали бы и в своем отечестве, и в народе, он служил бы примером для поколений, а при монархе известен лишь во дворце и в адмиралтействе, и только редкий случай может быть, если упомянут о нем в английском парламенте, чего можно зря прождать всю жизнь, какие бы ни были заслуги и подвиги. У нас вся деятельность Путятина происходит в царствование либерального государя императора Александра II, чем, собственно, и знаменит каждый, как и вся новая эпоха.

Волна обдала пароход, залила его до колес и тут же повалила через себя в яму.

– Наше месячное пребывание в заливе Печили подобно стоянке на якоре среди Атлантического океана, – хладнокровно процедил сэр Джеймс.

Путятин, с которым у Элгина после ухода из Гонконга снова установились дружественные отношения, опять пользуется влиянием в концерте послов морских держав, которых вместе с их эскадрами вот эта стихия треплет и треплет в Печили.

Дружбой и под всякими предлогами Путятин старается отвратить Элгина от решительных действий. Сэр Джеймс уже располагал десятью тысячами солдат для высадки десантов. Не входя в реку, можно снести всю крепость огнем корабельных орудий.

Матросы и солдаты терпят. Волны всех бьют и катают по волнам, всех томит скука. Люди смотрят проще дипломатов: их привезли воевать, они рвутся на берег. Там, может быть, ждет их не только опасность. Что еще надо нашему послу? Такой вопрос может задать каждый. Все готово, виноватого всегда можно найти. Главнокомандующий для этого самая подходящая личность.

Родной брат Элгина и его дипломатический советник Фредерик Брюс уверяет, что Путятин интриган, держится с ним вежливо, но холодно. Сэр Джеймс полагает, что Путятин нам нужен. Влияние русского посла на китайцев возрастает, и у него всегда есть информация от посольства в Пекине. В то время как у нас накоплена сила и нервы начинают не выдерживать, а качка, скука и безделье как в сумасшедшем доме. Через своих людей среди береговых китайцев капитан Смит многое выведывает. Смит подтверждает, что Путятин усиленно убеждает китайскую сторону уступить, не доводить до войны, но при этом защищает лишь умеренные требования европейцев.

С тех пор как Путятин обманул Элгина во время войны в Кантоне и вышел сухим из воды, сюда он явился чистеньким и здесь у него происходят встречи с мандаринами, тут нет никаких излишних подозрений, коллега играет надвое.

Но сэр Джеймс никогда бы не унизился обнаружить хоть тень подозрения. В его положении приходится ценить любую возможность получения информации и обмена мнениями. Граф Евфимий Васильевич от этого не уклонялся и, в свою очередь, ждал многого от сэра Джеймса.

А бар непроходим. А китайцы тянут и упрямствуют. Качка усиливается.

Элгин не моряк, но не хуже любого моряка. Он знает штурманское дело, может сделать обсервацию, понимает толк в паровых машинах, при случае сам может вести корабль, но не в свои дела никогда не лезет. Он терпелив, привык к опасностям, стоек, умеет заставить себя казаться бесстрашным, в бою под Кантоном стоял под пулями и ядрами.

Лицо загорелое, большое, открытое, с короткими темно-русы-ми усами и с прямым носом. Черты его приятные, даже когда начнет хитрить или становится зол как волк и как волк может схватить мертвой хваткой, что и показал в Кантоне. А лицо при этом сохраняет выражение вежливости и спокойствия.

Глаза цвета моря смотрят прямо, дружелюбно и честно. Лицо сытое, как у всех у них, выражение серьезное и доброе, но бывает и пасторское. Отдает аскетизмом. Это опасные натуры с сильным потаенным темпераментом. Бывает, значит, и завистлив, и лжив, но и тогда смотрит прямо в глаза.

Китай никому даром не дается. Евфимий Васильевич брюзгнет, а сэр Джеймс лысеет. Чуть-чуть, а оба меняются – становится заметно.

– Если бы не этот бар, я бы давно ввел флот в реку. Если бы ввел в реку флот, то разгромил бы всю крепость, это ясно.

– Как им объяснишь! – откликнулся Путятин.

– Втолкуйте им, граф Евфимий Васильевич.

Путятин опять помянул про надобность переговоров с послами У и Чуном.

– Что я буду с ними чин-чин! – ответил сэр Джеймс. – Это мелкие сошки.

Элгин, бывая на русском пароходе, всегда присматривался к его офицерам, словно кого-то разыскивая. Ветер резко переменился, стало стихать. Николай Матвеевич повел гостя в машинное отделение показать изобретение наших инженеров, пригодившееся американскому механику.

– А вы не были в плену в Гонконге? – спросил Элгин, призадержавшись с Чихачевым на палубе.

К чему бы такой вопрос? Ведь Элгин бывал на «Америке» еще в прошлом году в Макао. Его офицеры знакомы с Чихачевым с тех пор, и давно можно было узнать, попадал ли он в плен. Что все это означает? Подозрение или симпатии?

Николай Матвеевич ответил, что из его офицеров был в гонконгском плену только мичман Михайлов, но он ушел в Россию.

Настроение сэра Джеймса меняется, когда бывает на пароходе «Америка».

В молодости, когда еще не был Элгином, а был Брюс, женился, как он полагал, по любви и вполне счастливо и без оглядки на выгоды, но получилось вполне в согласии с принятыми средой обычаями и понятиями. Он стал образцово счастлив. Совесть его всегда и во всем чиста, за исключением тех периодов, когда он задумывался о судьбе человечества. Может быть, само соблюдение обычаев среды и приличий есть разновидность расчета на карьеру и оглядка на богатство. Он этого не чувствовал. Положение семьи невесты, репутация в своем классе не имеют ли характера приданого? Да, может быть. Дело не в этом. Все гораздо ужаснее в действительности. Джеймс скрывает свое чувство. Здесь, в колонии, у Энн, несмотря на ее юность, были вес и положение, может быть, даже большие, чем когда-то в метрополии у невесты молодого Джеймса.

Собственные заслуги Энн очевидны. Она от всего готова отказаться и уйти с ним в Австралию. Она говорит, что у нее есть страшная тайна. Это не имеет никакого значения. Банально, но он любит так, как никогда не любил.

В годы ранней молодости Джеймс, оказывается, даже не знал, как все это бывает, и вообще не знал он никаких настоящих увлечений, словно у него не было молодости, он жил более умом, мыслями, впечатлениями от речей и парламентских кафедр, и поступки его были благородны, словно он родился благовоспитанным стариком, который всю жизнь занимается спортом для поддержания физической силы и ораторского искусства, изучавшим любовь по либеральной литературе.

Глуп и тот либерализм отрицания всякого порядка, который сулят вожди умов с кафедр. Что сказал бы здравомыслящий фермер, отец сыновей, кормильцев, солдат острова, если ему предложить такую революционную программу отрицания порядка, благополучия и честности ради свободы и саморазвития чувства ради чувства без границ? Поэтому Джеймс не поколеблется, он пойдет с Энн в Австралию, он возьмет в руки лопату. И он построит дом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.