Байконур

Во времена жесточайшего дефицита в стране Байконур иногда удивлял «выбросами» редких товаров. Так два года назад завезли мотоциклы: «ИЖ-Планета-4», "Урал" и «Днепр». Офицеры умудрялись купить стального коня не только себе, но и ближайшим родственникам в России.

Новицкие купили себе «Планету», ярко красного цвета, вместе с люлькой. Славка был равнодушен к технике, и ездить по Ленинску было негде. Да и магнитофон в мотоцикл никак не установишь, а его вот уже несколько лет ничего кроме музыки и не интересовало.

Сразу же за Даманским начинался район Трубы, как раз его и отделяли большие водопроводные трубы. Здесь находился любимый магазин Славки – «Мелодия», где продавались пластинки. Однажды завезли и семиструнные гитары. Каким-то чудом его мама, Евгения Мироновна, проходила мимо и купила ему гитару.

– Я даже что-то сыграла им, на трех аккордах, – рассказывала потом она и улыбалась. Так у Славика появилась семиструнная гитара. Он быстро догадался, что одна струна лишняя – убрал ее совсем и начал осваивать стиль игры на шестиструнке.

Дальше в сторону Сыр-Дарьи находился центр города с пешеходной улицей Арбат, а в другом направлении – микрорайоны девятиэтажек, пятый, шестой и еще какие-то.

Основная жизнь их района текла между двух улиц – Янгеля и Мира. Кто-то еще лет десять назад начал пацанью войну между мировцами и янгелевцами – в ней успел поучаствовать даже отличник Славка. Это был жаркий весенний день. Он играл в футбол во дворе, когда со стороны школы неожиданно вылетела толпа подростков с «брызгалками» в руках. Они буквально расстреляли обе их команды и с диким хохотом понеслись заправлять воду из трубы, которая лилась как раз за домом Новицких.

– Побежали ко мне, и скинем на них бомбочки с моего балкона, – вдруг предложил Славка. И все двадцать человек, мокрые, но вдохновленные его идеей – пулей полетели на пятый этаж.

Набрали в целлофановые пакеты воды, тихо вышли на балкон. Все мировцы сидели на трубах как раз под ними. Янгелевцы сосредоточились, и бросили – все по военной науке: кидали по пять пакетов одновременно. Бросили одни, тут же подошли другие. Это была победа!

Здоровые парни даже не могли понять, откуда этот поток воды. Некоторые пакеты падали на трубы разлетались с диким треском. Мировцы убежали как ошпаренные.

Конечно, коридор и комнаты Славкиной квартиры были истоптаны какой-то исключительной грязью. Мама тогда очень ругалась, а папа наоборот – только улыбался.

Один раз они чуть не переехали на Трубы, но в последний момент хорошая квартира ушла к офицеру с другой площадки. Так и жили они всю жизнь “на Даманском”. Лишь однажды переехали в дом напротив, в трехкомнатную квартиру. Это был самый простой переезд в их жизни: спуститься с пятого этажа, перейти двор, подняться на пятый этаж. Славка в тот переезд запомнил, как нес в руках зеленую лампу – под которой проводил за книжками все свои вечера.

«Даманские» любили оставлять на стенах других районов свой знак – большая буква «Д» и маленькая «м»: впрочем, у футбольной команды «Динамо» был такой же знак. Даманский был ближе всех к Тюра-Таму – казахской деревни, где находилась железнодорожная станция.

Местный

Сур плохо говорил по-русски. А по-казахски из всего его окружения хорошо понимала только бабушка. Она всю жизнь жила в Тюра-Таме, держала коров. Паслись они в основном на помойках Ленинска. С утра баба Роза подгоняла их к дырке в колючем заборе, а вечером там же встречала. Редкой травы можно было поесть только весной, уже в мае она вся выгорала, и коровы сами направлялись в город.

Мать одна воспитывала их с младшим братом. Денег никогда не хватало. Поэтому когда родственники предложили им переехать в Ленинск и занять пустующую квартиру, согласились сразу же. И обрадовались – дети будут ходить в нормальную школу, а мать начнет торговать на рынке.

Но в школе Сур учиться не мог: просто физически ничего не понимал. В начале учителя еще бились над ним, а потом просто отстали – ставили автоматом тройки, лишь бы дотянул до восьмого класса.

Иногда Сур выходил прямо на уроке, как будто в туалет, а сам доставал нун-чаки и махал ими в пустых коридорах. Боевое оружие Брюса Ли тогда было под запретом – милиция реально могла конфисковать эти боевые палочки, да еще вызвать родителей. Тем больше было понта в ежедневных тренировках Сура в школьных коридорах.

Все началось, когда в деревню приехали родственники из Актюбинска. Старшие двоюродные братья Нурлан и Бахыт рассказали, что русских надо давить везде, где только можно.

– Это наша земля, а они ее заняли, и нас всегда притесняли, – обстоятельно рассказывал Нурлан. Они ночью курили на скамейке за бабушкиным домом: его белая стена-мазанка была еле видна. – И русские увидели нашу силу, теперь удирают из больших городов – целыми районами… Я поговорю со старшаками из ХБ, будешь смотреть за своей школой. Пора становиться человеком.

ХБ – так называлась самая большая казахская банда в городе. Кто-то посмеялся, что переводиться она как «Хулиганы Байконура», но на самом деле точный перевод – Хутор Болдинка. Так называлось небольшое селение, которое раньше находилось на месте Ленинска.

– Я – местный, – значительно объяснил Сур своим бывшим одноклассникам, когда неожиданно появился в школьном туалете и потребовал принести ему завтра деньги.

Он нисколько не боялся, наоборот – вдруг почувствовал в себе и силу, и право быть крутым. И деньги понесли.

Когда в тот вечер Сур впервые купил хлеб, килограмм риса, а себе – пачку «Родопи», мать впервые посмотрела на него как на взрослого. А брат Чингиз неожиданно стал заискивать, и теперь также удирал с уроков и курил с ним в туалете.

В ХБ ему поручали собирать «грев» для зоны: деньги, сигареты, деньги. Полностью держать школу в своих руках Сур научился в течении пару месяцев. Главное – быть жестким, ни кого не прощать и все помнить.

Неожиданно для себя он стал популярным среди русских девчонок. Его боялись, а значит уважали. Он сам организовал блат-хату у братьев Горяевых: их родители были в постоянных командировках. Первых девчонок Сур привел туда сам, как будто делал это много раз. Одеваться стал модно, с барахолки. Курил только болгарские сигареты.

Его банда собралась очень быстро – все, кто жил в соседних домах и считал себя нормальным пацаном. Назвали они себя «Апостолы» – это название он услышал в каком-то видеофильме. Ему оно очень понравилось, хоть кто это такие на самом деле Сур не знал и не заморачивался.

Славку он помнил с детства. Вечный умник, главный пионер школы. Он был младше на три года, весь какой-то дохлый. Трясти по- серьезному как своих бывших одноклассников Суру почему-то было неловко. Так, вкатил ему два фляна – один он нес до сих пор.

Печатная машинка

А воровать больше Славик не мог. Когда мама утром приходила с ночной смены, она не могла даже позавтракать нормально. Засыпала буквально за столом. Как у нее можно было что-то украсть?

Каким образом Славик должен был «выдернуть» простыню из семейного шкафа и променять ее на дешевое пойло? Мама знала все спальные наборы – купить их в магазинах было невозможно. Как правило, их дарили бабушки во время их сибирского отпуска. И мама, и Слава знали эти наборы наизусть: синий с ромашками, красный с розами и желтый с каким-то детским рисунком. «Выдернуть простыню» означало совсем предать свою семью. И было неприемлемо.

В детстве Славка тырил по 10-50 копеек из домашней копилки. Она была сделана в виде желтого ботинка, и когда-то служила пепельницей. Папа в шутку как-то признался, что курил в молодости. Славка не мог в это поверить и даже приставить. Никто из его родственников не курил, а у того же Таська могли дымить и мама, и папа: на кухне у них стояла пепельница и сильно пахло табачным дымом.

Славка тогда накопил 12 рублей. Он хранил их в удобной железной баночке из-под пленки – у отца была своя кинокамера. Баночку прятал под чьей-то лоджией – там была дырка, которая вела в подвал. Славка давно устроил там тайник.