Байконур

Им сразу же свистнули. Человек десять сидели на корточках возле канализационных труб. Тасек стал первым жать руки. Славик подавал потную ладонь сразу же за ним. Авторитетный Фара не стал с ним здороваться, брезгливо убрав ладонь.

Сур тут же зацепился за Таська. Он стал выяснять, где Кирилл и почему они вместе не пришли вчера к танцплощадке за Домом Офицеров. Никто не обращал на Славика никакого внимания, и он, чтобы не подслушивать чужие разговоры, просто и смело пошел дальше. Он еле дошел до угла. А когда завернул, чуть не задохнулся – от такой удачи. Неужели Сур забыл про долг?

Он за пять минут дошел до дома. Быстро сделал уроки. Посмотрел серию «Жизни Клима Самгина» по второму каналу. И потом, совсем расхрабрившись, под вечер вышел на улицу.

А ведь это его собственный двор. Он прожил в нем почти все свои 14 лет. В начале жил на пятом этаже в старом доме N19. Потом они переехали в трехкомнатную квартиру в дом напротив, N22Б. Почему он должен кого-то здесь бояться?

Из-за угла неожиданно выскочил Тасек вместе с Камазом – они спешили к Бастилии с килограммом сахара в прозрачном пакете.

– Что сбежал, сука? – резко спросил Тасек, подбежал к Славику и попытался пнуть его ногой.

Связка «блок-удар» сработала мгновенно. Славик отбил ногу, а кулак жестко ударил Таська по груди. И он упал на асфальт замертво. Сахар свалился на бордюр и рассыпался из порванного пакета. Камаз стоял как вкопанный и лишь повторял: «блядь, блядь…»

Славик присел к Таську: он еле дышал, но приходил в себя. Неожиданно подбежала компания пятиклассников из их школы – они увидели издалека всю потасовку, теперь восторженно голосили вокруг.

– У меня же ребра там сломаны, – прошептал Тасек. Он был очень бледный, щека поцарапана.

– Ты где живешь? Давай я тебя донесу, – предложил Славик. Камаз почти собрал весь сахар, и, не обращая на них больше внимания, поспешил к рынку.

Тасек облокотился на Славкино плечо и тяжело пошел. Жил он за их старым домом. Дошли быстро. Мама Таська взволнованно приняла сына и запричитала: «Что случилось? Тарас, что опять случилось?» Дверь захлопнулась, и Славик быстро дошел до дома. Удивительно, что Тасек также жил на пятом этаже, и при желании с лоджии можно было увидеть его окна в соседнем дворе.

Белые кроссовки

Славке очень понравилась мама Таська. Высокая, с большой грудью и пышными кудрями. Эффектная женщина. Его мама была попроще. Она работала медсестрой в госпитале, часто дежурила в ночную смену. Но это ведь мама, она и не должна выглядеть как супермодель.

Отец Славика служил на площадке. Каждое утро в 6-36 он должен был сесть в мотовоз и отправиться на службу. Приезжал очень поздно, еле живой. Ужинал, смотрел телевизор и засыпал.

А мама Таська была как будто из другой, неведомой жизни. В коридоре их квартиры Славик заметил ее огромный портрет, написанный маслом. Славик потом долго думал, как это было: что это был за художник, почему он стал рисовать портрет этой женщины, сколько ему заплатили.

Тасек неожиданно позвонил ему на следующее утро. Сказал, что телефон ему сказал вездесущий Кирилл – он действительно знал все и обо всех.

– Славян, если я из-за тебя опять свалился, дай мне списать домашку, – дружелюбно сказал Тасек. – Я столько пропустил из-за госпиталя, не врубаюсь совсем. Мне хотя бы показать домашку, чтобы оценки были какие-нибудь.

– А как ты спишешь?

– Давай заходи ко мне: дома все равно никого нет.

Трехкомнатная квартира Таська была зеркальным отражением хаты Славика. Но обстановка – намного круче. Румынская стенка с телевизором и большим двухкассетным магнитофоном. «Так он может переписывать кассеты!» – поразился Славик.

С музыки и начали. Тасек включил «Технологию»: «Нажми на кнопку, получишь результат…» Проигрыш на фирмовых колонках звучал очень круто. Ошарашенный Славик даже присел. Он очень любил музыку, собирал пластинки и кассеты.

Комната Таська его также удивила. Двухъярусная кровать – на нижней кровати спала маленькая сестра, днем она ходила в детсад. Верхняя кровать – для Тараса. А на стенке был нарисован Волк и Заяц из «Ну, погоди!» Тот момент, когда Волка за палец цапает щука из цистерны с надписью «Живая рыба».

Они присели за стол. Славик достал тетрадки, и Тасек неожиданно каллиграфическим почерком стал переписывать его каракули.

– Надо сделать несколько ошибок в математике и русском, чтобы не запалиться, – деловито говорил Тасек.

Славик забрался на верхнюю кровать и откровенно балдел: «Вот живут же люди!»

– А где балкон, с которого ты спрыгнул? – спросил Славик.

– В большой комнате. Прикинь, как меня вынесло! Говорят, все спрятались под этой кроватью. Как они залезли-то?..

И вдруг – резкий звонок в дверь. Парни даже дернулись одновременно. Посмотрели друг на друга. И заржали.

– Я больше прыгать не буду, – сказал Тарас. Выключил музыку и пошел открывать дверь.

Его отца звали Игорь Станиславович. Он был ниже своей жены на голову, но весь – какой-то быстрый и ловкий.

– Давай, Тарасик, принимай. Это берцы. Только что пришли на склад. Здесь двадцать пар. Давай тащи в дальнюю комнату… А это кто здесь у тебя?

Прапорщик буквально просверлил Славика взглядом как буравчиком – про правило буравчика им совсем недавно рассказывал Канат Мусаевич.

– Это мой новый одноклассник. Вячеслав.

– А где твой отец служит? – быстро спросил прапор.

– На 113-ей площадке. «Энергию» готовит.

– А, понятно, – успокоился Игорь Станиславович и стал помогать сыну складывать берцы в «тещиной комнате». В коридоре запахло казармой.

Славка давно мечтал о берцах. Их только стали выдавать в армии. Высокие полусапоги на шнуровке. В Ленинске многие парни ходили в отцовской военной одежде. Особенно удобным был зимний бушлат. Он хорошо согревал казахской зимой: ледяной и ветреной. В школе никто не стеснялся бушлатов, наоборот – достать их было не так просто. А вот о новых берцах можно было только мечтать.

Конечно, сам Тасек их никогда не наденет. Он одевался всегда очень современно и модно стригся. Славик очень хотел рассмотреть как следует и его новые кроссовки. Абсолютно белые с высоким языком и ярко-зелеными шнурками – они стояли здесь же среди кучи ворованных берцев. Славик был готов подойти и не стесняясь достать эти кроссы, чтобы хотя бы подержать в руках это чудо. Но это было бы уже слишком нагло. Прапорщик Сергеев быстро пообедал на кухне и стал одеваться.

– Там тебя, кстати, какие-то ребята ждут в подъезде, – сказал он Тарасу.

Тасек быстро накинул на босые ноги кроссовки и вышел. По идее, Славик должен был выйти к пацанам тоже. Расхрабрившись, он даже надел свои разношенные ботинки, но вдруг услышал в приоткрытую дверь негромкий голос Сура. По-русски он разговаривал плохо, с каким-то странным акцентом. Славик моментально отскочил обратно в детскую комнату. Что делать дальше, он даже не представлял. Сел тихо и уставился в цистерну «Живая рыба».

Тасек вернулся минут через двадцать, раздасованный и с бешеными глазами. В квартиру он зашел босиком. Славик уставился на его грязные пальцы на ногах – пропажу кроссовок скрыть было невозможно.

– Сур попросил поносить пару дней, – объяснил Тасек. Прошел на кухню и выпил почти половину графина с водой. – Ты подожди минут десять еще, пока они свалят.

Янгеля, Трубы и Мира

Их район под названием Даманский начали строить в 1969 году, как раз когда происходил советско-китайский конфликт на острове Даманский. Большой красивый район. В середине 80-х был построен пафосный магазин Бастилия – в виде крепости с бойницами, песочного цвета. На втором этаже здесь был стол заказов, где за большие деньги можно было заказать хорошие продукты: например, красную икру. А внизу одно время работало кафе с чудесными эклерами и шаром-светомузыкой.

Новицкие жили как раз за Бастилией. Через дорогу от магазина был большой массив офицерских гаражей. Личного автомобиля почти ни у кого не было. Гараж был нужен, чтобы хранить свои вещи, картошку в подвале, а в лучшем случае – и мотоцикл.