Страница 5 из 12
— Жаль, что ты сразу меня не позвал, — сказал Джон, отпивая эль из мутной кружки толстого стекла. — Эти перчатки, точь-в-точь похожие на настоящую кожу, и маска… Похоже, к тебе наведался маркиз де Лакруа.
— Что?
О да, Антонио был наслышан о маркизе де Лакруа! О нем говорили таинственным шепотом или бросали его имя в лицо как ругательство. Его опасались, им восхищались и тянулись к нему неосознанно, против воли — по крайней мере те, с кем Антонио когда-либо его обсуждал.
Увлекаемая в военный хаос страна теперь ни дня не могла прожить без увеселений. Солдаты на побывке развлекались в кабаках. Богема — в салонах. Высший свет — в своих гостиных, закрытых для любого, кто не принадлежал к их кругу.
Маркиз де Лакруа же развлекался где угодно.
Сегодня его видели среди солдат, завтра — в камерном салоне какой-нибудь мадам Ониотон… Или думали, что видели. Или приписывали себе встречу с ним. Своей изысканной жестокостью и любовью к разврату маркиз снискал мрачную и скандальную известность. Его осуждали или боготворили, но не упускали возможность заполучить хотя бы призрачный отсвет этой болезненной славы.
«Представители моей фамилии не простужаются», — обронил тогда гость.
Невнимательно обронил. Походя.
Что это могло значить?
И манеры, его манеры… Уверенность на грани наглости, незыблемое спокойствие, ловкие, скупые, отточенные движения… как у человека, привычного к тренировкам.
Поговаривали, маркиз де Лакруа тренировался, охотясь на людей…
— Вот-вот, — ухнул Джон и одним махом проглотил еще полкружки эля. — Мы бы и рады встретиться с этим типом, чтобы спросить его о парочке нехороших убийств, да вот беда, черта с два его найдешь! Он то появляется, то исчезает, и мы узнаем все последними! И вот снова…
— А разве вы не знаете, где его владения или… — протянул Антонио в замешательстве. До сих пор он не задумывался, интересуется ли маркизом полиция. Судя по титулу, тот принадлежал к знати, а знать казалась неприкосновенной.
— Понятия не имеем, — скривился Джон. — Он не альбиец. Он из Галлии. Там следы теряются… да и галлам не до поисков сейчас. Не в этом дело. Вот из-за этих перчаток мы и хотим с ним встретиться. Слышал сплетню, что они из человеческой кожи?
Антонио помотал головой и глотнул эля, пытаясь справиться с потрясением. Таких подробностей он не слышал. Он давно уже не бывал в салоне Роуз Торнхолл, которая и рассказала ему в свое время о маркизе де Лакруа.
Эль оказался невкусным. Кислятина на время перебила все ощущения.
— Врут, конечно, — продолжал Джон. — Скорее всего. Я думаю, там просто очень тонкая кожа. Но она оставляет характерные отпечатки… не совсем такие, как от обычных кожаных перчаток, так что как знать. Мы их видели уже не раз. Было несколько убийств с начала войны. Странных убийств, но разных. Не сказал бы, что это серия. Ни одно не раскрыто, и в каждом деле отметились эти перчатки, черт бы их побрал. И свидетели болтали о маркизе де Лакруа.
— И что, неужели никак нельзя до него добраться? У полиции же есть агенты… Должны быть, — Антонио вспомнил парочку прочитанных полицейских романов. — Кто-то из его окружения…
— У него нет окружения, — проворчал Джон, допивая эль. — Мы пробовали, конечно… Нет, ничего не выходит. Подробности ни к чему, но можешь мне поверить. Жаль, что он к тебе больше не придет.
— Может быть, еще придет, — пробормотал Антонио, думая о своем. Маркиз, полулегендарная личность, известная любовью к разврату… Флакон для духов… Все становилось четким и ясным. К тому же, если бы у маркиза было на уме что-то плохое, он бы получше скрыл свою личность. Он должен был понимать, что перчатки могут его выдать, а маска лишь разжигает интерес. Мог бы надеть парик, обычные перчатки, и никаких зацепок… Значит, флакон был просто безобидной прихотью эксцентричного человека.
Антонио вздохнул с облечением. Тайна оставалась разгаданной не до конца, но перестала его тяготить.
— А ты откуда о нем знаешь? — вдруг спросил Джон. — Сталкивался?
— Слышал от приятельницы, — признался Антонио. — Она говорит, что когда-то встречала его. Но она могла и приврать…
— Значит, приятельница, — протянул Джон. — Послушай. Ты же мне друг?
— Друг, — настороженно подтвердил Антонио. У него не было «просто знакомых». Каждый, с кем он разговаривал больше двух раз, тут же переходил в число друзей. Антонио любил людей, и те обычно платили взаимностью.
— Сделай одолжение. Поговори с ней. Постарайся аккуратно выяснить, может, она знает, как встретиться с маркизом де Лакруа. Остальное мы сделаем сами. Нам бы только зацепку. Хоть маленькую зацепку!
Антонио заколебался. Выяснить, знает ли Роуз… Не будет ли это предательством? Но преступления, которые мог совершать маркиз… Антонио претили злодейства. Выбор оказался несложным.
— Хорошо, я попытаюсь, — вздохнул он. — Но ничего не обещаю.
Джон расплылся в улыбке.
Придя домой, Антонио порылся в захламленном бюро и достал записную книжку с медными уголками. Открыл ее и принялся судорожно перелистывать.
Нужный номер обнаружился на последней страничке, чуть расплывшийся и до сих пор пахнущий тонкими цветочными духами.
Роуз Торнхолл была помешана на розах, розовой воде, розовых притираниях и уникальном парфюме. Но ее мягкие губы и страстный характер с лихвой перевешивали эти небольшие странности.
— Захотелось вернуться в светскую жизнь? — из трубки донесся негромкий бархатный смех. — А мы собираемся каждый вечер. Приходи, в салоне найдется местечко. Танцев и веселья не обещаю, но приятное общество…
Антонио не нуждался в танцах. Но голос Роуз пробудил вихрь воспоминаний. Роуз, такая взбалмошная, любвеобильная, добрая… Не будет ли это подлостью — выманивать у нее сведения?
Положив трубку, он покачал головой. Что ж, чем-то приходится жертвовать.
* * *
— Тридцать лет выдержки. Хороший был год для вин, мой дорогой. Или твой вкус стал еще прихотливее?
Подвыпившая Роуз делалась слащаво-назойливой, смешной и немного жалкой. А пьянела она от одного бокала. Полутемный салон, душный от смеси ароматов, был полон гостей — дам и мужчин, одетых светски, но небрежно. Модные платья сминались в мягких креслах, вышитые жилеты пачкались вином и помадой…
Музыканты настраивали инструменты за импровизированным занавесом из вьющихся роз. Антонио пытался собраться с мыслями. Пока что он только любезничал с хозяйкой салона, совершенно не представляя, как вывести ее на разговор о маркизе де Лакруа. Плохой из него вышел агент. Любовник, видимо, был получше, если Роуз до сих пор помнит.
Она украдкой вынула что-то крошечное из расшитого мешочка на поясе. Приторно запахло розами и почему-то вареньем. Антонио посмотрел на нее.
— Что это?
— Ничего! — она сделала большие глаза. — Милый мой, ты же знаешь, что нельзя подглядывать за дамой, когда она совершает туалет!
И она захихикала. Антонио изобразил улыбку, вкладывая в нее все свое актерское мастерство. Раньше Роуз столько не пила…
— За некоторыми дамами, — сказал он, — хочется подглядывать постоянно. И все-таки, что это?
— Духи. Обыкновенные духи, — Роуз выхватила из мешочка это крошечное, блестящее и помахала им перед носом Антонио. Тот ловко выхватил предмет из ее пальцев.
Да. Духи. Небольшой флакон с завинчивающейся пробкой. Все вместе напоминало желудь, только в два раза меньше.
— Ты что? Никогда такого не видел? — удивилась Роуз, взяла флакон и сдавила бока двумя пальцами. И…
Оказалось, пробка была ни при чем. Из микроскопического отверстия вылетело удушливо пахнущее облачко и осело на кремовую юбку.
— И давно это появилось? — спросил Антонио.
— Что? Такие флаконы? Да нет, не очень. Знаешь, раньше мы заказывали духи в Галлии, но из-за проклятой войны все парфюмерные дома не могут работать! А это привезли из Объединенной Федерации, из-за океана… Брат Алисии привез ей, а потом… знаешь Алисию?