Ожидание жизни

– Очень даже неплохо, – ответила я сухо и спокойно, несмотря на эмоции, пылающие у меня внутри. Люси же, в последнее время все больше и больше проявляющая эгоистичность, неожиданно грубо унизила мое хорошее отношение к этому молодому человеку, сказав:

– Подождите, что-то я не припомню, Эдвард Лонгби – это тот странный блондин, с которым ты меня знакомила? Ты, конечно, извини, но его внешность заставляет оставлять лучшего, про душевные достоинства ничего не могу сказать, ибо они мне не известны.

– Судя по всему, тебе вообще не знакомы душевные достоинства. И в кого ты такая эгоистка? Уж точно не в меня! Как это у тебя получается, везде подлить ложку дегтя? – выпалила я и непроизвольно покраснела.

– Почему ты у меня такая злая? Я лишь хотела высказать свое мнение! – чуть не плача начала Люси, но потом продолжила прежним голосом: – Если тебе он понравился, то пообщайся пока, до лучших времен, хоть научишься взаимоотношениям с мужчинами не только как с друзьями. А когда появится подходящая для тебя пассия, то откажешь Эдварду.

Мне не хотелось молчать, но пришлось, потому что на это заявление никто, кроме меня, не обратил внимания.

Приехав домой, я поняла, насколько был утомительным прошедший вечер, и поэтому мне не составило особого труда заснуть. Разбудила меня смущенная Катрин, пришедшая извиниться за свое поведение. Обычно слугам не позволяется без спроса будить хозяев, но для нее некоторое отступление от правил допускалось. Появление в моей спальне Катрин обрадовало меня безмерно, что наверняка она поняла по тому, насколько я расплылась в улыбке. Мне, конечно, стоило надуть обиженно щеки и ходить мрачнее тучи, пока не услышу извинений, но не в моих правилах долго держать злобу на людей.

– Мэри, прости меня, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло! Может, это у меня плохое настроение было или погода была плохая.

– Да, да, тогда шел дождь. Я очень долго смотрела в окно. И там, кстати, вдалеке была какая-то темная фигура, стоящая у ворот, а ты с ней общалась.

– А что… ты видела? То есть… это бедняк, проходивший мимо. Знаешь, как много сейчас попрошаек? Если всем помогать, то самой ничего не останется.

– Зачем ты так жестоко? Позвала бы меня, я дала бы бедняге поесть.

– Прости, я про тебя почти забыла. В следующий раз все будет по-другому.

На этом наш конфликт был исчерпан, и мы вернулись к повседневным делам. Объяснения Катрин были верны, логичны и просты, но все же что-то мне не давало покоя. Слишком эмоциональна она была в тот вечер, как ни в какой другой. Моя интуиция меня часто подводит, но все равно каждый раз я ей верю, в надежде хоть однажды победить, не прилагая никаких умственных усилий. Однако подозревать безосновательно Катрин в обмане я не хотела, потому что мы были не только хорошими подругами, но и в некотором роде партнерами. Я часто рассказывала о светской сфере жизни, в которой каждый день нахожусь, а она сообщала мне очень интересные вещи из своего круга общения. Я ее научила писать и читать, и, кстати, после нескольких занятий та достигла больших успехов. А она научила меня готовить несколько изысканных блюд из самых простых продуктов: кто знает, что именно может пригодиться в жизни. Когда же мама застала меня за обучением Катрин грамоте, то разозлилась:

– Тебе совсем заняться нечем? С каких это пор прислугу обучают письму?! Скоро вообще могут наступить времена, когда каждый садовник сможет получить ученую степень! А ты тоже молодец, вместо того, что бы совершенствовать свой английский, учишь других, а твоя Катрин, скорее всего, не выполняет своих прямых обязанностей, сидя здесь и занимаясь бесполезным для нее делом. Пусть каждый делает то, что ему предназначено с рождения, а если будешь мне перечить, то запру тебя в комнате и не выпущу, пока не образумишься.

Монолог этот произвел на меня неизгладимое впечатление, поэтому письмом с тех пор мы с Катрин занимались тайком. Это нас с ней еще больше сблизило. С Катрин я постоянно следила за своими речами, стараясь не показывать свое превосходство, дабы не обидеть ее. Конечно, иногда, когда Катрин чего-то не понимала, мне приходилось повышать голос или нечаянно ломать перья, но все же каждый раз я приносила извинения. Однако служанка этого не требовала, а даже наоборот, говорила, что выходить из себя – это нормально. Письмом мы часто занимались у нее в комнате, потому что никто из моих родных туда даже не додумался бы зайти. Пока мама дозналась и об этом, я уже научила мою подопечную практически всему, и мой последующий трехдневный арест уже не имел никакого смысла. Мне же эта ситуация нравилась, потому что я принесла пользу, не смотря на всю трудность данного мероприятия и все запреты со стороны дорогой матушки. Катрин очень хотелось познать много нового, но всего, увы, даже я не могла дать, потому что многое приходит лишь с опытом. В связи с окончанием обучения, я подарила ей небольшую книжечку для записей своих наблюдений, чтобы развивать свое письмо, ведь у каждого человека, по моему мнению, должен быть выбор.

На следующий день мне захотелось встать пораньше, чтобы поскорее прочитать обещанное приглашение на конную прогулку от сэра Эдварда, но лишь вечером прислуга известила о прибытии письма. Услышав об этом, я чуть не получила сердечный приступ, все его признаки были на лицо: жар прошел по всему телу, сердце бешено заколотилось и резко закружилась голова. Тогда я многое поняла, например то, что тот бал не прошел напрасно для моего эмоционального состояния, и то, что мне хотелось увидеть Эдварда, гордо восседающего в седле белого коня. Спустившись же по лестнице в холл, я разочаровалась: это было письмо от Артура Кингсли. Конечно, любым сообщениям от моего лучшего друга я была рада, но в этот момент мне не хотелось читать послания ни от кого другого, кроме как от Эдварда. Содержание письма было следующим:

"Здравствуйте, моя многоуважаемая Мэри!

Не обращайте внимания на столь официальную манеру письма. Я от лица Эдварда Лонгби приглашаю вас на конную прогулку. Вы не знаете, куда прибыть, поэтому мне хотелось бы завтра сопроводить Вас до места назначения. Я приеду в восемь часов, и, не смотря на Вашу любовь к опозданиям, я надеюсь увидеться с Вами уже к половине девятого. С любовью и почтением Мистер Артур Кингсли.

P.S.: На балу Вы выглядели великолепно".

После этого письма мне стало чуть-чуть легче на душе, по крайней мере, появилась возможность вновь увидеться с Эдвардом и, к тому же, с его семьей. Я решила, что понравилась ему, но что же нас ждет в будущем? Может я смогу сделать так, чтоб он узнал меня и влюбился, а потом, как знать, может, мы стали бы самой счастливой парой. Люси, прочитав письмо, поняла, что ее имя там не упоминалось, отчего та расстроилась. Почему это ее огорчило, я так и не поняла, ведь с Эдвардом она разговаривала недолго, а Артура и вовсе не любила из-за того, что тот очень редко обращал на нее внимание. Когда я попросила разрешения у матери на поездку, то услышала: "Конечно, если там будет Артур, то я тебя отпускаю. Ты только не думай, что всегда будешь уходить без Люси, просто и Эдварду я тоже доверяю. Вообще род Лонгби очень впечатляет своими знатными потомками, я буду рада, если наши семьи породнятся".

Никто не мог знать, что именно я чувствовала в тот момент, когда представила, что из моих старых знакомых там будет только Артур. Остаток дня я провела в разговорах с Катрин, а когда ей понадобилось выполнить работу по дому, мне пришлось читать книгу об исторических деятелях. Это было не очень интересно, но зато отвлекало от мыслей, которые все норовили свести меня с ума. Спать легла я рано, но заснула, когда уже перевалило за час ночи. Из-за этого встав ровно в шесть утра, сама себе я показалась уставшей и потрепанной, но, как ни странно, чувствовала себя хорошо и свежо. Мне хотелось собраться пораньше, но, как и предположил Артур, спустилась вниз я ровно в половину девятого, и около получаса мой друг сидел в гостиной с чашкой чая. Зайдя в гостиную, я увидела улыбающегося Кингсли, который что-то оживленно обсуждал с нашим новым садовником, смущенно стоявшим у вазы с цветами. Услышав мои шаги, Артур повернулся, поклонился, сказал несколько комплиментов в мой адрес, как того подобает этикет, и мы отправились на улицу. Там было туманно, свежо и прохладно, по сути, в ноябре стояла неплохая погода, но мне совсем не хотелось в это время куда-то ехать. Однако всю жизнь дома не просидишь, и приходится налаживать связи, знакомства, партнерство и дружбу. Вот и сейчас, выйдя из особняка, мы сели в экипаж, чтобы позже увидеться с семьей Лонгби. Как только родные стены оказались далеко позади, вся эта напыщенная интеллигентность сразу спала с нас бесполезной шелухой.