Страница 27 из 47
Часть советских соединений устремилась на север, следуя вдоль левого берега Вислы, там, где река в районе Бромберга (Быдгощи) меняет направление своего течения почти под прямым углом. Здесь местность была открытой и ровной.
Четыре с половиной года назад, в сентябре 1939 года, на этой равнине немецкие танковые дивизии разнесли в кровавые клочья польскую кавалерию. Почва была твердой, слегка покрытой мелким снегом. Зимнее солнце сияло в безоблачном небе, по ночам температура опускалась до 20 градусов ниже нуля.
В отличие от западных армий передовые отряды советских соединений обладали значительной огневой и ударной мощью.
Танковые бригады имели батальон мотопехоты, артиллерию, в том числе самоходную, но главной пружиной развития наступления после выхода на оперативный простор были грозные «тридцатьчетверки».
Они использовались, казалось, для выполнения всех оперативных и тактических задач, которые в западных армиях поручались специальным частям и специализированным боевым машинам. Т-34 вели глубокую рекогносцировку, закопанные в землю, они служили долговременными огневыми точками, выстроенные в шеренгу — артиллерией; ими пользовались как тягачами, бульдозерами, на своей плоской «спине» они несли десант автоматчиков, а в случае необходимости — и закрепленные цепями ящики с боеприпасами.
Одним словом, это было исключительно прочное, надежное и многоцелевое орудие войны. Те немногочисленные первые «тридцатьчетверки», вызвавшие такую тревогу среди немцев на фронте под Москвой осенью 1941 года, породили на свет многочисленное потомство.
Лишь с января по декабрь 1944 года их было выпущено около 22 тысяч. Столь широкое и разнообразное применение одного типа боевой машины уже само по себе давало русским значительные преимущества с точки зрения обеспечения их горючим, боеприпасами и запасными частями.
Две недели спустя после начала наступления советские войска, оставив позади освобожденную польскую территорию, вступили в пределы самого рейха.
Из всех земель «Великой Германии» Померания и Силезия наименее пострадали от воздействия войны. Сюда в мирные городки эвакуировали население, здесь находились процветающие новые промышленные районы, небольшие военные заводы и фабрики, перебазированные подальше от воздушных налетов стратегической авиации союзников.
Теперь война огненным валом прокатилась по этой тихой местности. Конечно, для гражданского населения этих районов приход советских войск был драматическим и вызывающим страх событием. Однако последствия вторжения советских армий в Германию никоим образом нельзя сравнивать с поведением нацистов в Польше в 1939 году или в Белоруссии и Прибалтике в 1941 году.
Зверства частей и подразделений СС, систематически уничтожавших школьников и детей и сжигавших больницы и госпитали вместе с больными и медицинским персоналом, были проявлением запланированной политики террора, которую «оправдывали» наспех состряпанными расистскими теориями, но претворяли в жизнь с изощренным и садистским наслаждением.
Допускавшиеся советскими солдатами эксцессы носили случайный, а не преднамеренный характер. Подобные проступки, чреватые нарушением военной дисциплины периодически сурово карались советской военной полицией. Нельзя забывать, что советские солдаты перенесли годы лишений и физической опасности, что они научились ненавидеть врага и многие из них имели глубокие личные мотивы для мщения немцам.
Высокие темпы наступления советских войск в определенной мере объясняются неудачной диспозицией немецких армий. Главный удар советское командование нанесло по центральному сектору немецкой обороны в Польше, имевшему наибольшее стратегическое значение.
Длинное левое крыло фронта, тянувшееся вдоль границ Восточной Пруссии вплоть до Балтийского моря, обороняло около 50 немецких дивизий. Но в своем большинстве то были пехотные дивизии, достаточно сильные для оборонительных операций, но не мобильные и не сведенные в кулак, чтобы создать угрозу правому флангу советских армий, наступавших в западном направлении южнее границ Восточной Пруссии.
На центральном же направлении поредевшие немецкие танковые дивизии, ведя непрерывные оборонительные бои, теряли экипажи и танки, не имея возможности собраться с силами для контрудара.
Немцам было настоятельно необходимо уплотнить оборону, обеспечить ей глубину, чтобы суметь задержать продвижение русских и попытаться разбить их авангард. На карте глубоко вбитый русский клин выглядел весьма уязвимым.
Немецкие войска все еще удерживали свои оборонительные рубежи у основания клина около Мазурских озер и Карпатских гор. Правда, у них уже не было сил, чтобы подрубить его здесь у основания, но, по мнению Гудериана, имелась возможность отсечь его острие сходящимися ударами из Померании и района Глогау (Глогув) — Котбус на юге.
К этому времени коммуникации наступающих советских войск растянулись на сотни километров по разрушенной и покрытой льдом и снегом польской земле, а танковые армии должны были устать от трехнедельных непрерывных боев.