Игра и жизнь

Тут к обществу, опередив Ингу, подбежала бойкая торговка Милада. На её круглом лице были написаны свежайшие новости:

— Что я вам сейчас расскажу, мои драгоценные добрые подданные нашего короля Афанасия 27-го, дай Рандом ему здоровья и процветания.

Все с любопытством уставились на Миладу, зная, что у этой женщины всегда самые свежие новости, зачастую сногсшибательные.

— Появился в наших краях и не запылился, значит, новый путешественник. Молоденький совсем. Только вчера наш Ермилка его из лесу привёз. Внешне парнишка рвань и босота, настоящий бездомный оборванец. Ермилке он сказал, что вот только-только прибыл к нам. Видела вчера я его. Что, кого? Не Ермилку, а паренька этого. Ермилку тоже видела…..потом, но то, не ваше дело. Только мне показался этот парнишка каким-то мутным. А вчера этот новенький на пляже отмочил чучу, до сих пор все шепчутся….

— Я тоже его вчера мельком видела, — перебила, говорившую торговка Ия. — Может он и рвань, но не босота. Совсем не босота.

— Это как? — переспросил мельник Пахом.

— А так, уважаемый Пахом, — с жаром заговорила Ия, поддержав новую тему обсуждения. — Обувь его не вписывается в лохмотья, в которые он одет. Так-то он, конечно, оборванец, но, вы знаете, что я уже много лет торгую обувью, и умею отличать рвань от дорогущей вещи. Так вот, односельчане, обувь у него по цене потянет на 500 золотых, к бабке Звениславе не ходи. Я бы, у него такую обувь сходу бы купила за 300, а то и за 400 золотых, а потом перепродала бы в городе за 600, а то и за 700. Вот так.

— Как-то странно, — почесал затылок мельник. — А что особенного в той обуви?

— А всё особенное, — кивнула Ия. — Обувь у него слишком качественная, сдаётся мне, что она у него вообще уникальная, сделанная опытнейшим мастером. Так, говорите этот Маугли из леса вышел? В лохмотьях, но в дорогущей обуви.

— Точно! — затараторила Милада, продолжив свой рассказ. — Мне он тоже сразу переодетым показался, вот только не пойму кем. Аура у него вроде и путешественника, но какая-то вся в дымке. Может он этот, как его, сбежавший прЫнц из Камрака.

— Батюшка наш Рандом! — заохала бабушка Звенислава. — Неужто прЫнц он будет, настоящий.

Всё общество повернулось к стенду и уставилось на рисунок принца, пропечатанный в газете из Камрака, приклеенной к тумбе. На листке бумаги была картинка с принцем, но картинка была такого качества, что за этого принца мог бы сойти каждый из присутствующих, даже бабушка Звенислава.

— Кхм, да…, - произнесла Милада, и продолжила. — Принц наш новенький, или не принц, то история умалчивает, а вот то, что он на пляже отмочил и что Ермилке нашему подарил, то совсем странное дело, для только что вышедшего из леса.

— И чего это он нашему-то Ермилке подарил? — полюбопытствовала тётушка Матильда. Все тоже с интересом ждали ответа.

Милада драматической паузой дождалась тишины и продолжила:

— А подарил он Ермилке, то есть его коняке, который Бестия конфетку, на минуточку, на 50 пунктов силы на целый день! Каково, прикиньте! Коняке конфетку! И где вы видели, чтобы конфетки такие бешеные пункты поднимали! И это ещё не всё….

Общество стояло с открытыми от удивления ртами. Милада хотела сказать: "Закройте, пожалуйста, рты, лучше распахните своё сознание, а то в рот птичка залетит", но продолжила информировать местный бомонд:

— А потом он уже Ермилке подарил две конфетки на выносливость. Аж на 50 пунктов на день. Ну, Ермилка одну конфетку своей Любомирке скормил и сам сожрал. Потом целую ночь их дом ходуном ходил, это так они общались. Но наш Ермилка недообщался, и утром побежал дообщаться ко…..неважно к кому он побежал.

— Вот это да, — восхитилась тётушка Васса. — Недообщался родимый. А пляж-то наш причём здесь?

— Какой пляж? Ах, да, — вспомнила Милада. — Этот новенький, кстати, не смейтесь, но его Мышом зовут, на пляже-то тоже отчебучил. Так вот, этот, гы-гы, Мышь явился в своих обносках на пляж и, как-то быстро перезнакомился со всеми нашими детьми, которые там гужевались. Бегали они там, прыгали, плавали, в мяч играли. Естественно, наши детки, видя, что у этого Мыша ни черта с собой нету, начали угощать его своими припасами: кто бутерброд даст, кто фрукты, кто пирожком угостит. Молодцы детки, хорошо воспитаны и добрые. Некоторых я хорошо знаю, кто там был: это Бенедикт, Дорофей, Леонтий и Харлампий. И девки: Гликерия, Мая, Ефросиния и Конкордия. Так вот, этот Мышь их отблагодарил и каждому, представляете, каждому кое-что подарил….

— Ну, не томи Милада, говори, конфетки подарил, как Бестии? — стало торопить общество.

— А вот и нет, — сделав театральную паузу, сообщила Милада. — Он каждому парню и каждой девчонке подарил…..каменные фасолины на увеличение умений, которые, только не упадите, являются весьма ценными и дают прибавку к умениям на 20 пунктов. Повторяю, на 20 пунктов! А деток вокруг него крутилось девятнадцать штук, и он каждого одарил. Цену этих штук помните? Некоторые до 200 золотых тянут, а меньше 160 золотых я ещё не встречала. Это получается, что он просто так раздал ценнейших вещей на…..

— На 3040 золотых, если брать штуку по 160 золотом, — подсказал лавочник Антип, который очень хорошо считал.

Общество ошарашено переваривало информацию. Раздать 3000 золотом, это уму непостижимо. Он что, король? Или, что вернее, беглый магнат. Репутация среди односельчан у Мыша начала стремительно подниматься, пока не упёрлась в потолок.

— Так это ещё не всё, — загадочно сообщила Милада. — Он ещё нашим девкам объявил, что является волшебником и стал им фокусы показывать, как тот фокусник Коперфильд, что в прошлом году к нам наезжал с гастролями.

— Что за фокусы-покусы? — заинтересовалась торговка Ия.

— Да, говорит нашим девкам: "Хотите, достану из ваших труселей золотую монету, забирать не буду, вам отдам?".

— Из труселей? И что? — промычал Пахом.

— Девки, дуры, согласились. Этот охальник залазил всей пятернёй им в труселя и вытаскивал оттуда золотую монетку. А молодую Конкордию знаете? Ну, та, которая длинная, дочка лекарки Дорофеи? Так у неё, он с минуту в труселях лазил и достал аж три золотые монетки. Теперь эта Конкордия, дура длинная, вся цветёт и пахнет. Не, каково, а? Золото из труселей.

— Что-то давненько я косточки старые не грела на солнышке, давненько на пляже не была, — вдруг засобиралась покинуть общество бабушка Звенислава.

— Чего это с бабкой случилось? — спросил Пахом, когда бабки и след простыл.

Торговки Ия и Ева переглянулись между собой.

— А я новый купальник приобрела, — заявила Ия. — Надо как-то обновить его. Красиво, когда купальник жёлтый. Это свежее дыхание моды.

— Это точно, подруга, — согласилась Ева. — Светило, воздух и вода — наши лучшие друзья. Надо бы загар обновить.

Тётушки Матильда и Васса тоже засобирались домой. У всех появились срочные дела.

— Так, мужики, слышали все? И что теперь с этим Мышом делать? — спросил Пахом у оставшихся мужиков. — Ясно же, как божий свет, что он олигарх. Только претворяется нищим. Плохо только у него это получается. Но для деревни очень полезно выходит.

— Думаю так, — солидно вставил Антип. — Надо нам подыгрывать ему. Делать вид, что считаем его бедным и несчастным. Не обращать внимание на его закидоны, прикидываемся тупой деревенщиной.

Памфил согласно кивнул.

— Поговорю со старостой, — сказал мудрый Пахом. — Чтобы тот тоже делал вид, что не понимает, что этот Мышь магнат. И всем надо наказать, чтобы к Мышу относились, как к оборванцу: кормили его бесплатно, серебрушки, что ли ему давали из жалости. Ох, куда мир катится? То принц сбежит, то подпольный магнат в тряпье ходит, но в обувке за 500 золотых. Вот такие чудеса под светлым оком Великого дедушки Ра, который сидит на облаке, случаются.

К оставшимся у тумбы мужикам всё же подошла Инга, которую несколько заинтересовала толпа. Толпа — значит, новости. А после трёх дней отсидки душа требовала новостей или дебоша. Но для дебоша надо было пойти в ресторан, там его интереснее устраивать.