Дикарь

Перед глазами плывут какие-то пятна и ни черта не видно. Заебись. Мотнув головой, слышу и чувствую хруст шейных позвонков. Нормально. Вроде бы пополам еще не складываюсь. Это радует, значит еще не превратился в дряхлого старикана.

На раскуроченной кровати валяется баба. Вроде бы где-то вчера пересеклись. Она была не против подзаработать, я же не против снять напряжение. Пару зеленых бумажек, несколько презервативов и всё в ажуре. Только вот выжирать столько водки не надо было. Пусть и не старик еще, но уже и не пацан.

Хватаясь за виски, иду на кухню за водой и хоть какой-нибудь таблеткой обезболивающего. Буквально съедаю половину пачки и запиваю весь этот «допинг» минералкой. Попускает. Медленно, но верно. Порядок.

Возвращаюсь в спальню, чтобы выгнать шмару из своей постели. Нет у меня уважения к таким представительницам слабого пола. Вот нет и хоть убей. Ну кто она такая? Просто кусок мяса, который готов продавать свое тело всем, кто больше заплатит. Грубо, зато правдиво. Влад говорит, что я несправедлив к женщинам, а я уверен, что просто реалист. Нормальная баба не станет давать кому не попадя. Вот скольких таких знаю, ни одной целки не было. Ни одной! Только восемнадцать стукнуло, а уже давно раздолбанная. И вот ЭТО я должен уважать?

— Выметайся давай, — стягиваю одеяло с бабы, чьего имени даже не знаю.

— Зай, ну ты чего? — сонно бормочет.

— Пошла вон, — рявкаю и ударяю ее по голой заднице. — Тоже мне нашла заю. Вымораживает.

Решила, раз ноги раздвинула, то уже может претендовать на роль моей подружки? Ну да, конечно. Делать мне больше нечего. Да и вообще я уже давно подметил эту моду, если у мужика есть деньги и он готов заплатить за очередную потёкшую киску, то это автоматически считается началом отношений. Тупая курица.

— Не кричи, — канючит.

— Взяла свои шмотки и смоталась нахрен из моей квартиры! — я швыряю ей тряпки, она встает, одевается, матерится себе под нос, но уходит.

Когда хлопает входная дверь, я закуриваю и открываю окно. Теперь всё как надо, как я привык. Только с каждым новым таким днём былой запал начинает гаснуть. Вроде бы жизнь давно утряслась. Я теперь не Хмырь — прежний быдловатый бандит, а уважаемый человек. Все только и величают: Павел Олегович, да Павел Олегович. Пришлось отказаться от привычных слов, правда матершина всё равно то тут, то там выскакивает. В бабле не нуждаюсь, есть хорошая тачка и не одна, пару дорогих мотоциклов. А что-то как-то не то. Раньше, то там подстрел, то здесь. Раз-два и новая ходка на зону. Песни Круга, передачки, стычки, заточки. А сейчас одно-второе собрание акционеров, попойка в элитном ресторане с партнёрами и несколько шалав на ночь. Не жизнь, а сказка. Только от такой сказки тошно стало до невозможности.

На улице уже июнь месяц жарит и духота эта в квартире просто невозможная. Кондиционер на всю работает, а пот ручьями по вискам и спине. Надо бы мастера пригласить, пусть посмотрит, что с этой штуковиной не так.

Глубоко затягиваюсь и выдыхаю сигаретный дым в сторону. Город уже в движении: машины шумят в пробках, прохожие как муравьи куда-то спешат, где-то даже детское рыдание слышно. А я смотрю на всю эту картину с высоты своих апартаментов и вместо ожидаемого злорадства какую-то ебучую пустоту ощущаю. Всё не то и не так. Просто не нужно было столько бухать, чтобы потом на утро не жалеть свою тушу.

Звонок мобильного телефона прошивает мозг ржавой иглой, и я от души матерюсь сквозь стиснутые зубы, потому что, блять, нельзя так немилосердно трезвонить, когда похмелье жесткое. На экране горело имя одного моего знакомого, с которым общались еще в малолетстве. Теперь тоже небольшой шишкой стал: бар держит и парочку приличных отелей.

— Чего тебе? — массирую переносицу.

— Паха, выручай, — Виталик в панике.

— Что уже приключилось?

— Налоговая приключилась. Проблемы, блять, просто охренеть, какие серьезные. Только к тебе обратиться могу.

— Ладно, не визжи. Куда подъехать?

— В мой бар.

— Скоро буду.

Этот июнь выдался уж очень напряженным, потому что большую его часть «сожрала» сессия и куча бессонных ночей. Первую половину дня я находилась в универе, вторую — на работе, ну а ночью меня ждала подготовка к экзаменам. Об отдыхе я могла только мечтать, а в реальности приходилось работать на износ. В желудке кроме пары бутербродов из столовки и несколько чашек крепкого кофе — в баре, больше ничего и не было, потому что банально отсутствовало свободное время, чтобы нормально покушать.

В конце концов, сессия всё-таки благополучно закрылась, и я со спокойной душой была уверена, что оставшееся лето продолжу получать свою несчастную, выстраданную стипендию. Но радовалась я жизни совсем недолго. Всё началось с того, что цены на мамины привычные лекарства резко подскочили, а без них уже никак нельзя было обойтись. Затем возникли проблемы на работе. У шефа обнаружился какой-то непорядок в документации, из-за чего выдача зарплат заметно приостановилась. И это было чертовски не кстати. В этом месяце у меня планировался очень удачный заработок, потому что смен оказалось больше, чем обычно. Я с мамой уже даже список составила того, что нам необходимо купить в первую очередь, к тому же следовало оплатить последний взнос по кредиту, который у мамы уже года три точно тянется.

Дело в том, что мне в одиннадцатом классе вырезали аппендицит. Ну, казалось бы, элементарная в наше время операция, а деньги всё равно требовали наперед, иначе никто оперировать меня не стал. Ну мама, долго не думая, взяла небольшой кредит и оплатила мое лечение. Вот всё еще перекрыть никак не можем. Поэтому на эту зарплату я так сильно и надеялась.

Меня сразу же начали посещать мысли по поводу того, чтобы найти другую работу, но отдавать-то свои кровно заработанные деньги непонятно кому, я тоже не собиралась. Поэтому из бара я ни ногой, пока не получу свой расчет.

Сегодня я работала с утра и денек выдался не самый благоприятный, потому что представители налоговой наведались прямиком в кабинет к шефу. Мы всем персоналом сидели у барной стойки как мыши, пытаясь вслушаться, что там творится на втором этаже. Но, к сожалению, ничего почти не было слышно.

— Шеф давно хочет избавиться от этого клоповника, — вдруг заявила Алёна, рассматривая свой недавно сделанный маникюр.

— Почему это? — поинтересовалась я.

— Не знаю. Ему проще в гостиничном бизнесе, а с баром у него как-то не ладится.

Не хотелось даже знать, откуда у Алёнки такая осведомленность. Но очевидно, что она и с нашим шефом разок-другой кувыркалась в кабинете.

— Пусть делает, что хочет, только зарплату бы поскорей выдал.

— Если руководство сменится, то не видать нам зарплаты. Быстро выдворят, — пессимистический настрой Алёны ну вот вообще никак не помогал.

— Ладно, пойду покурю. Клиентов всё равно нет, — я кое-как спрыгнула с барного табурета. На таких штуках мне с моим ростом не совсем удобно сидеть, когда-нибудь точно носом клюну.

Я развернулась и уже хотела пошагать к выходу, но внезапно столкнулась с чем-то огромным и твёрдым. Подняв глаза, я увидела того самого Дикаря, который еще месяц назад беззастенчиво драл мою напарницу в коморке. У меня тут же дыхание перехватило от страха и острого желания как можно скорей укрыться от тяжелого взгляда этих глаз. Этот тип вселял в меня страх одним только своим присутствием. Не скажу, что я прям каждой тени боюсь, но вот его определенно, причем настолько, что даже коленки затряслись.

Об этом дикаре я не вспоминала ни разу с того дня, когда вообще впервые увидела его. Поэтому его габариты немного смазались в моей памяти, но теперь я еще раз удивилась и ужаснулась его размерам. А еще этот красный галстук, который на фоне белой рубашки похож на свежее пятно крови. Что? Уже успел полакомиться телом какой-нибудь девушки? Брр… От таких сравнений даже мурашки по коже прошлись.

Мужик этот никак не отреагировал на наше небольшое столкновение и уверенной походкой направился в сторону лестницы, что вела на второй этаж в кабинет к шефу. Я увидела, каким взглядом Алёнка провела этого дикаря. Влюбилась она в него, что ли? Вот дура. Делать ей больше нечего. Алёнка со своей внешностью могла бы подцепить себе мужчину поласковей и уж точно повежливей, но, видимо, любовь зла.