Порочный круг

— Ах, оставьте это! — рыжеусый махнул рукой, будто мух отгоняя. — Здесь только я и вы. Ни к чему эти церемонии… будто перед всем двором.

А когда мастер Бренн выпрямился, добавил:

— К тому же я не король. Неужели сами не видите, что короны на мне нет? Ах… мечтать, разумеется, не вредно. Но я лишь приближенный его величества. Граф Дитрих фон Бракенгард. Можете обращаться ко мне «ваша светлость».

— А его величество? — осторожно поинтересовался сэр Андерс.

— Достопочтенный сэр Андерс фон Веллесхайм, — обратился лично к нему рыжеусый с таким видом, будто других людей поблизости не присутствовало, — должен признаться, с вашим отцом мы провели немало интересных часов. На охоте… и за пиршественным столом. Помня об этом, я постарался уважить вашу просьбу в столь короткие сроки. В как можно более короткие сроки.

Сделав паузу на пару мгновений — словно подчеркивая ценность совершенного им поступка, граф продолжил:

— Что до его величества, то в столь ранние часы он изволили почивать… если вам интересно. Но дело, с которым вы пришли, можно… нет, даже нужно обсудить со мной. Ведь на это и существуют приближенные. Чтобы делать грязную работу… разбираться в сложных вопросах. А потом помогать его величеству. Подсказывать в принятии правильного решения.

«А мне вот с детства никто ничего не подсказывает, — подумал Освальд, мысленно отвечая на слова рыжеусого, — и почти никто не помогает. Выходит, я, простой вор и сын деревенщины свободней целого короля. Ну, дела!»

— Теперь к делу, — продолжал вещать граф фон Бракенгард, — сэр Андерс фон Веллесхайм все откровенно выложил. С кем теперь… имеет дело. И мне доложили. Потому и я отвечу откровенностью. Пользуясь тем, что других придворных… этих шакалов здесь нет. Так вот, ни я, ни его величество не любим колдунов. Более того, считаем вас злом.

Последнюю фразу он произнес медленно, с расстановкой, давая слушателям осознать ее и прочувствовать.

— Но таким же злом является, к примеру, яд в бокале с вином, — поспешил граф внести и необходимое уточнение, — хотя временами просто необходимо прибегнуть к яду. Так и нам с его величеством позарез потребовалась помощь колдунов. Дело в том, что у его величества объявилась… побочная дочь.

— Младшая что ли? — брякнул, не поняв, Освальд. — Или приемная?

— Рожденная вне законного, освещенного церковью, брака с особой благородных кровей, — отчеканил, как по написанному, граф. — В молодости его величество… испытывали тягу к приключениям и стремились всячески разнообразить свою жизнь. И рады были осчастливить многих…

«Хм… осчастливить многих, значит. То же самое можно сказать и про какую-нибудь деревенскую давалку», — про себя подметил Освальд. Из последних сил стараясь удерживать рот на замке.

— …многих простолюдинок, которые почитали за честь, чтобы в их чадах была хоть капля королевской крови. Жаль только, не всем хватило благоразумия и благодарности оценить такой подарок. Не знаю как, но дочь одной из этих простолюдинок, как подросла, сумела прознать о голубой крови в своих жилах. И на днях прислала письмо. Звали эту побочную дочь, по-видимому, Норой, но подписалась она, ни много ни мало, «наследной принцессой Элеонорой» и «ее высочеством». Неслыханная наглость!

И снова взял паузу, снова позволяя мастеру Бренну и его спутникам ощутить драматизм ситуации.

— В письме эта Нора требовала от его величества признать ее законной дочерью и наследницей престола, — продолжил граф затем. — Каково? В случае же отказа она пригрозила не просто раструбить об этом на все королевство, запятнав честь его величества и всего двора. Но захватить трон. Захватить, понимаете? Отобрать. Тут мудрецом не нужно быть, чтобы догадаться: за этой Норой стоит какая-то сила. Достаточно могущественная, чтобы на равных тягаться с королями. Но предпочитающая соблюдать приличия. И потому она… сила эта использует побочную дочь его величества как прикрытие.

— Или как отмычку, — на этот раз Освальд не смолчал. Рыжеусый, впрочем, к великой чести своей сделал вид, что этой реплики не услышал.

— Что они-де не захватчики, не узурпаторы, а лишь помогают свершиться справедливости, — продолжал он, как ни в чем не бывало.

— Ваша светлость, — наконец смог взять слово мастер Бренн, — а как насчет человека, принесшего письмо? Его допрашивали? Ну, чтобы выяснить, о какой именно силе идет речь?

— Никакого человека не было, — отвечал граф фон Бракенгард, — почтовый ворон доставил письмо. Будь это иначе, мы бы, конечно, вытрясли из гонца все, что можно. Хотя в этом случае ваша помощь бы вряд ли потребовалась.

— Но оно хотя бы сохранилось? — с надеждой спросил мастер Бренн. — Мог бы ваша светлость нам его предоставить?

— Разумеется, — последовал немедленный ответ, — собираетесь наложить проклятье через вещь этой Норы?

— Если бы все было так просто, — посетовал Бренн. — Но… по крайней мере, она должна оставить на письме… так сказать, невидимый след своей души. Который поможет отыскать ее.

— Хорошо, — сказал рыжеусый граф, — насчет письма — я распоряжусь.

— Правильно ли я поняла… ваша светлость, — подала голос теперь и Равенна, — вы хотите, чтобы мы… заставили эту Нору… отказаться от претензий на престол?

— Есть у нас такой мастак — заставлять, — сострил Освальд, указывая оттопыренным большим пальцем в сторону Сиградда, — стоит ему только свою секиру показать… тут не то, что баба… тут даже мужик в штаны наделает. И мигом забудет о своих притязаниях и коварных планах.

Не иначе, так впечатлил его случай с увещеванием праздных горожан, согласившихся честно отработать плату за наведение порядка в заброшенном доме.

— Не сомневаюсь в ваших умениях, — лицо Дитриха фон Бракенгарда оставалось невозмутимым и ни тени эмоций не выражало, — но ради покоя всего королевства я предпочел бы самую надежную форму отказа.

Затем уже вполголоса, но твердо и даже угрожающе добавил — точно готовый к драке кот прошипел:

— А потому… принесите мне голову этой возомнившей о себе шлюхи. Добудьте и принесите. И тогда я буду ходатайствовать перед его величеством о предоставлении колдуну рыцарского титула и земельного владения. Уверен, отказа не будет.

— Неужели у короля нет возможности добраться до какой-то бабы? — с недоумением вопрошала Равенна, когда все пятеро покинули замок и направлялись на окраину, к занятому ими дому.

— Скажем так, у короля есть возможность найти людей, — отвечал ей сэр Андерс, — чтобы они добрались… и сделали всю грязную работу. В этот раз такими людьми предложили стать нам. В следующий — кому-то еще. А люди непосвященные будут смотреть на это и трепетать. Уверяясь в могуществе именно короля.

Судя по тону и выражению лица, задание королевского приближенного его не порадовало. Когда рыцарь посещал замок прошлые разы, договариваясь о приеме, ему сообщили только, что королевский двор столкнулся с одной деликатной проблемой. В которой как раз могла бы пригодиться помощь чародеев.

В чем именно заключается проблема, и в чем должна выражаться помощь, сэр Андерс узнал только в этот раз. И не преминул признаться в этом спутникам.

— Скверна! — были его слова. — Просто я не знал. А ведь речь идет об убийстве безоружной женщины. Хоть и простолюдинке.

Затем повернулся к мастеру Бренну. Уставился на него с вызовом.

— Учтите, — произнес рыцарь жестко, — есть велите мне выполнить это задание, я не просто откажусь. Наши пути разойдутся.

— Благородный сэр, успокойтесь, — предельно добродушным тоном отвечал чародей, — я никого не заставляю и ничего не велю. И то, что мы в одной упряжке — только ваш выбор. Не забыли?

— Ай-ай, — а вот Освальд не удержался от колкости, — благородный сэр не желает пятнать свою честь. И лишний раз пачкать кровью свой меч. Успокойтесь, сэр Андерс фон как-вас-там. Чистоплюям грязную работу не поручают… понимаем. Только таким запачканным как я. Так что… де… мастер Бренн и остальные, не волнуйтесь. Я готов взять этот неблагодарный труд на себя. Спасая честь и его величества, и нашего благородного сэра заодно. Только не надо мне сочувствовать… как-то переживать. Я ж понимаю, надо. А еще понимаю, что безоружная женщина может оказаться и шлюхой, уходя прихватившей твой кошель. Так что, ее тоже убивать нельзя? А если можно, тогда чем королевский трон хуже? И эта Нора-Элеонора как раз собирается его так же стянуть.