Обжигающее солнце

В ночь моего отъезда в Лос-Анджелес Муён была слишком растеряна, и вместо того чтобы возмущаться бессмысленному указанию папы отправить меня в другую страну, та просто согласилась. «Так будет лучше. Мне станет спокойнее», — это последнее, что сказала онни, перед тем как я пошла на посадку вместе со своим охранником.

Вначале мне приходили в голову мысли о том, что Муён уже устала от меня и моих выходок, а затем я свалила её состояние на волнение из-за предстоящей свадьбы. Если бы тогда мне удалось воспротивиться указанию папы улететь, онни осталась бы в живых? Увы, этот вопрос останется без ответа. Всё, что я сейчас могу — обвинять себя за то, что была такой невнимательной к близкому сердцу человеку.

Муён оставалась рядом со мной в самые трудные моменты моей жизни. И как я ей за это отплатила? Даже не смогла спасти от самой себя. Вот почему сестра самовольно ушла из жизни? Что или кто заставил её это сделать? Задаваясь вопросами, я уже чувствовала, как земля под ногами становилась мягче, поэтому ступила несколько шагов в сторону стенки и опёрлась на неё, чтобы не упасть.

Этой осенью сентябрь был очень жарким, поэтому под лучами солнца мой рассудок сыграл глупую шутку, я как будто в мираже увидела онни с глазами, полными слёз и разочарования. Муён при жизни редко улыбалась и ещё реже плакала, чтобы не волновать родителей. Так почему этот её облик всплыл в моей голове?

Я просто отвернулась от здания корпуса, в котором уже начались занятия, и уверенным шагом пошла к выходу из территории кампуса. Поймав на улице такси, я села в него и назвала адрес дома, который считаю адом. Мой день должен был начаться со скучных занятий, но он начался с волнительных звонков Намджуну и истерики, которую я собираюсь устроить родителям. Увы, это не сбылось. По приезде в Инсадонг мне сообщили о том, что Ёнын сейчас на встрече с подругами, а Ы́нсон улетел по делам в Китай.

— Извините, госпожа, но господин Ынсон запрещает посторонним входить в его кабинет. — горничная, которая убиралась на втором этаже, сразу обратила внимание на то, куда я уверенно шла, поэтому догнала меня и преградила собой путь.

— Чо-лига (уйди — на кор.). — сдержанно сквозь зубы сказала я.

— Но госпожа, он будет ругаться… — она начала оправдывать свои действия, и этим только злила меня.

— Пошла вон!!! — мне пришлось закричать во всё горло, чтобы спугнуть одну из верных дворняжек своего отца. Хорошо зная меня, девушка уступила.

Оказавшись в кабинете отца, я не знала, с чего начинать свои поиски предсмертной записки сестры, поэтому просматривала всё, что попадалось под руку. Меньше часа понадобилось на то, чтобы перетрясти все документы и книги, которые были в кабинете Ынсона, правда ничего из этого я не поставила на место. Папа, должно быть, хорошо спрятал то, что может навредить репутации компании, и, к сожалению, код от его сейфа мне был не известен.

— Санни, что за бардак ты устроила? — остановить меня горничная не посмела, но маму всё-таки предупредила о том, что я без позволения вошла в кабинет Ынсона.

— Уже наябедничали? Но хорошо, что пришла, скажи мне код от папиного сейфа. Уверена, ты должна его знать. — я проигнорировала вопрос матери и сделала вид, мол, ничего серьёзного сейчас не происходит, но нервы у меня сдавали.

— Успокойся и вначале объясни, что ты здесь делаешь? Зачем устроила погром? — Ёнын хотела спокойно разобраться в происходящем, но из-за этого я ещё больше злилась.

— Мама, скажи пароль. Пожалуйста. — мне было трудно сдерживаться, ещё один её отказ, и я сорвусь.

— Думаю, нам лучше уйти отсюда, пусть горничные уберут все вещи на их места. Давай не будем расстраивать папу? — терпению Ёнын можно позавидовать, но она никогда не умела справляться с моими истериками.

— Я, сказала тебе, назвать пароль!!! — последнее слово я воскликнула на весь дом, швырнув со стола сундучок с кубинскими сигаретами отца, и тогда мама вздрогнула от испуга. — Плевать я хотела на то, расстроится он или нет. Мне нужно знать правду, как погибла онни. И ответ на мой вопрос может лежать в этом чёртовом сейфе в виде предсмертной записки Муён. Поэтому прошу тебя, назови мне пароль, чтобы я открыла его. Умоляю, хотя бы раз, поступи как мать. — ещё один шанс для Ёнын перейти на мою сторону, но ответ оказался тем же.

— Милая, твоя сестра мертва уже полтора года, прекрати искать в её гибели то, чего нет. Из-за этого моё сердце и сердце твоего папы очень болит. — уже не просто избегала ответов, мама откровенно врала, смотря мне в глаза.

— Ха. — резко выдохнула я, а затем улыбнулась и уже за несколько секунд у меня начался истерический смех. Он всегда спасает меня от разрывающей боли внутри, и Ёнын знает об этом. — Как может болеть то, чего нет? Вы с Ынсоном — два бессердечных создания. И ты ещё хуже папы, он хоть не притворяется добреньким. — дальше нашему разговору не суждено было зайти, поэтому мне больше нечего делать в доме моих родителей.

— Санни, послушай… — Ёнын хотела ещё что-то сказать, но мне вполне хватило предыдущих её высказываний.

— Да пошла ты… — фыркнула я, а затем вырвала свою руку из рук матери. Эти люди зовутся родителями, но ведут себя хуже скота, ведь даже для того собственное чадо всегда остаётся на первом месте.

Уже ближе к обеду я покинула дом в Инсадонге на белой Ауди, которая успела запылиться в большом гараже, а ещё на всякий случай прихватила клочок бумаги, на котором был указан адрес охранника Кима. Управляющий Чхвэ удивился моей просьбе, но всё-таки её исполнил.

Я понимаю, что дала Намджуну выходной не только из-за его простуды, но если мне станет слишком невыносимо, я поеду к нему — единственному человеку на моей стороне. Сейчас же я направлялась в центральный морг, где нам с Кимом так и не удалось найти свидетельство о смерти Муён.

Не так давно мной владело чувство гнева, и вот снова оно подступало, но увы, сегодня мой предохранитель спокойствия отсутствует. Средь белого дня я с требованиями ворвалась в кабинет главного патологоанатома, и мне уже было плевать на камеры в коридоре. Мужчина долго отпирался от того, что у него припрятано свидетельство о смерти Муён. Но когда я пригрозила пойти в полицию с предсмертной запиской сестры, которой на самом деле у меня не было, патологоанатом струсил и начал говорить всё подряд.

Он на словах передал результаты вскрытия и своё заключение, которым вытягивал с моего отца деньги. Но в конце мужчина поклялся своей жизнью о том, что свидетельство не так давно украли во время фальшивой пожарной тревоги, когда в морге отключился свет. После патологоанатом стал умолять меня, чтобы я не обращалась в полицию, ведь с его провинностями можно надолго сесть за решётку.

Я была немного не в себе из-за того, что домыслы о гибели Муён подтвердились, поэтому не обратила внимание на остальное, сказанное этим незнакомцем. И только уходя из его кабинета, я снова повернулась к мужчине лицом, чтобы задать ещё один вопрос.

— Источником пожара было помещения архива? — этот вопрос буквально слетел с моих уст, и только после того, как спросила, я пожалела, ведь на самом деле не хотела услышать ответ.

— Да. А откуда ты знаешь? — с удивлением переспросил патологоанатом, даже понятия не имея, как он ранил моё сердце своим ответом.

Неужели и Намджун соврал мне? Но зачем? Ведь именно он предложил пойти искать свидетельство о смерти онни, и в его лжи нет смысла. Быть может, Ким скрыл правду, пытаясь защитить меня от боли, зная, насколько я боялась разочароваться в Муён. И всё же почему тогда он уговаривал меня возобновить нашу помолвку с Сону? Ммм… Слишком много вопросов, я уже окончательно запуталась, не имея на них ответов, только куча предположений, в которых пытаюсь оправдать Джуна.

Возможно, мне не стоило впускать в свою жизнь этого парня, толком не имея представления, какой он человек. Но сейчас уже поздно ругать себя за беспечность. Я приняла его со всеми скелетами в шкафу, поэтому дам Киму шанс назвать свои причины и только потом решу, осуждать его или нет.