Coagulopathies (ЛП)

Я даже луплю по двери кулаком, добравшись наконец до его кабинета, вместо того, чтобы вежливо постучаться. Упираю руки в бока, стискиваю зубы, потому что гнев, кипящий внутри, так силен, что вздохнуть сложно. Меня заебали эти гребаные Омеги, указывающие, что я должна делать. Я сожгу его тупое одеяло.

Слышатся шаги, а затем дверь открывается, и я оказываюсь лицом к лицу с профессором Реном.

Он смотрит на меня сверху вниз, и ярость куда-то девается. Я подаюсь назад, сглатывая комок в горле. Окей. Ну ладно. Он еще выше, чем мне казалось.

— Чем я могу вам помочь? — его голос звучит нарочито медленно.

— Я… Я… — черт. Черт! Почему он такой здоровенный?

Он поднимает бровь и снимает очки, зацепив дужку за нагрудный карман. Я тут же отступаю, потому что он наступает на меня, а на лице такое выражение, будто я ему со всей дури вмазала.

— Вы пропустили занятие сегодня, мисс Ниима. Не пришли забрать вашу пастилку. Были так заняты?

— Нет… я просто… Ну, я просто проспала, — черт, нельзя себя так вести. Я главная, я должна быть главной, я же гребаная Альфа, ради всего святого!

Профессор Рен лезет в свой нагрудный карман опять, не отрывая от меня взгляда. Вытаскивает оттуда коробочку из-под Тик-Така, заполненную розовыми таблетками, и вытряхивает на ладонь две.

— Сдадите ваше домашнее задание мне в пятницу. У меня будет тренировка перед игрой, так что подойдете к трем с половиной. Не опаздывайте.

Я быстро киваю и забираю таблетки, сразу же закидывая одну в рот. Он прячет контейнер, и тут до меня окончательно доходит, что сидеть мне на этом поводке еще очень долго. Он никогда не отдаст мне их просто так, чтобы я была свободна. Он хочет, чтобы я возвращалась за ними.

Это приводит в бешенство. Кем он вообще себя возомнил? Я Альфа. Я.

— Я тут главная! — я выпаливаю, и выходит даже злее, что хотелось. Я вздрагиваю, стоит словам вылететь из моего рта. — Я… Я главная.

Над нами нависает мертвая тишина. Кайло смотрит на меня, а я тихо бормочу извинения, отводя взгляд. Вот дерьмо. О боже, Рей. Что ты творишь?!

— Извините… — я трясу головой, глядя куда угодно, только бы не на него. — Извините, мне нужно идти. Я должна… эм… поесть.

Мне хочется сбежать отсюда, но сильная хватка руки, вцепившейся в предплечье, не пускает. Рен тянет меня назад на шаг, заставляя захлебываться дыханием, и сам нависает сверху, будто грозовая туча. Ни разу не довольный. На целую сотню процентов не довольный.

Его темные глаза изучают меня несколько секунд. Здесь тихо, пусто, от него все так приятно пахнет, а мне просто хочется умереть.

Желваки ходят по щекам, и челюсть двигается со стороны в сторону.

— Не говорите со мной в подобном тоне, мисс Ниима.

— Мне очень жаль. Простите меня…

Его хватка становится еще сильнее, и меня подтягивает к нему на еще один шаткий шажок ближе. Я смотрю на Рена снизу вверх, боясь, что он меня сейчас ударит. Выглядит все именно так. Я бы даже не стала винить его, если бы он так и сделал.

Но вместо этого профессор Рен награждает меня еще одним своим излюбленным ледяным взглядом и отпускает. А затем скрывается в своем кабинете, хлопнув дверью. Я отшатываюсь и бегу прочь, к себе. Я точно не главная. Я самая жалкая Альфа на этой гребаной планете.

========== 8: Hemorrhagic diathesis ==========

К счастью, меня отпускает, стоит только оказаться подальше от профессора Рена.

Да пошел он. Я расхаживаю по своей комнате, поглядывая на голубое одеяло. Я его сожгу. Отправлю ему таким образом послание. Он не смеет указывать мне, что делать: я Альфа. Я… Я требую уважения, главная здесь я, и он должен подчиняться, а не пялиться или хватать меня за руки и требовать, чтобы я спала в обнимку с его стремным одеялом.

… Ну ладно, может жечь одеяло — это уж слишком, но я знаю, каким образом я еще могу донести до него послание. Пропущу занятие в пятницу, раз уж это очевидно его так бесит, и пойду на игру Финна. Буду веселиться. Вот тогда до профессора Рена точно дойдет, что я не тот человек, которым можно помыкать.

Прекрасно. Я киваю сама себе. Это точно сработает. Вообще-то во всем этом его вина, эй — из-за этого чертового одеяла я проспала весь день!

Хотя смысла тут немного. Разве так и должно случаться? Ну да, оно теплое и тяжелое, но обычно я не так много сплю. Может, это все таблетки, которые он мне дает, вдруг это они напичканы чем-то. Может, он даже травит меня. Потому что ненавидит до чертиков, и все, что ему нужно, это Альфа феромоны или что-то еще.

Кто-то громко барабанит в мою дверь, и я останавливаюсь, внутренне ощетиниваясь на возможного врага. Кого еще нахрен принесло? Если это профессор Рен…

Я открываю и сталкиваюсь нос к носу с По Дэмероном. Он дергается вперед, и я упираюсь обеими руками в его грудь, выталкивая обратно в коридор. Он весь потный после пробежки, черные завитки волос прилипли ко лбу, а пальцы стиснуты в кулаки. Он хочет подраться, и я с радостью ему это устрою.

— Слышал, ты полезла к Базин? — рявкает он. — У тебя какие-то проблемы, Рей? Не научили, как себя вести?

— Твоя прихлебала пусть лучше держит рот на замке, — я сопротивляюсь желанию обнажить зубы. Это точно не поможет. — И тебе стоило бы.

По подступает ко мне, но его перехватывает Кайдел, каким-то чудом оказавшаяся рядом, слева. Несколько человек останавливаются прямо посреди коридора, наблюдая за нами и перешептываясь. Нет, я не буду драться с По. Это ничем хорошим для нас обоих не кончится.

Он стискивает зубы и грозит мне пальцем:

— Ты, блядь, дождешься. Нельзя бить Омег — это не круто.

— Ага, По. Иди нахрен.

По его лицу пробегает еще одна яростная гримаса, но он заворачивается и уходит, Кайдел несется следом, цокая острыми каблуками сапогов. Это кто-то из них подсунул мне ту записку под дверь — они знают, что я Альфа, даже если не сказали мне прямо в лицо.

Я пялюсь на уставившихся на меня зевак и прячусь в своей комнате. Да, нельзя так просто ходить и обвинять обычных людей в том, что они незарегистрированные полулюди, но это только вопрос времени, когда об этом догадаются власти. На меня донесут и подвергнут тем же жутким пыткам, которые достались профессору Рену: браслет, шепотки за спиной и жучок от правительства, отслеживающий каждый шаг до конца моих гребаных дней.

Я в полной заднице.

От страха ладони холодеют и начинают страшно потеть. Я растираю грудную клетку и возвращаюсь обратно к голубому одеялу, лежащему на постели, заползая под него и сворачиваясь в кокон.

Меня все равно вычислят, так или иначе — и придется носить браслет, и люди всегда будут смотреть на меня, а я это ненавижу. Ни один Бета не захочет встречаться со мной. Наверное, так и умру одна в обнимку с сорока кошками.

Я закрываю глаза, зарываясь лицом в пушистую подкладку одеяла. Оно такое тяжелое, что кажется, будто кто-то крепко обнимает меня. Пахнет костром и стиральным порошком, и я делаю глубокий вдох. Так хорошо.

Дрожа, я зарываюсь глубже, отчаянно пытаясь насытиться этим мягким древесным запахом. Мышцы расслабляются, и голова слегка кружится, будто я выпила бокал вина. Все будет хорошо. Я просто полежу тут немного, вздремну, и все станет хорошо.

— Все будет хорошо, — бормочу я. Я не слышу ничего, но запах триггерит что-то в подсознании, отвечающее на невидимый зов. Феромоны.

Будто чары овладевают мной, совсем как днем во вторник, нежно погружая в оцепенение, из которого, мне кажется, никак не сбежать. Тепло поднимается изнутри к горлу, и я понимаю, что урчу, и даже не могу толком контролировать себя, но этот звук, отдающийся в голове, мне очень нравится.

Все будет хорошо. Мой Омега так сказал.

***

К счастью, в этот раз я просыпаюсь от будильника до того, как случайно просплю весь день. Все тело болит, а на часах 11 утра, пятница, так что у меня еще целая куча времени, чтобы подготовиться к передаче находящегося у меня в заложниках одеяла профессору Рену. В обмен на Супральфу.