Страница 12 из 60
Вместо этого я проглатываю таблетку и отправляю емэйл.
ОТВ: Тест
Здравствуйте,
Спасибо за вашу помощь
Рей Ниима
25 октября 16:21
Я ложусь навзничь, разглядывая потолок, в ожидании, когда же подействует лекарство. К счастью, ничего не происходит. И я такая же злая и вспотевшая, как и две последние недели, так что это доказывает, что все ошибались на мой счет. Жизнь останется прежней.
Но когда я просыпаюсь, то понимаю, что ошибалась. Как всегда.
========== 7: Disseminate ==========
Стоит только выпить таблетку, как быстро до меня начинает доходить, до чего же сильно она мне была нужна. И, хотя поначалу это ужасно бесит, пока я валяюсь на кровати, пялясь в потолок, потливость и бессмысленное раздражение сами собой исчезают. Просто я терпеть не могу оказываться неправой. Ненавижу.
Но увы, профессор Рен и Роуз были правы, так что у меня серьезные проблемы. Помимо того, что я оказалась Альфой, и теперь мне нужно пройти регистрацию и стать социальным изгоем, я где-то должна брать супрессанты, если хочу дальше жить нормально, а они совсем не дешевые.
Я зажевываю нижнюю губу. Может, просто скрыть это ото всех — нужно только где-то достать еще Супральфы. И Роуз говорить не буду, или кому-то еще, так как теперь нужно по возможности избегать официальной регистрации. Должен же быть какой-то выход из этого — сидеть тише воды, ниже радаров…
Но без таблеток никак, и я знаю только одного человека, что может достать их для меня.
Сейчас утро вторника, так что у меня остается всего пара часов, пока Супральфа не выветрится из моего организма. Можно даже не париться об очередном емэйле, я точно знаю, что Рен должен торчать в своем кабинете как обычно, ничем толком не занимаясь.
Я принимаю душ и чищу зубы, но какая-то часть моего мозга все еще отказывается принимать правду. Я Альфа. Этого не могло случиться, потому что женщины не должны становиться Альфами, но так уж вышло. Если кто-то узнает, моей нормальной жизни конец, так что нужно скрывать правду от Роуз и остальных любой ценой.
Если я, конечно же, не горю желанием пройти регистрацию. И стать узником государства. Под их вечным наблюдением.
Неа. Ни за что.
Я направляюсь к кабинету профессора Рена к полудню, удивительным образом не такая раздраженная, невидимая хватка на горле разжалась, и кожу больше не покалывает. Я делаю глубокий вдох, но не чувствую даже слабых остатков запахов Омег, что обычно циркулируют в затхлом воздухе коридоров. Забавно, я даже Роуз не смогу учуять. Это хорошо. Может, хоть теперь она вернется обратно в нашу комнату.
…Может. Или это плохая идея.
Я заворачиваю за угол, проходя мимо парочки, несущейся на занятия, и иду к кабинету. Да, как я и предполагала, дверь закрыта, но внутри горит свет, так что я стучусь.
Тишина. Что-то шуршит, слышится скрежет ножек кресла по полу и приближающиеся шаги. А затем щелкает замок, и дверь открывается.
Профессор Рен выглядит намного лучше, чем на прошлой неделе — черт, да даже со вчерашней встречи улучшения налицо. Он поправляет очки на переносице и ожидающе поднимает брови, и вся моя смелость внезапно куда-то девается. Как мне попросить еще? Вот так просто взять и сказать?
— Я… — голос срывается, и я откашливаюсь. — Можно мне пастилку?
— Уже?
Он высовывается дальше, внимательно оглядывая оба конца пустого коридора. Я растерянно смаргиваю, и внезапно он обхватывает пальцами мою челюсть, поворачивая и открывая беззащитное горло, так грубо и резко, что я дергаюсь назад. Какого хрена?! А ну убрал руки!
Но профессору Рену, похоже, плевать. Он дергает меня за плечо, втаскивая в свой кабинет и захлопывая за нами дверь. Я и пошевелиться не могу, вжатая в эту чертову дверь с внутренней стороны, когда он наклоняется ко мне, нависая сверху и нарушая все возможные границы личного пространства. Его рот слишком близко к моему горлу, и Рен шумно вдыхает. Это обнюхивание. И вообще-то это непозволительно.
Сердце стучит как бешеное, когда он наконец отстраняется. Пальцы стискивают мою руку напоследок, а затем разжимаются, соскальзывая и оставляя на коже обжигающий след, и он отступает к столу, открывая ящик. А я все тру свою шею и заливаюсь краской. Господи боже!
— Вижу, на этих выходных больше никаких вечеринок не было, — говорит он.
— Да, я же сказала, я мало пью, — я скрещиваю руки на груди, дрожа от его прикосновения. — И Роуз все еще на меня злится. Я пока живу одна в общежитии.
Профессор Рен достает оранжевую бутылочку без этикетки, вытряхивает одну уже знакомую розовую таблетку, держа на ладони так, что мне приходится подойти к нему за ней. Я тут же глотаю ее.
— Уверен, она вернется, — он не звучит утешающе.
— Ага.
Я снова пытаюсь отгородиться от него скрещенными на груди руками, но никак не могу успокоить дрожь. Он прячет бутылочку обратно в ящик, так что сразу понятно, так просто мне их не отдадут. Неужели… хочет что-то взамен? Не так мне хотелось потерять свою девственность.
Профессор Рен опускается в свое кресло, жестом приглашая меня сесть напротив. Я так и делаю, и от тревоги все внутри крутит. Чего он хочет? Мне что, действительно придется отсосать ему? У его члена тоже есть те стремные бугорки и шпоры, и вся эта хрень? Он выпустит узел мне прямо в рот?
Мы оба сидим молча. Он пялится на меня, откинувшись в кресле и постукивая ручкой по столу, а я изо всех сил стараюсь не смотреть в его глаза. Если мне придется оказывать ему сексуальные услуги, пусть так прямо и потребует. Я добровольцем не записывалась…
— Я никому не рассказал, мисс Ниима.
Я моргаю, стискивая пальцы в замок на коленях. Это хорошо, значит, не придется проходить регистрацию, но кажется мне, это все он говорит не потому, что хочет казаться хорошим.
— Ладно, — медленно отвечаю я. Ладони вспотели и в ушах звенит. О, я знаю, что будет дальше.
— Есть кое-что, что я хотел бы получить взамен. За таблетки и мое молчание.
О боже. Сердце в груди колотится так сильно, что я дышать не могу, так что я просто киваю, понимая, что обречена. Вся храбрость Альфы пропала, подавленная лекарством, так что, судя по всему, быть мне согнутой над столом и оттраханной моим преподом.
Кресло скрипит, когда он поворачивается, доставая что-то. Я зажмуриваюсь, ожидая, что там скорее всего будет какой-нибудь наряд горничной, ну или что-то в таком духе. Цепи для секс-подземелья.
Но это кое-что совершенно иное — всего лишь пушистое голубое одеяло.
Профессор Рен протягивает мне его: оно ужасно тяжелое и все пропитано запахом Омеги — его запахом. Он отличается от запаха Роуз, не цветы и стиральный порошок, а скорее будто теплое белье и свежеиспеченное печенье. Пахнет так одуряюще хорошо, если честно, что я даже под Супральфой чувствую.
И еле удерживаюсь от навязчивого желания зарыться лицом в это одеяло, даже глаз дергается. Я хочу, ужасно хочу. Потереть им под челюстью, запустить в него клыки.
Кайло открывает ноутбук, демонстративно игнорируя меня:
— Поспите с ним несколько дней, а затем верните мне. Это все.
Поспать с ним?
Я пялюсь на него, жар поднимается по шее, окутывая, но Рен по-прежнему не смотрит на меня.
— … поспать с ним? — я повторяю вслух.
— Да, — слышны громкие щелчки по клавиатуре. — Затем верните, — его темные глаза задерживаются на мне, не отрываясь. — Это все.
Даже этого взгляда вполне достаточно, чтобы я поняла, что мне пора. Я киваю, поднимаясь на ноги, с одеялом, перекинутым через локоть, ужасно радуясь, что он не заставит меня трахаться с ним. Не потому что он уродливый или стремный. Это не так.
Но что-то в нем есть такое, непонятное, странное, что наводит на меня ужас. Сложно объяснить. Может, это какая-то Альфийская штука, может, потому что мой мозг лучше меня знает, что следует держаться от него подальше. Так было написано во всех статьях: мне просто захочется удрать от него нахрен.
Я спешу прочь из его кабинета в свою комнату. Возможно, оставлять свой запах на его одеяле куда более странно, чем отсасывать ему.