Ап

   - Привет. - говорит она и машет мне рукой, так как это делают дети, уезжая в деревню на каникулы - ладошкой, из стороны в сторону. Прежде чем я понимаю, что я делаю, я машу ей в ответ, так же, по-детски.

   - Привет. - шепчу я пересохшими губами. Может быть она все-таки умерла, а теперь ее подняли из мертвых, думаю я, может быть она теперь умертвие, зомби, и каждый раз, оставаясь с ней наедине мне нужно будет беречь свои мозги и яремную вену? Вздор, конечно, вздор и бред, чушь, но тут и сейчас все именно так. Осознавать реальность у меня больше нету сил, осталось только принимать ее.

   - Я рад, что ты жива. - говорю я: - мне бы тебя очень не хватало.

   - Это взаимно. - кивает Лапочка с совершенно серьезным видом: - мне тоже не понравилось умирать. При мысли, что я больше не буду трахаться у меня прямо мурашки по коже.

   - Это ... важная и безусловно страшная мысль. - подтверждаю я: - думаю, что я тоже переживал бы по этому поводу. А ты уверена, что там это невозможно?

   - Ну конечно. - говорит Лапочка: - правда я далеко не ушла, но по-моему там вообще ничего физического нельзя. Радости тела - по эту сторону. Поэтому я рада, что вернулась. У меня есть довольно обширные планы на это тело и его возможности. А для начала я бы чего-нибудь выпила.

   - Конечно, дорогая. - вмешался в наш разговор Старец и легким кивком дал понять своей свите. Одна из фейдакинь, та, которая Аса Акира и Китана, легким шагом упорхнула к бару и через пару секунд уже появилась рядом с кроватью, предложив Сонечке бокал с мартини. К этому моменту я обнаружил, что стою у стены совершенно голый и едва сдержал себя от того, чтобы не начать прикрываться как стеснительная курсистка. Если тебя уж застали голым, то орать и комплексовать по данному поводу глупо, да. Надо повернуться к вошедшим, опустить голову, так, чтобы глядеть на них поверх воображаемых очков, и спокойно сказать - "Я вас слушаю". При этом, конечно желательно иметь здоровенный черный член в сорок пять сантиметров, толщиной с докторскую колбасу, но чего бог не дал, того не дал. С другой стороны, старина Миямото Мусаси говаривал что мужчина не должен зависеть от длины своего клинка, главное, так сказать умение им пользоваться. Так что держим это в уме, не переживаем по поводу размеров, цвета кожи и не вовремя появившегося животика, в конце концов, я это зрелище не навязывал, пусть любуются.

   - Продолжая разговор. - сказал Старец, отследив взглядом следующий бокал: - Итак, ваши, сударь, инсинуации относительно темной стороны силы отметаются самой жизнью. Вот, - он сделал легкий жест ладонью в сторону Лапочки. Лапочка едва не подавилась своим мартини.

   - Очень даже живая особа. Я бы даже сказал, живет полной жизнью, не останавливаясь на поворотам. Мне даже немного завидно.

   - Кхм. - откашлялась Лапочка: - спасибо.

   - О, не за что, дорогая. Ты и вправду являешь собой удивительный сплав жизнерадостности и цинизма с неуемной энергией молодости. Я бы хотел иметь такой цветок в своем тесном коллективе. Но, увы, твоя судьба тесно сплетена с этим недалеким молодым человеком, увы и ах.

   - Послушайте. - сказал я, стараясь не обращать внимания на иронические намеки: - Может быть я не самый блестящий интеллектуал, но я не понимаю ничего из происходящего. Что вам от меня надо?

   - По крайней мере невежливо задавать такие вопросы, не познакомившись. Дорогуша - обратился он к Винниту: - не будешь ли ты столь любезна?

   - Здравствуйте. - сказала Винниту своим глубоким, хорошо поставленным голосом: - прошу меня извинить за грубость. Представляю вам господина Пономарева Виктора Геннадьевича.

   - Ээ... - сказал я, но машинально представился в ответ: - Овечкин Виталий Сергеевич.

   - Нам очень приятно. - сообщила в ответ Винниту: - благодарим за возможность воспользоваться вашим гостеприимством. - когда она говорила, возникало впечатление, что слова "Вашим" и "Нам" - она произносила с заглавной буквы, словно бы герольд в тронном зале.

   - Мармеладова Софья Николаевна. - кивнула Лапочка с кровати и помахала пустым бокалом в воздухе: - да, я знаю. Папенька любил русскую классику и ему показалось, что это замечательная шутка.

   - Замечательная фамилия. - сказал Старец Горы, он же Виктор Геннадьевич Пономарев.

   - К слову сказать, уважаемые гости. - произнес я со всей возможной куртуазностью: - я прошу у вас прощения за свой внешний вид, и мою грубость, я ведь даже не предложил вам чаю.

   - О, пустяки, любезнейший. - улыбнулся Старец: - мы взяли на себя смелость и немного похозяйничали на вашей кухне... вернее заказали завтрак в номер.

   - Ну и хорошо. - моя куртуазность исчерпала себя. Немного подумав, я нашел свои брю с трусами и, не торопясь, стал одеваться, присев на край кровати. Ситуация все равно непонятная, от того, оденусь я или буду сверкать мудями на солнце, она не изменится.

   - Замечательно что мы все друг друга теперь знаем. - сказал я, закончив одеваться. Лапочка со своей стороны не озаботилась даже накинуть покрывало на плечи, впрочем, я уже говорил, что без одежды она выглядела лучше, чем в ней. Происходящее начинало напоминать сумасшедшее чаепитие у Кэролла, особенно когда одна из амазонок Старца вкатила накрытый хромированный столик и аромат свежезаваренного кофе раздался в воздухе. Фейдакиня легким движением сняла крышки с блюд и к запаху кофе добавился запах свежей сдобы, жаренного бекона и масла.

   - Так-с. - сказал Старец, потирая руки: - поскольку теперь мы все добрые друзья и знакомые, предлагаю приступить к трапезе. Что же вы, милочка, - он укоризненно метнул взгляд на Лапочку, - к столу, к столу. В большом коллективе, так сказать, можно и не успеть.

   - Конечно. - Лапочка пересела на край кровати, поближе к столику, я в свою очередь подобрал рубашку с пола и принялся застегивать манжеты. Винниту, через плечо Старца, утащила со стола сдобную булку и принялась отщипывать от нее кусочки, по-прежнему глядя в пространство у меня над головой. Я сел за стол. Кофе пахло просто умопомрачительно. Ничто на свете не дает такой запах, такой уют и спокойствие. Если у вас дома срач, бардак, Содом и Гоморра, а вы хотите привести гостей (например скромную девушку с ее двумя скромными подругами) и уговорить на безумную оргию, то просто убрав все вещи в шкаф - недостаточно. Останется запах. Запах берлоги старого холостяка, а самое страшное заключается в том, что вы его не чувствуете. Да. Для вас это привычный фон. А вот пришедшие на сексуальную оргию скромные монашки обязательно все унюхают. О, да. Малейшие обертона, чувствительные оттенки, альфу и омегу - все. Поэтому есть два способа отбить запахи и превратить берлогу в царство похоти и раскованности, первый - это табак. Если вы курите сами, или разрешаете гостям курить дома, то все проблемы снимаются сами собой. Перебить запах табака может только аммиак, но это уже, товарищи, когда вы бухаете так сильно, что ссытитесь прямо во сне и потом спите в своей моче, а потом ходите прямо так. Да, это уровень бомжа. Либо гения. А таким людям устраивать оргии уже ни к чему, потому что бомжи, как и гении живут в другом подпространстве, чуждом нам, обычным людям. А вот второй способ - это сварить дома кофе. И нет, сублимированный кофе не пойдет и кофеварка тоже. Это не сложно, научиться варить кофе, черт возьми. Сложно - научиться варить хороший кофе, но этого от вас никто и не ожидает. На худой конец просто прокалите зерна кофе на сковороде и в вашей холостяцкой берлоге расплывается аромат уюта и доверия к ближнему, аромат маленьких тайн, которые так и хочется поведать друг другу, склониться головами поближе и обменяться понимающими улыбками, почувствовать притяжение и возможно, даже отдаться этому чувству.