Мои двенадцать увольнений

Горячая ванна приятно расслабляла усталые мышцы и щекотала бархатистой пеной. Приятная мелодия наполнила ванную комнату, и я не сразу сообразил, что это мой новый телефон, вот и проверим, как телефон работает, приняла вызов и услышала знакомый голос.

— И почему обо всем узнаю последним?

— Привет, Ромка. Я тут тебя вспоминала, смотрела в зоопарке на бизонов и думала, что мне друг старинный не звонит.

— Вот и позвонил. Уволилась, а я последним узнаю.

— А ты про какое увольнение? Из издательства?

— Про какое же еще?

— Тогда ты не все еще знаешь, меня уже и Ковин выгнать успел.

— Ковин увел? И чем же он тебя переманил?

— Аргументами, аргументами и угрозами.

— Это он может. Будь осторожна.

— Не придется. Он мне уже не шеф.

— Ко мне пойдешь?

— Нет.

— С друзьями не работаешь, помню.

— Под непосредственным руководством не работаю. В век френдов особо ценишь простых настоящих друзей.

— Попробовал. Ладно. Не забывай. Звони. С работой помогу.

— Хорошо.

Добавила горячей воды, еще и соли сыпанула, чтоб все тридцать три удовольствия сразу. Опять мелодия раздалась и зачем только телефон включила, без него намного лучше было.

— Почему трубку не берете, я вам целый день названиваю, то выключен, то не подходите?!

Второй разговор с вопросов начинается, дурная привычка у мужчин-руководителей, нет бы спросить, как живешь, как здоровье, как настроение.

— Добрый вечер, Андрей Владимирович, телефон у меня еще вчера украли, пока новый купила, пока симку восстановила весь день и ушел.

— В понедельник утром приедете оформляться.

— Нет.

— Почему нет?

И главное такое неподдельное удивление в голосе.

— С утра не смогу, я сейчас далековато от Москвы, приехать получится только после десяти.

— Почему вы не напомнили про подарок и не сказали про телефон?

— А вы себя видели? Вы бы все равно информацию не восприняли.

— Зато потом я ее воспринял. Значит, все делала Катя? Я правильно понял?

— Правильно, девочке не мешало бы сверхурочные оплатить.

— Премирование подойдет?

— Воля Ваша.

— С Петей сам решу.

— Как угодно.

— Простите.

— Прощу, я не злопамятная, у меня плохая память, поэтому записываю. Это все?

— Все.

— Тогда до понедельника, хороших выходных.

— До встречи.

Не люблю незавершенные дела, а в приемной Ковина есть что делать и куда приложить мою активность. Всегда завидовала людям, которые могут выплеснуть свои эмоции, я же всегда ношу все в себе, переживаю, перемешиваю все в себе, это грызет и разъедает изнутри, я взрываюсь редко, но если такое происходит, то уничтожается все в радиусе нескольких километров.

Спала как убитая до пяти утра, в пять утра притащились мои путешественники, до восьми рассказывали об отдыхе, потом завались спать, а я разбирала вещи и улов. Мама просто помолодела, молодец Иваныч. После разбора набега, завалилась спать, свой променад по берегу реки я нагло проспала, а в пять вечера у меня была запланирована окраска волос, яркий цвет мне уже надоел, и хотелось чего-нибудь более спокойного. Пришлось делать смывку, цвет выбранный лег не совсем адекватно, но результат должен понравиться Ковину — борцу за невзрачность в рядах приемной.

Мама, увидев меня в новом цвете, от комментариев воздержалась, а вот Иваныч сказал, что возможно мышиный цвет сейчас и в моде, но лучше бы я оставалась в своем натуральном облике.

Утром собиралась очень медленно, я решила добираится на электричке, дойти пешком до платформы Воронок и поехать в покачивающемся вагоне. Мой путь лежал мимо шелкоткацкой фабрики, давно не работающей, с разбитыми окнами и побитыми кирпичными стенами. Из-под бетонного забора выползло нечто и побежало ко мне, истошно мяукая. Скрепя сердцем сделала несколько быстрых шагов, но мяуканье не прекращалось, и черный грязный комок шерсти упорно семенил за мной. Я не выдержала, взяла животинку с собой. Котенок уютно расположился в моей сумке, документы пришлось переложить в чемоданчик с ноутбуком. На станции купила корм и молоко, маленькое существо, бурча, спало на дне сумки. Я любовалась этим грязным комком всю дорогу. Нужно будет после работы зайти с ним в ветлечебницу. Подкину Ладочке забот, не только меня воспитывать, но и котика. Имя я ему придумала сразу.

Софья Васильевна была рада моему возвращению, я быстро расписалась в приказе и пошла на свое рабочие место. В приемной чувствовалось напряжение, Петруня, воодушевленной своей победой, навис над Катей. Я из угла наблюдала, как он радостно свалил перед ней папки и начал отдавать приказания. Видимо общение со мной не прошло для Екатерины даром, на ее лице читалось упрямство и готовность дать отпор, но все это боролось с вдолбленной годами привычкой подчиняться. Пора мне появиться на сцене.

— Петр Викторович, возьмите свои документы и отнесите их к себе. Мои подчиненные выполняют только мои поручения и с моего разрешения помогают другим.

Петруша не ожидал моего столь скорого возращения, лицо его побагровело и стало злым.

— Вас уволили, и кто вас вообще сюда пустил!

— Как уволили, так и приняли обратно. Забираете свои документы и не мешайте работать.

Петя со свистом влетел в свой кабинет и хлопнул с силой дверью, но документы благоразумно прихватил с собой.

— Что? Не чаяли увидеть?

— Вы вернулись!

— А не надо было?

— Нет. То есть да… Я так рада, что вы вернулись.

— Рада, что вы рады. Что нового?

— За время вашего отсутствия ничего страшного не произошло, — отсалютовала Екатерина, щелкнув пятками.

— Вольно. Начальство здесь?

— Отбыл, но обещал вернуться.

— Тоже мне Карлсон. Я к себе. Туда еще никто не въехал?

— Нет.

— Как думаешь, кого вторым секретарем возьмем мальчика или девочку?

— Думаю, что никого, Ковин не разрешит.

— Придется, или он опять будет искать хозяйку приемной. Кофе сделайте, у меня круасаны есть.

Я прошла в свой кабинет. Соскучиться по нему я еще не успела, разлука была недолгой. Теперь нужно быть готовой к войне с Петрушей. Он уже понял, что просто так я не уйду, можно ожидать любой подлости, гадости, каверзы, я сама, конечно, не ангел и могу такую свинью подложить, но от всего сердца.

Котенок проснулся и стал мяукать, я вытащила этот комочек шерсти на свет божий, вошла Катя с подносом, и стала охать вокруг «чуда». Чудо приободрилось, распушилось и стало бурчать.

Телефон звонил почему-то в кабинете Ерец, а приемной никого не было, что за черт, совсем распустились. Две девушки склонились над столом и что-то увлеченно разглядывали, одна была Екатериной, а вторая, судя по голосу, Ерец, но что за цвет волос? А еще кто-то мяукал.

— А как его зовут?

— Андреонка. Такой же обаятельный, не смогла устоять. Челентанка.

— И что здесь происходит?

— Добрый день, Андрей Владимирович.

— Добрый день, — Екатерина быстро ретировалась в приемную.

— Добрый, Николь Александровна. Это что?

— Котенок, Андреано.

— Вижу, что не собака. Что он здесь делает?

— Сами просили приехать, как только так сразу. Если бы я его домой повезла, то приехала бы к окончанию рабочего дня.

— Надеюсь, завтра его не будет.

— Не будет.

— Что за цвет волос? Мышиный какой-то…

— Вам не угодить, то слишком яркий, то слишком блеклый. Сходим в обед, купим парик подходящего вам цвета, буду его холить и лелеять, носить только по вашему специальному приказу.

— Начинаю жалеть, что вас вернул.

— Могу уйти.

— Щас. Я вам уйду. Завтра ужин проведете в моей дружной компании и еще парой простых русских миллиардеров и кучей миллионеров. Форма одежды вечерняя, есть?

— Есть, но, может быть, у вас извращенные представления о вечернем платье?

— Одевайте, что хотите, главное, что бы не голая.