Встреча

   - И вам не жалко было своих родителей?

   - В шестнадцать как-то не задумываешься об этом.

   - Так и не вернулись?

   - Нет... Через год как я уехала, отец умер от эмфиземы, мать всё продала и подалась на Дальний Восток, устроилась поваром на траулер. Там вышла замуж. Я звоню ей, она звонит мне, но у неё другая семья, сын. Мне иногда кажется, что она хочет забыть всё, что связано с тем городом, забыть и меня. А я, как в той песне - всё выше, выше и выше... Поднималась и училась. И сегодня у меня есть всё, к чему я стремилась. Кроме, может быть, одного... Вам не кажется, что прошлые поступки настигают вас? Вы бросили человека, потом предали вас. Вы обманули и потеряли больше, чем приобрели.

   - Никогда не думал об этом, я в какой-то мере - фаталист, принимаю жизнь такой, какая она есть.

   - Тогда вы счастливый человек.

   - Достигли всего, кроме одного... Не нашли мужа?

   - Вы смеётесь. Зачем муж, если рядом столько интересных мужчин...Живя в Париже с очередным другом, пошла на курсы по выпечке в международную кулинарную школу. У меня даже есть немного закваски, которую приготовил сам Ришар. Конечно, это имя вам ничего не говорит, но... Если когда-нибудь придёте ко мне в гости, угощу вас настоящим французским багетом или круассаном.

   - Теперь я понял, почему у вас такие сильные руки. Месить тесто - занятие не из легких.

   - А... Вот вы о чём. Нет. Просто я регулярно посещаю спортзал. Люблю размяться с гантелями. Но вы ловко увернулись от возможности излить душу.

   - После вашей истории мне как-то стыдно рассказывать свою. Отец - преподаватель, заведующий кафедрой в институте, мама - художник. Ну, а я занимаюсь рекламой. Как видите, все обыденно и скучно. Жена, как и вы тоже из маленького городка, вернее даже посёлка. Она была милой, весёлой, 'смеялась глазами', как было написано в одной книге. Смеялась...

   Евгений замолчал.

   - Так вы не разочаровали своих родителей, - прервала молчание Мария.

   - Не уверен, во всяком случае, они никогда мне не говорили, что я не оправдал их надежды. Одно время мама хотела, чтобы я стал вторым Рихтером, отдала на фортепиано. Но я осилил только музыкальную школу. Мама, как мудрая женщина, настаивать не стала.

   Мария засмеялась - легко, непринуждённо, словно только и ждала случая.

   - Значит 'Полонез' Огинского осилили?

   - Это как каинова печать, - в ответ рассмеялся Евгений. - Пойдемте в отдел музыкальных инструментов, я вам что-нибудь из школьной программы поиграю...

   Они вышли из кафе, неспешно пошли сквозь текущий навстречу поток людей.

   - Мне кажется? Или мы одни идём поперёк толпы? - вполголоса спросила Мария.

   - Нет.. Это люди идут не в ту сторону, - так же вполголоса ответил Евгений.

   Внезапно за их спинами оглушительно взвизгнула электрогитара, раздался грохот барабанов и звонкий голос, усиленный микрофоном, жизнерадостно прокричал:

   - Друзья! В день рождения нашего торгового центра мы дарим вам весёлую шоу-программу! А так же розыгрыш IPhone X и ценных призов!

   Не сговариваясь, Мария и Евгений нырнули в ближайший бутик.

   - Надо переждать лавину из желающих получить халявный гаджет, а то нас сомнёт это стадо бизонов, - пошутил Евгений.

   - Боюсь толпы, она живёт по своим правилам,- Мария зябко передёрнула плечами, оглянулась, разглядывая музыкальные инструменты. Евгений подошел к 'casio', взял аккорд. Зазвучал орган. Мелодия поначалу неуверенная постепенно набирала силу и внезапно обрушилась, словно водопад. Евгений оборвал игру, бросил взгляд на Марию, которая стояла, прижав руки к груди. Он продолжил играть. Полилась мелодия - нежная, печальная.

   - Вы прекрасно играете.

   В её голосе Евгений с удивлением услышал нотки усталого разочарования.

   Мария развернулась и быстрым шагом вышла из магазина. Это внезапное бегство удивило Евгения. Некоторое время он стоял, глядя вслед. Обернувшись, поймал во взгляде девушки - консультанта плохо скрываемую усмешку, развёл руками, словно извиняясь, и направился к выходу.

   - Заходите еще! - раздался за его спиной женский голос. - Мне понравилось.

   Евгений, не оборачиваясь, поднял руку. "Женщины, - пронеслось в голове. - Ни черта не поймешь, что им нужно".

   Евгений не понимал, что произошло. Казалось, всё было так понятно, так просто. Рядом с этой женщиной он почувствовал себя почти счастливым - забытое состояние. Пройдя вращающиеся двери, вышел из торгового центра, посмотрел по сторонам. Марии нигде не было. Снег усилился, Похоже, начиналась метель. Он с тоской смотрел перед собой, не чувствуя холода. В кармане куртки завибрировал телефон. Немного помедлив, сбросил вызов. Он знал, о чём будет говорить отец. Нет, он не поедет в Шереметьево встречать жену. Представив, как она стоит рядом со своими бесчисленными чемоданами, переступая ногами от злого нетерпения, испытал приятное чувство удовлетворения. Его охватило странное ощущение эйфории, как в далёкой юности, когда он впервые поцеловал девчонку. Как её звали? Перед глазами всплыло круглое лицо с ямочками, вздернутый нос, покрытый веснушками и изумительно прекрасные губы - полные, неестественно красные, такие сочные, что казалось, чуть нажми и брызнет кровь. Таня... Танечка... Как они целовались... Земля уходила у него из-под ног.

   Внезапно Евгений подумал, что почти пятнадцать лет супружеской жизни, в сущности, жил в клетке, связанный вколоченными в его голову интеллигентными родителями моральными принципами, которыми ловко манипулировала его жена. Как он мог так попасться? Что это? Леность души или отсутствие воли? Или потому что... Жалел? Да, он жалел жену. Чувствовал себя обязанным дать ей то, чего она была лишена в семье. Где мать и отец были алкоголиками, заставлявшими работать на огороде, не разгибая спины и мыть полы в магазине, куда её устроили, видимо с одной целью - приносить в дом ворованные бутылки водки. А вдруг всё это ложь? Ложь с самого начала? И вся наивность жены, рассказы о несчастной жизни была искусная ловушка, куда он попался как последний идиот.