Страница 52 из 110
Меня заметили и притихли, ожидая, что именно я скажу. А я смотрел на их лица, полные фанатичной ненависти и понимал, что истинный ураган - он здесь, в толпе, которая помешалась на жажде мести. Они могут смести и меня, если я сейчас не покажу им силу и несгибаемость, мой же народ начнет диктовать мне свои правила.
- Я не сожгу Одейю Вийяр. Мы не лассары, мы - валласары!. У нас иные методы и иные законы. Вы не стали псами. Это они псы.
Толпа взревела, но я поднял руку с мечом вверх, и они снова умолкли.
- Завтра лассарский астрель примет от нее отречение от веры, и мы сочетаемся браком. Отныне она будет велеара Валласа. За неуважение поплатится каждый. Я ваш велеар, я ваш Гела. Я знаю, что нужно для моего народа. Расходитесь. Завтра начнутся празднества по случаю велеарской свадьбы.
Послышались недовольные крики, толпа снова загудела, а я продолжил, обводя их свирепым взглядом из-под маски.
- Нам это нужно. Мы заставим лассарку преклонить колени и связать нас с Одом вынужденным миром. А потом ударим по Лассару всей мощью и захватим его целиком и полностью.
- Зачем для этого жениться на суке? Сжечь ее и взять Лассар!
- Затем, что нас меньше. Затем, что мы не справимся. Сейчас. Сегодня не справимся. Я покупаю нам отсрочку. Жажда мести закончится поражением и смертью. А теперь расходитесь. Каждого, кто будет подстрекать к бунту, я казню лично.
- Своих людей ради лассарской шлюхи?
Я спрыгнул с помоста и посмотрел в толпу, отыскивая наглеца, посмевшего мне перечить прилюдно.
- Я хочу смерти лассарской красноволосой шлюхи. Мы хотим ее смерти с момента, как открыли вам ворота!
Толпа заскандировала, как под гипнозом «Смерть шеане!».
Я наконец-то заметил говорившего – высокий детина с развевающимися темными волосами, без одного глаза, не прикрывший увечье даже повязкой и лицом, испещрённым шрамами. Так вот кто управлял ими изнутри и вот, кто открыл ворота Адвера для меидов. Лагнар Бейд. Сын бывшего казначея Валласа. Казначея моего отца.
- Это сделает тебя счастливым, Лагнар? Решит все наши проблемы?
Я усмехнулся и сделал шаг к нему, люди расступились, пропуская меня и склоняя головы. Но я чувствовал вибрацию толпы. Зверь ощущал этот запах пота и адреналина, тяжелый и навязчивый запах нависающей угрозы, исходившей от этого самца, который был здесь за главного до нашего вторжения и явно не смирился с утерей авторитета.
- Из-за проклятых лассаров я потерял один глаз и стал похож на чудовище, которым можно пугать детей по ночам. Я хочу изрезать ее тело так же, как резали мое за каждое неповиновение. Вы! Правители! Что вы знаете о горе своего народа? Где вы были все это время? Служили в армии Ода? Жрали с его стола и трахали лассарок, пока мы тут умирали? Вы пришли сюда со своими людьми, вооруженные до зубов и сменили одну власть на другую. А что нам с этого? Тем, у кого нет мечей и копьев в руках? Что нам с велеара, который скрывает свое лицо от народа. Может быть, он и не Даал вовсе!
Я приближался к нему, глядя в один уцелевший глаз и чувствовал, как ярость усиливается с каждым шагом. Она оседает на мне слоем копоти и гари, сжигая изнутри. Несколько секунд смотрел ему в глаза и сделал то, чего не делал долгие десять лет – я содрал маску с лица и швырнул ее на землю. Толпа ахнула, а я обвел их всех тяжелым взглядом, видя, как они в ужасе шарахнулись в стороны от меня. Да! Ваш велеар не красавец. Страшно? Кто-то из детей закричал, заскулили собаки, вжались в ноги стражей, поджав хвосты, когда я метнул на них свирепый взгляд.
Лагнар прищурился, но не отступил, смотрел на меня исподлобья.
- Мы все много чего потеряли из-за лассаров! И лицо - не самая страшная потеря.
Швырнул меч Саяру, сдернул накидку с плеч.
- Я без меча, Лагнар. Ты все еще хочешь смерти лассаской велеарии или признаешь мое право вершить правосудие так, как Я считаю нужным?
Один глаз противника слегка подергивался. Он думает. Прикидывает, насколько силен и сможет ли побороть меня. Ведь если убьет своего даса это означает полный переворот и его абсолютную власть в городе, а затем и в государстве. Бейны достаточно благородны, чтобы претендовать на престол. Только вряд ли Лагнар осознает, что бросил вызов не человеку.
- Драться с меидом - это безумие, – шепнул кто-то.
- Лагнар силен, как бык. Кто знает, чья возьмет.
- Ставлю золотую монету на велеара.
- А я на Лагнара. Он голыми руками коровам головы сворачивает. Велеар слишком тощий против него.
Всегда и везде одно и тоже. Зрелища. Удовольствие от чьей-то боли и смерти. Люди их желают, невзирая ни на что. Толпа начала дрожать закипающим адреналином, я снова почувствовал вибрацию нарастающего безумия и жажды крови. Животное предвкушение расправы над одним из нас. И я не был уверен, что все сто процентов на моей стороне. Его они знают намного лучше, а я им не знаком. И лишь отголоски былого величия Даалов сдерживают их, заставляя склонять головы.