Страница 37 из 57
В зале уже встал ярл Скаллагрим — и Света снова поднялась. Ярл закричал о железной руке и недреманном оке, с помощью которых Олаф охранял Эрхейм. Затем слово взял следующий ярл. Он рассказал о распрях из-за земель и ворованных дочерей, которым положил конец умерший…
Сигвейн молчала, и Света перестала коситься в ее сторону. Закатил длинную речь ярл по имени Грюдди. А потом, в очередной раз опустошив чашу, Хальстейн внезапно спросил:
— Как там мой двоюродный брат Сигтрюг, конунг Ульф? Не бушует в темнице?
Ульф, не поворачивая головы, бросил:
— Сигтрюг онемел. Но он жив, на нем нет свежих ран, и за ним присматривают.
— Рад это слышать, — неспешно проговорил Хальстейн. — Раз Сигтрюг невиновен, и в колдовские козни его впутала Хильдегард… тогда я не должен забывать о родиче. К тому же тетка Сигню скоро явится ко мне, прося заступиться за сына. Как ты с ним поступишь, конунг Ульф?
— Пока не знаю. — Ульф одним движением когтистой ладони смахнул с блюда мясо, которое до сих пор не трогал. Закинул его в рот. Сразу, весь ломоть.
Света глянула растерянно и начала отрезать новый кусок.
— Ходили слухи о том, что Сигтрюг тоже умеет колдовать, — уронил тем временем Ульф. — Но сам я этого не видел. А теперь Сигтрюг словно помешался. Не отвечает даже жестами, его не допросишь… посмотрим, что будет дальше. Если ничего не случится, я его отпущу.
Следом Ульф забросил в рот новый кусок, подсунутый Светой. Глянул — в янтарных глазах переливалось одобрение. И еще что-то темное, требовательное.
Света, прикусив губу, чтобы не улыбнуться, снова потянулась к печеной туше.
— Позволь мне повидать брата прямо сейчас, конунг Ульф, — вдруг попросил Хальстейн. — Хочу навестить Сигтрюга, пока я трезв и хожу, не качаясь. Заодно отнесу ему вина и мяса с арваля. Пусть брат тоже помянет моего отца, своего дядю.
— Я сегодня уже кормил Сигтрюга, — заметил отец Ульфа со своего конца стола. — Впрочем, могу отнести ему еще еды. В честь арваля.
— Это было бы хорошо, — сдержанно ответил Хальстейн. — Но я слишком давно не видел брата. Я сам схожу с тобой, достойный Ормульф. А затем с чистой совестью поклянусь тетке Сигню, что видел Сигтрюга живым и здоровым.
Голос Хальстейна под конец дрогнул, и Света подалась вперед, чтобы посмотреть на него. Выглянула из-за мужа…
Хальстейн, повернув голову, устало и спокойно смотрел на Ульфа.
— Мы сходим вместе, — неожиданно заявил Ульф. — Ты повидаешь брата, а я посмотрю, как он тебя встретит.
Отец Ульфа тут же отрезал заднюю ножку от свиной туши. Другой рукой подхватил кувшин с вином и встал.
Ульф тоже поднялся. Буркнул, глянув на вскочившую Свету:
— Останься.
Потом, уже отворачиваясь, он скользнул взглядом по Сигвейн. И вышел из-за стола.
Как все не вовремя, тревожно подумала Света, опускаясь на сиденье. А из-за слухов, что приписывали Сигтрюгу силу Одина — еще и страшно. Правда, до сих пор Сигтрюг никаких сил не проявлял и не использовал. Сидел себе смирно в темнице…
С уходом Ульфа в зале перестали выкрикивать похвалы конунгу Олафу. Сидевшие за столами пили, ели и разговаривали. В какой-то миг Сигвейн, отделенная от Светы двумя пустыми стульями, потянулась к бараньему боку на одном из подносов. Отрезала ломтик мяса, орудуя ножом так мягко, словно отщипывала крошку от творога.
Затем Сигвейн объявила — доброжелательно, но громко, легко перекрыв гул разговоров за соседними столами:
— Я искренне тебя уважаю, дротнинг Свейта. А потому хочу предупредить. На арвалях сначала поминают умершего, льют вволю хмельное… и только потом едят.
— Но запрета на еду нет, — быстро и громко возразил Сигульф, не глядя на альвийку.
— Да, — согласилась Сигвейн. — И все же уважение к умершему измеряется тем, как долго льют хмельное, не касаясь еды. Я решила, что новая дротнинг должна об этом знать. Ей не к лицу тянуться первой к угощенью.
— Это касается только мужчин, — поспешно провозгласил Берульф, сидевший справа от Сигвейн.
Альвийка промолчала, насмешливо улыбнувшись.
Но я и не притрагивалась к еде, пока Ульф не взялся за мясо, подумала Света. Лишь раскладывала ломти по тарелкам…
Зачем Сигвейн об этом заговорила — да еще возвысив голос? Захотела по-доброму, по-женски укусить соседку? Или здесь что-то другое? То, что выглядит мелкой пакостью, может быть началом чего-то большего…
Она заставила себя не хмуриться. Следом произнесла:
— Спасибо за поучить, Сигвейн. Ты учить меня и дальше, хорошо? Потому что я хочу спросить про бляха. И тот альв, который мы встретить в лесу. Про Алрунд…
Альвийка развернулась к ней всем телом. Царственно уронила:
— Что именно тебе непонятно, дротнинг Свейта? Если нажать на клык змея, выбитого на бляхе, вспыхнет свет. После этого йотун замрет. Вот и все.
— Но почему ваш альв хвататься за бляха, увидев Ульф? — Света вдруг ощутила себя занудливой школьницей.
Сигвейн снисходительно усмехнулась, но промолчала. Света быстро добавила:
— Нет, я не верить, что Алрунд хвататься за бляха просто так. Что он теряться, как пугливый девка, увидев Ульф.
— Ты нравишься мне все больше, дротнинг Свейта, — почти весело сообщила Сигвейн. — Значит, ты не веришь в то, что я наговорила твоему мужу?
Рядом напрягся Сигульф. Берульф, сидевший справа от Сигвейн, пригнул голову. Уши его, торчавшие из гривы полуседых волос, слегка удлинились.
— И ты права, — заявила вдруг Сигвейн. Звонко, мелодично. — Нет, Алрунд не теряться, как девка. Он испытывал наше оружие. На йотунах мы свои бляхи проверили. С ними все получилось, йотуны после вспышек замирали. Но в оборотнях тоже течет йотунская кровь. Они потомки Волка Фенрира, который был сыном Локки и Ангрбоды, турса и йотунши. Был шанс, что свет блях остановит и оборотней. Наши мужи искали встречи с ними, но повезло лишь Алрунду. Он увидел Ульфа, коснулся бляхи — и теперь мы знаем, что для оборотней наше новое оружие не опасно. Поняла ли ты сказанное?
Света молча кивнула. Следом поднесла к губам чашу с вином.
Значит, на Ульфе испытали бляху, пронеслось у нее в уме. Интересно, что сделал бы Алрунд, застынь Ульф неподвижно? Впрочем, в Льесальвхейме у светлых и без бляхи был шанс его скрутить.
— Надеюсь, тебя это не задело? — заботливо спросила Сигвейн.
Она сидела, чуть откинувшись назад, к Берульфу. Разговоры в зале быстро затихали.
— Ты ведь понимаешь, как важно все проверить? К примеру, недавно я видела, как оборотень Ингульф прибежал к Ульфу, крича, что ты натворила дел. Но я все проверила, и оказалось, что ты просто захотела денег. Ради этого ты сорвала печати с кладовой эрхеймских конунгов, и забралась в нее…
В зале поднялся тихий ропот.
— Хватит, — резко бросил Сигульф.
Однако Сигвейн, не обращая на него внимания, резко подалась вперед. Надрывно потребовала:
— Только не прячь от людей наши бляхи, дротнинг Свейта. Это дар альвов людям. И это единственное оружие против йотунов, что теперь у них осталось. Если ты заберешь наши бляхи, а потом перепродашь их втридорога…
Сигульф тенью проскочил за спиной у Светы — и с размаху уселся на стул, где прежде сидел Хальстейн. Перебил альвийку:
— Скучаешь на арвале, Сигвейн? Тут положено поминать умершего, а не болтать невесть что. Лучше расскажи, как празднуют арвали по вашим конунгам.
Выходит, Ингульф отыскал Ульфа в объятьях Сигвейн, подумала Света, задыхаясь — и все крепче стискивая чашу с вином. А потом, в ту же ночь, Сигвейн пришла к кладовой. Чтобы узнать, почему Ульф от нее убежал…
— Я говорю правду, — Сигвейн вдруг встала. Крикнула на весь зал: — Альвы. Вы слышали, как меня оскорбили. Назвали болтушкой и балаболкой, хотя я поведала чистую правду. И честно рассказала, что сделает новая дротнинг с нашим подарком. Не зря конунг-оборотень сразу спрятал от людей наши бляхи.
В зале загомонили. Оборотни и люди поднялись с мест, альвы с альвийками резво выскочили в проход между столами.