Страница 4 из 15
Посвежевший после короткого дождя город выглядел намного симпатичнее. Я прыгал через лужи и считал в них щепки похожие на корабли. Сдав тело первого матроса по месту его последней стоянки и пообещав скоро забрать, следующим я выбрал именно Веселого. Сколько его знал, тот всегда гонял из пустого в порожнее и получал несказанное удовольствие. Потому что так поступали многие. Да почти каждый ставил на кон имеющееся барахло и рано или поздно получал ровно столько же, игнорируя отсутствие разницы между всем и ничем.
С Веселым мы водили дружбу с юных лет. Он медленно, но верно шел к цели. Снял уютную квартирку в хорошем районе, надежно женился, прикинул, какая работа нужна, откуда ждать опасности, и крепко стоял на том, что жизнь надо раскручивать вокруг себя.
Из-за дверей доносились игривая музыка и запах молотого кофе. Слышно было, как Веселый настукивал по клавиатуре и что-то напевал. Он работал на дому. Для тех, кто пошустрее, интернет давно упростил отношения с работодателями.
– Привет, чувак, – подмигнул Веселый, открывая дверь.
– Занят? – спросил я.
– Считаю прибыль.
– Играешь на скачках? Сдаешь недвижимость? Продаешь интернет проекты?
– Всё просто, – щедро улыбнулся Веселый, – надо покупать акции из тех, которые растут постоянно. Покупать надо разные и как минимум тысяч на двадцать долларов. Чистая прибыль в месяц сначала составит около пятисот долларов, дальше больше. Я решил пока вкладывать по двести. Не хочешь попробовать? А, чувак? Или может боишься стать богатым?
Надо полагать, Пифагор знал, о чем говорил, утверждая, что всё в мире создавалось из числа. К числу и возвращается, вот поэтому здесь и трудно быть просто веселым и голодным. Без единицы и нуля, не то что мир, даже пылинка не станет крутиться.
– Хотел предложить тебе плавание на корабле, – выложил я.
– Э, чувак, ты с женой поругался, – понимающе улыбнулся Веселый.
– Расстались, – нахмурился я.
– Ну а я со своей расставаться не собираюсь. Мне богатеть надо, старина, семью тащить. А ты что уже и корабль подыскал?
– Почти.
– А, почти, – немного разочаровался Веселый. – Будешь кофе?
– Нет, спасибо.
– А эвкалипт?
– Зачем?
– По-моему, он торкает, сейчас заварю, попробуешь.
– Не понял…
– Да я тоже тебя не понимаю, – подмигнул Веселый, – только у тебя появляются проблемы, ты сразу впадаешь в депрессию и ведешь себя как псих. Извини, конечно, дружище. Но мы знакомы с тобой давно, я знаю, сколько тебе лет, и потому нести молодецкий бред о корабликах, это уже не твое. Полгода назад у тебя было всё в порядке с женой и работой, и ты даже не заикался о путешествиях, лежал на диване и чесал пузо. Сейчас ты не знаешь, куда приткнуться, вот и мечешься. Держи при себе эту идею о плавании, если она тебе так дорога. Воплоти её во что-нибудь реальное, а не обивай пороги в поисках психоаналитика.
– Причем здесь психоаналитики?
– Потому что я не верю, что ты реально ищешь команду. Ты просто ищешь тех, кто погрузится вместе с тобой в твои проблемы и, нахлебавшись каши в твоей голове, даст дельный совет, как жить дальше. Ну разве не так?
– Заваривай эвкалипт, чувак.
Когда я уходил, Веселый похлопал меня по плечу и сказал:
– Ну ты это, всё равно… Как будешь грузиться на борт, дай знать. Мало ли что.
– А что?
– Да ничего, – засмеялся Веселый, – я пока еще вменяем и люблю повеселиться на настоящем празднике, который не всегда со мной.
– Ты о чем? Что для тебя настоящий праздник?
– Сама жизнь, чувак! Настоящая, на воле, а не та, которую мы выковыриваем, как грязь из-под ногтей, в этих чертовых городах.
Я вспомнил, что жизнь, как вода, течет и должна течь, ибо она привыкла течь. Но промолчал по этому поводу и вошел в лифт с таким видом, будто отвар эвкалипта отшиб мозги.
10
Обращаться к жизни с вопросами – ничуть не наивно, ведь она с нами в непрерывном диалоге. На каждый вопрос у неё готов ответ, у неё есть даже ответы на еще не поставленные вопросы. И это не пустой трёп. Засните с самым мучительным вопросом, с ним проснитесь, сорвите его, как удавку, и один из грядущих дней принесет решение. Только сильно не обольщайтесь, не надо забывать о том, кто и как обустроил нашу нынешнюю жизнь.
Лифт тащился вниз безобразно медленно и нудно, как будто искал переправу через Стикс. Тросы наверху издавали звуки, казалось, кто-то тяжело вздыхал. Неужели Веселый прав, думал я, ковыряя ногтем ламинированную стенку, и я всего лишь цепляюсь за свои мечты, чтобы не опуститься на дно, где уже не хочется ни жить, ни мечтать, ни задавать вопросы.
Почему одни так легко пристраиваются к жизни и мучаются лишь от изжоги и несварения желудка? А другие стонут от божественного огня, сжигающего их слабые сердца, и уходят на дно, умирая от жажды?
Вот я любил жену и не переставал любить, но свалял дурака, ушел с работы, оттолкнул привычную жизнь, и мы расстались. До этого никому нет дела. И что, это испугало меня? Неужели я всего лишь схожу с ума от мысли, что остался совсем один? И только поэтому ищу море жизни среди людей или человека на дне житейского моря?
Всё так, да не так. И хотя я еще не до конца уверовал в то, что стою на берегу моря новой жизни и жду попутного ветра, страха уже не было, я только хотел знать, стоит ли хоть на время возвращаться к прошлой жизни. Стоит ли искать решения, похожие на прежние решения? Лифт тревожно затрещал в ответ, продолжая тащиться вниз. Я ощутил слабость в животе, вроде бы у меня были ответы на эти вопросы, но на самом деле они больше напоминали треск, в котором пока только движение к ответу.
Лифт остановился, мигнул светом. Под потолком на стене я заметил затертую наклейку от жевательной резинки «Star Trek» №33, с неё мило улыбался похожий на Игорька космический парень, только его надбровные дуги сильно выдавались вперед и переходили в большие, как локаторы, уши.
Створки лифта раздвинулись, и я перешагнул через щель, в которой маячила бездна. Створки хлопнули за спиной, лифт затрещал и пополз обратно. И тут я вспомнил старую моряцкую гному: кто у моря был, да за море не заглянул, век тому шилом воду хлебать. Так вот.
11
Вряд ли люди ищут большие города и огромное скопление себе подобных, люди просто ищут пересечение путей, где можно найти ответы на свои вопросы, где можно просто что-нибудь найти. Жить в стороне от всех дорог может только тот, кто всегда видит в мире, как в воде, отражение Бога.
Поздним вечером уставший я зашел в знакомый бар, где был завсегдатаем. В баре царило оживление, словно накануне освеживший город дождь, и правда, выдал всем пропуска в рай.
– Вот и кончилось наше мучение, – обрадовался мне, как родному сыну, бармен. – Теперь есть чем дышать!
Он поставил передо мной холодную кружку и насыпал орешков за счёт заведения. За одним из столиков Игорёк во что-то резался на планшете.
– Ты оставил свой телефон? – спросил он.
Признаться, я не оставлял телефон, а швырнул в стену, когда выяснилось, что жена не собирается отвечать на звонки и сообщать, где она и что с ней происходит.
Телефон уцелел, пришло несколько сообщений. Я стал торопливо читать, надеясь, что какое-то из них от жены. Одно пришло с работы, мне еще причитался небольшой гонорар за статьи, другое от сервисной службы, сообщавшей, что появился новый роуминговый тарифный план «Дальнее плавание», и еще было длинное сообщение от старого друга.
Лёнька Голодный писал, что обосновался в «лучшем месте горного Алтая, здесь в ущелье до сих пор видны остатки Шелкового пути». На том месте, где жил сам Лёнька, раньше находился караван-сарай. Археологи копались прямо у него за забором. Голодный настойчиво звал в гости.
Я посмотрел на увлеченного игрой Игорька.
– Во что режешься?
– Пинбол «Звездный юнга».
– Пинбол, – удивился я, но вспомнил литературные увлечения Игорька. – Мураками?