Азуми

Кейташи

Впервые за два года его не терзала неопределенность. Ему было все равно по каким зарослям бродить, если рядом с ним будет Ми.

Вот только подвергать ее опасности не хотелось, хотелось быстрее выбраться из леса, найти помощь и добраться до Рю-Дэй. Еще нестерпимо хотелось прижать ее к себе крепко-крепко, и ощущать, постоянно ощущать под руками ее тело, чтобы убедится, что все это не сон и она рядом с ним.

Но он сдерживался. Со стороны его поведение, наверно, казалось холодным, отстраненным, но он не хотел пользоваться ее слабостью, ее зависимостью от него в сложившихся обстоятельствах. Она потом не простит ему…

Но ночи в одном с ней гамаке, когда она так близко, что только одежда разделяет их, были невыносимы. Он просыпался утром весь сгорая от желания…

От этой постоянной тренировки его самоконтроля, от приступов желания, которые скручивали его так, что темнело в глазах, он раздражался по пустякам, говорил резко и мало…

Уже третью неделю они бредут по этому проклятому, бесконечному лесу. Он видит, как Ми устала. Она молча терпит его перепады настроения, ни одного слова упрека. Но в дни, которые выдавались особенно напряженными, к вечеру становилось особенно заметно, что его маленькая, стойкая пантерка держится на одном только упрямстве, измотанная, осунувшаяся, поникшая. Тогда он, не в силах видеть ее настолько измученной и сохранять при этом дистанцию, сажал ее, как в прежние времена, к себе на колени и начинал шептать ничего не значащие слова утешения. Ему нечего было ей обещать, он уже и сам начинал сомневаться в счастливом завершении этой их одиссеи.

Когда она прижавшись к нему замирала, вслушиваясь в ту бессмыслицу, что он нашептывал ей, ему особенно трудно было контролировать себя. Он шалел от ее запаха, от стука ее сердца под его ладонями и… малодушно удирал от нее.

Вернувшись заставал ее за приготовлениями ко сну. Она не задавала лишних вопросов, не требовала объяснений его внезапным уходам, не приставала к нему, и это лишний раз убеждало его в правильности принятого им решения. Все потом, может быть, они объяснятся потом, а сейчас главное – выжить.

Напрасно Ми считает, что это побег сделал ее стойкой, упорной и непоколебимой. Напрасно боится потерять себя без работы помощницей Императора. В ней всегда чувствовался стержень. Даже, когда она подчинялась, она сохраняла свое отношение к этому моменту и подчинение обстоятельствам не делало ее раболепствующей.

Она никогда не жаловалась на трудности, не ныла, ни тогда, ни сейчас. Чем больше времени они проводили вместе, чем лучше Кейташи узнавал Ми, и тем все больше начинал уважать ее, признавая равной ему во всем, восхищаясь ее умом, находчивостью и стойкостью. Понимая, что она всегда была невероятно сильным человечком. Добрым, терпеливым, любознательным… Это разрастающееся с каждым пройденным шагом, каждым пережитым днем восхищение ей, тревожило его, потому что сминало последний барьер не позволяющий ему стремительно налететь на нее со своими романтическими ухаживаниями, перекинув всю ответственность за дальнейшее развитие событий на ее плечи. А еще не известно откуда появился необоснованный страх, что она, натешив свое самолюбие его любовными признаниями, обязательно рассмеется ему в лицо, унижая и отыгрываясь за прошлое.

Он с удивлением обнаружил, что трусит. Банально трусит сделать решительный шаг в ее сторону и позволить разделить с ним ответственность за последующие события.

Всю жизнь он принимал решения единолично. Допустить кого-то, решить проблему за него, вместе с ним, было до странности не привычно. Признавая, умом, за Азуми право самой решать свою судьбу, в душе, он по-прежнему это право оставлял только за собой. Не привычно полагаться на чье-то решение, непривычно и… страшно.

*****

Неужели в этом лесу бывают поляны! Выйти из вечного полумрака деревьев, окружающего их больше двух недель, на открытое пространство было до одури приятно. Кейташи настолько погрузился в свои ощущения, расслабился от вида открытого неба над головой, что чуть не пропустил появление третьего действующего лица.

Напротив них в тени деревьев стоял опасный, огромный, агрессивный хищник. Он – единоличный хозяин этого места! Он не потерпит чужаков на своей территории! Их тут ждет только смерть! Зверь выжидал удобный момент, чтобы напасть на вторгшихся на его поляну двух двуногих и уничтожить угрозу его благоденствующему одиночеству… и дождался.

С неожиданной для его размеров и веса прытью он стремительно сократил разделявшее их расстояние и напал на Таши, тот едва успел оттолкнуть Ми подальше от себя и увернуться из-под прямого удара огромной лапы с острыми когтями. Бок опалило острой болью, вроде и зацепило вскользь, в рана вышла не игрушечная.

Рубить такую махину, защищенную плотным мехом и толстой шкурой, было бесполезно, и он, отпрыгивая, уворачиваясь и перекатываясь, ждал удобного момента, чтобы воткнуть этой горе мышц катану в грудь, на всю ее длину.

Кейташи

Если мне удасться поймать мгновение, то я положу зверя на месте, а нет – сам стану жертвой. – прикидывал в уме свои шансы. Все магические заклинания, что я пытался применить, только еще больше злили его, отскакивая от шкуры, словно вода от жирной поверхности. Будь проклят искаженный магический фон этого места!

Раненый бок сковывал движения, и делал меня медлительным, я никак не успевал подловить, удобный для нападения момент. Пока приноравливался, противник успевал развернуться и ринуться в очередное нападение.

Вот зверь сделал решительный бросок, увернувшись от удара катаной, и повалил, одним махом подмяв меня под себя, придавил всем своим телом. Одно мгновение отделяло меня от смерти.

В этот последний момент, перед смертью, краем глаза вижу, как одним смазанным движением, Азуми проскальзывает к этой громаде и с отчаянным криком, запрыгнув ему на спину, вонзает глубоко в бок свою катану, вслед за этим, еще успев ухватить того за ухо и воткнуть лезвие метательного ножа ему в глаз. Противник заваливается на бок, пытаясь напоследок достать уже отпускающую его ухо Ми лапой и, издав последний резкий, злой рык, затихает. Ми, перекатившись со спины зверя, оказывается вновь на земле. Она кидается мне на помощь.

‍