Страница 96 из 107
Хен снова глухо и тяжело вздохнул. Взгляд опустился чуть ниже, стал странно расфокусированным, затуманенным. Потом Хен резко сглотнул, облизнул губы, будто в горле внезапно пересохло. Рывком, словно совсем отчаявшись, будто прыгая с головой в омут, подался вперёд. Горячие губы накрыли мой рот, раздвинули, язык ворвался внутрь – это был рваный, почти насильный поцелуй, хотя я ничуть не сопротивлялась. Едва оторвавшись от моих губ, Хен поцеловал меня снова – ещё необузданнее, со звериной дикостью, так, будто заявлял свои права.
Я дрожала в его руках, не понимая, что происходит. Бросало то в холод, то в жар, я не верила собственным ощущениям, не верила, что это Хен целует меня, что это всё на самом деле. Внутри всё сжималось от его близости, от запаха, от настойчивых движений языка и губ.
Совсем растерявшись, я робко обняла Хена за талию – даже не обняла, а схватила его за полы рубашки, то ли пытаясь притянуть ближе, то ли для того, чтобы устоять на ногах. Смявшие ткань пальцы коснулись гладкой горячей кожи, и Хен судорожно вздохнул, и стал целовать меня так яростно и исступлённо, что ноги у меня окончательно подкосились. Он будто вымещал на мне что-то – или, скорее, выплёскивал что-то, что его давно мучило. Он как будто сам не мог остановиться, пока не выпустит весь этот бесконечный пыл, не избавится от сжигающего его жара. Его пальцы пробрались в мои волосы, ласкали кожу головы, рождая сотни мелких иголочек. В промежутках между поцелуями я видела его глаза – совсем шальные, пьяные, затопленные чем-то первобытно-тёмным.
Наконец этот безумный, невозможный водоворот стал стихать. Хен целовал меня уже спокойнее и вдумчивее, дольше заглядывал в глаза, словно проверяя, что всё в порядке. Зато его руки опустились ниже, оплели меня намертво, так, что было трудно дышать. А может, дыхание спирало от нашей невероятной близости.
Я ничего не понимала и только боялась, что всё сейчас прекратится. Что в следующий момент он отстранится от меня, скажет опять какую-то резкость, прогонит – или сбежит сам. Но Хен, когда закончился очередной поцелуй, только упёрся лбом в мой лоб и смотрел в глаза. Он дышал тяжело, как загнанный зверь, но в глаза возвращалась разумность. Левая рука поднялась к моему лицу и плавно, нежно скользила по коже, очерчивая линию скул, щёку, челюсть.
– Глупышка Сатьяна, – пробормотал Хен глухо и неразборчиво. Слабо улыбнулся.
В глазах тяжёлым осадком колыхалась неясная вина. Это настораживало, но я предпочла не обращать внимания. Не хотелось обращать внимание ни на что, что могло бы нарушить этот момент беспредельного счастья.
Я потупилась, а потом уткнулась носом в рубашку Хена. Вцепилась в ткань, будто боялась, что Хен сейчас уйдёт. Может, и впрямь боялась.