Глаз вихря

— Прыгайте прямо на дно Пропасти, жирный навозник, лизоблюд — нет! Нет! Уссо прервала свою реплику, когда Форр бросился через комнату, схватив ее за руку. Уссо закрыла лицо другой рукой, подтянув ноги к животу. — Не бейте меня! — закричала она. — Не делайте этого! Я остановлюсь… Ой! Нет! Ой-ой-ой!

Форр держал ее тонкое запястье одной массивной рукой и медленно выворачивал запястье и предплечье в направлении, куда они не должны были двигаться. Уссо извивалась, пытаясь вырваться. — Кобас! Ко-бас, прекратите, прекратите! Она бессвязно закричала, уткнувшись лицом в циновку.

Форр ослабил давление, оставив ровно столько, чтобы Уссо остро осознала, что боль вернется через мгновение. Обычные обеденные шумы из камбуза за дверью прекратились; если скро были умны, они отправились куда-нибудь поесть.

— Ваш рот будет вашим надгробием,— сказал он, его голос был мягким, как шелковая перчатка. — Я нашел вас, я сделал вас сильной, и я дал вам власть. Я могу забрать это вот так. Он что-то сделал с рукой Уссо, и она снова закричала, пока он снова не отпустил ее. — Давайте будем благоразумны, пока я не потерял всякий интерес к здравому смыслу. Цель — плащ Телдина. Мы потерпим. Наши враги погибнут на забытых полях сражений, но мы выстоим — если вы будете сотрудничать со мной. Он остановился и стал ждать.

— Да, — выдохнула Уссо, пряча лицо под копной длинных черных волос, рассыпавшихся по циновке. — Я помогу. Не делайте мне больно, Кобас. Пожалуйста, не делайте мне больно. Я буду вести себя хорошо. Я помогу вам. Не делайте мне больше больно.

Он ослабил давление, но не настолько, чтобы она смогла встать. — Может ли антимагическое поле блокировать попытки нежити шпионить за Телдином Муром? — спросил он.

— Может. Оно может это делать. Оно не повредит плащу, но может остановить магию, исходящую от него. Я буду вести себя хорошо, Кобас.

Он задумался над новостями. — А что будет, — спросил он, — если я дотронусь до плаща? Можно ли будет выследить Телдина? Может ли он использовать магические силы плаща?

Уссо тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. — Я думаю, что вы заблокируете силу плаща, но только до тех пор, пока держите его или прикасаетесь к нему. Он сработает, если вы отпустите его. Я считаю, что он очень мощный. Вы не можете уничтожить его, но вы можете остановить его. Носитель плаща, вероятно, может выполнять заклинательный полет с его помощью. Я уже говорила вам об этом несколько недель назад. Должно быть, он воспользовался им, когда сбежал от нас в первый раз. Я видела, как он бросал из него заклинания, магический огонь, как раз перед тем, как мы разбились. Он убил много скро, прежде чем они прорвались на борт его корабля.

Форр прислушался к тяжелому дыханию женщины, затем посмотрел на ее спину. Под длинным белым платьем отчетливо виднелся ее лисий хвост, распластавшийся на циновке между ног. Уссо умела лгать, но ее хвост — никогда. Она была такой же, как все ей подобные: умной, высокомерной, сильной перед лицом слабых, и слабой перед лицом сильных. Она заботилась только о себе.

Было бы ошибкой оставлять ее в живых, и Форр знал это. Уссо продаст самих богов за большую власть. У нее, без сомнения, были свои планы на плащ, который носил Телдин; Форр не возражал против этого, потому что легче было бы справиться с ее предательством, чем с нежитью. Если бы она могла почаще держать рот на замке и обуздывать свои эмоции, у нее была бы гораздо более уютная и комфортная жизнь, но ей никогда не удавалось этого сделать, сколько бы предупреждений она, ни получала.

— «Это хорошо», — подумал Форр. Иногда ему доставляло удовольствие любовно предостеречь женщину-лису. Если она будет продолжать свои уловки в неподходящее время, он в один прекрасный день сделает ей последнее предупреждение, и не будет торопиться. Эта мысль была приятной.

Форр снова поднялся на ноги. Он держал широкую, мускулистую руку на запястье Уссо, заставляя ее лежать, пока полностью не встал. Он в последний раз резко дернул ее за руку и отпустил, когда она взвизгнула и поползла прочь, всхлипывая.

Он знал, что все это было лишь шоу. Уссо, как и все «ху сянь», умела быстро залечивать раны и устранять боль. Ей просто было больно на сердце, или что там у нее было, потому, что он не хотел ее слушать.

Форр вернулся к столу и снова взялся за ручку. Он представил себе, как Телдин в плаще нападает на него с мечом. Как он может ухватиться за этот плащ? Что он сможет с ним сделать, когда он окажется у него в руках? Сможет ли он использовать плащ против Телдина в поединке лицом к лицу?

Образы начали шевелиться в голове генерала, когда он слушал, как «ху сянь» плачет бесполезными слезами. Когда он, наконец, встретит Телдина, то Форр искренне надеялся, что тот сделает все возможное, чтобы убить своего противника. Форр хотел, чтобы все было именно так. Он хотел, чтобы это был бой, который он будет помнить всегда.

*****

Берег становился все ближе, фут за футом, пока Телдин неуклюже греб к берегу. Его ноги уже были по пояс в воде, но это не имело значения, так как он уже упал в озеро и полностью промок. Его плот состоял всего лишь из нескольких дверей от корабля, связанных вместе, а весло было доской, выломанной из корабельного трюма, но оно работало. Больше ничего не было.

Далеко позади него Гомджа и Элфред с тревогой наблюдали за происходящим с палубы корабля. Они держали пистолеты с колесными замками и заряженные мушкеты, и еще больше оружия было на палубе в пределах досягаемости. Вдоль поручней корабля, лицом к берегу, стояла оставшаяся команда корабля, арбалеты были подняты и нацелены, запасные стрелы сложены позади них. Внутри корабля остались только Сильвия и Гея, и Телдин был уверен, что Гея не задержится там надолго.

Плащ Телдина поднялся в форме ожерелья, когда он оказался в воде до этого. На мгновение он задумался, стоит ли использовать силу плаща, чтобы превратиться в одно из похожих на центавров насекомоподобных существ, которые выстроились вдоль берега. Возможно, тогда он сможет использовать переводческие способности плаща, чтобы убедить этих существ, что они дружелюбны. Однако они уже видели его и теперь заподозрят самое худшее в любом внезапном превращении. Если бы он был на их месте, то, конечно, сделал бы это. Переводящей язык силе придется работать в одиночку — это все, что у него есть на пути ораторского искусства.

Насекомоподобные существа, ожидавшие его на берегу, не сдвинулись ни на дюйм с тех пор, как схватили шестерых гномов и перерезали веревку. Телдин насчитал их количество около трех дюжин, многие были вооружены длинными луками. Каждое существо было полосатым и щеголяло особым серо-зеленым узором, который, как понял Телдин, делал их трудно различимыми на фоне леса. Грудь каждого восьминогого существа пересекали различные ремни и патронташи, в том числе длинные колчаны со стрелами и многочисленные кинжалы с длинными рукоятями. Лишь у нескольких существ было чисто сухопутное оружие — длинные ятаганы и секиры, и эти воины сгрудились вокруг группы мокрых, испуганных гномов, которых они захватили.

Когда Телдин был всего в двадцати футах от берега, он вспомнил, что вода в озере, как они решили, должна быть антимагической. Это означало, что его плащ… Он перестал грести, почти парализованный страхом при следующей мысли. Сработает ли вообще способность его плаща? Но теперь было уже слишком поздно. Он даже не хотел пытаться снять ожерелье, боясь, что оно упадет в озеро и потеряется. Он медленно двинулся к берегу, и сердце его упало. Подойдя достаточно близко, он осторожно соскользнул с плота и встал по колено в заросшей водорослями воде, таща плот за собой, пока не смог вытянуть один его конец на песок и камни берега. Сделав это, он встал и повернулся лицом к существам, стоя прямо с открытыми руками по бокам. Холодная вода капала с его промокших брюк и выливалась из ботинок.

Одно из насекомоподобных существ щелкнуло саблей, аккуратно опуская ее в широкие ножны. Оно двинулось сквозь ряды своих товарищей, пока не остановилось примерно в десяти футах перед Телдином, глядя на него своими черными фасеточными глазами, большими, как человеческая ладонь. Голова насекомого-кентавра напоминала голову муравья, с двумя огромными антеннами, которые крутились туда-сюда на его голове, и парой темных жвал, больших, чем когти любого животного. Он сделал движение вперед, и Телдин осторожно шагнул ближе, подальше от берега.